Джон Вэнс - Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

• Название: Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
• Автор: Джон Вэнс
• Жанр: Научная Фантастика

По землям затерянной среди звезд древней планеты Тчаи скитается необычный путешественник. Адам Рейш был разведчиком на корабле, который исследовал происхождение сигналов, отправленных из неизученной части космоса. Из всего экипажа выжил только он. Адам оказался в полном одиночестве в мире, где некогда бушевали войны между представителями удивительных рас, в древности похитивших с Земли и поработивших целые народы, и принудивших исконных обитателей Тчаи скрыться в подземельях. В своих странствиях Адам преследует две цели — найти способ вернуться на родную планету, и освободить своих соплеменников.

Одна из лучших серий классика американской фантастики и фэнтези Джека Вэнса ( Jack Vance , 1916-2013 ), тетралогия о Тчаи (“Planet of adventure” (1968-1970) , каждый роман посвящен приключениям героя во владениях одной из четырех населяющих эту планету рас — часчей, ваннэков, дирдиров и пнумов) — фантастика лишь по антуражу и сквозному сюжету, который важен постольку, поскольку позволяет нанизывать на него одно событие за другим. По форме повествования, по лаконичной, как бы «утрамбованной», но емкой бравурной манере письма, где есть и гротеск, и циничный юмор плутовского романа-пикарески, это авантюрно-приключенческая фэнтези — жанр, в котором Вэнс преуспел больше всего. Главный герой, при всей его условной положительности, здесь нередко действует в духе симпатичного «плохиша» Кугеля из знаменитого цикла «Умирающая Земля». Красочные описания постепенно открывающегося нам удивительно цельного в своей пестроте мира, невероятные существа и их не менее странные обычаи и обряды увлекают не меньше, чем битвы, поиски сокровищ, страшные тайны, любовь, мистические ужасы и другие перипетии сюжета.

«Фирменный» стиль Вэнса, сформировавшийся под влиянием одного из родоначальников фантастической литературы К.Э. Смита, создает атмосферу почти игровой условности происходящего, свободного полета фантазии. К сожалению, именно эта особенность обычно пропадает при переводе его книг, особенно фантастических — получается либо неуклюже и тяжеловесно, если не косноязычно, либо почти пересказ.

Переработанный (с учетом авторских изменений в последнем изд.) и заново отредактированный перевод.

---

Адам держал курс прямо в открытое море. Зэп-210 съежилась в середине лодки. Наконец она не выдержала и запротестовала:

— Разумно ли так удаляться от суши?

— Конечно. Кхоры могут идти за нами вдоль берега и убьют, как только мы причалим.

— Я никогда раньше не странствовала по просторам вашего мира. Это так страшно — жить под открытым небом, на земле без конца и края! Чувствуешь себя совсем беззащитной...

— Все-таки сейчас наше положение намного лучше, чем вчера. Ты есть хочешь?

— Да.

— Загляни-ка вон туда. Может, нам повезет.

Зэп-210 порылась в сундуке на корме, где среди кусков каната и снастей, запасных парусов и фонаря нашла кувшин воды и мешок с сухими лепешками из стручков травы паломников.

Когда берег превратился в размытую линию на горизонте, Рейш повернул лодку на северо-запад и поставил неуклюжий парус по ветру.

Весь день дул попутный бриз. Адам держал курс в десяти милях от берега, за пределами видимости кхоров. Вдали показались холмы, помаячили на траверзе, и, постепенно уменьшаясь, словно растаяли в воздухе.

После полудня ветер усилился, погнал барашки по темному морю. Такелаж скрипел, парус раздувался, лодка бешено рассекала волны, оставляя позади белый пенящийся след, а Рейш радовался каждой миле, остающейся за кормой.

Солнце опустилось за холмы, ветер стих, и суденышко потеряло ход. Стемнело; Зэп-210 пугливо сжалась на скамье, угнетенная безграничностью неба над головой. Адам устал от ее нескончаемых страхов. Он наполовину спустил парус, закрепил руль, устроился поудобнее и уснул.

Разбудило его прохладное дуновение утреннего бриза. Едва ориентируясь в предрассветной полутьме, он ухитрился поднять парус; потом прошел на корму к рулю и, еще полусонный, правил лодкой, пока восход не залил все вокруг нежным янтарным светом.

Около полудня им встретился узкий отрезок суши, словно длинный палец, указывающий в морскую даль. Рейш пристал к мрачному серому берегу и занялся поисками еды. Он нашел ручей с солоноватой водой, куст с темно-красными драконьими ягодами и траву паломников, растущую, кажется, повсюду. В ручье мелькали крошечные ракообразные существа, но Адам так и не смог заставить себя наловить их.

Через несколько часов они снова отчалили. Рейш веслами оттолкнулся от берега. Пейзаж скоро изменился: бесконечные холмы, серые пляжи и болота превратились в узкие полоски гальки; за ними поднимались голые красные утесы. Чтобы не сесть на мель, Адам направил лодку в открытое море.

За час до заката на северо-востоке показалось длинное узкое судно, идущее параллельно их курсу. Солнце низко висело на северо-западе, и Рейш надеялся избежать внимания людей на борту корабля, разительно напоминающего пиратские галеры Драсчада. Он изменил курс на южный. Корабль тоже повернул; случайное совпадение или преследование — кто знает? Адам направил лодку прямо к берегу, лежащему на расстоянии десяти миль; неизвестные не отставали. Рейш с ужасом убедился, что ему не уйти от погони. Зэп-210 наблюдала, обреченно сгорбившись. Что делать, если их в самом деле настигнут? Девушка понятия не имела, что ее ожидает в руках пиратов: сейчас совсем неподходящее время для объяснений. Как только станет ясно, что их схватят, придется убить ее. Нет, лучше им вместе броситься в море и утонуть... Конечно, оба варианта лишены смысла: пока жив, остается надежда...

Солнце опустилось за линию горизонта; ветер, как и вчера, внезапно стих. С закатом установился штиль, и парусный корабль беспомощно закачалось на волнах.

Рейш взялся за весла. Пока над океаном сгущался сумрак, Адам греб в сторону берега, оставив позади потерявших ход пиратов. Он плыл всю ночь. Взошла розовая луна, затем показалась голубая. По воде расстелились разноцветные дорожки света.

Наконец одна из них оборвалась, дойдя до огромной черной глыбы. Земля! Рейш бросил якорь и опустил парус. Вместе с девушкой поел немного ягод и стручков травы паломников. Потом они улеглись спать на дне лодки.

Утро принесло бриз с востока. Суденышко стояло в ста футах от берега, глубина здесь была меньше трех футов. Пираты исчезли. Рейш поднял якорь и поставил парус; лодка резво заскользила по воде.

Вчерашние события научили Адама осторожности, и до полудня, пока ветер не стих, он держался всего в четверти мили от суши. Надвигающиеся с севера тучи предвещали шторм. Взявшись за весла, Рейш направился в лагуну в устье спокойной реки. Возле берега на плоту из сухого камыша расположились два паренька с удочками. Бросив любопытный взгляд, они сразу потеряли интерес к чужакам и с полным безразличием следили за их приближением.

Рейш перестал грести и задумался. Поведение мальчишек показалось ему необычным. На Тчаи любые странности как правило предвещают опасность. Он осторожно подплыл на расстояние, с которого его могли услышать. В ста футах от него на берегу сидели трое местных жителей и тоже ловили рыбу. Похоже, это были серые: невысокий и коренастый народ с грубыми чертами лица, редкими коричневыми волосами и свинцовой кожей. «Что ж, они ведь не кхоры,— подумал Рейш. — К чему им проявлять враждебность к незнакомцам?»

Лодка медленно скользила вперед. Адам крикнул:

— Есть здесь поблизости город?

Один из мальчиков указал на рощу пурпурных деревьев, видневшуюся за зарослями камыша.

— Вон там.

— Как он называется?

— Зафатран.

— А гостиница или постоялый двор? Где мы сможем переночевать?

— Спросите у тех троих.

Рейш направил лодку к берегу. Один из мужчин с раздражением закричал:

— Перестаньте шуметь! Распугаете нам всю рыбу!

— Извини, — сказал Рейш. — Сможем мы найти пристанище в вашем селении?

Они с неприкрытым любопытством оглядели его.

— Что вы здесь делаете?

— Мы путешественники, прибыли с юга Кислована, возвращаемся домой.

— Заплыли так далеко на этом маленьком суденышке? — недоверчиво произнес рыбак.

— А ведь оно точь-в-точь как у кхоров, — отметил его товарищ.

— Да, ваша правда, — согласился Рейш, — совсем как у них. Но ближе к делу: как насчет ночлега?

— Для тех, у кого водятся цехины, найдется кров, еда и питье.

— Разумную цену мы можем заплатить.

Старший из местных не торопясь поднялся на ноги.

— А мы как раз люди разумные, — объявил он и махнул рукой Адаму. Когда лодка уткнулась в камыши, с неожиданным проворством прыгнул на борт. — Значит, говорите, вы кхоры?

— Наоборот. Мы вовсе не из их племени!

— Тогда где взяли такую посудину?

— Бывают, конечно, и лучше, но она сослужила нам добрую службу — помогла добраться до вашего селения.

Рыбак цинично ухмыльнулся.

— Плывите по каналу вон туда, держитесь правее.

Целых полчаса Рейш работал веслами, петляя по водному лабиринту, но так и не миновал рощу за островками черного тростника. Она высилась то справа, то слева, как мираж. Наконец до Адама дошло, что его или пытаются запутать, или разыгрывают.

— Я устал; дальше грести будешь ты, — заявил он зафатранцу.

— Нет, нет, — отказался старик. — Мы почти на месте, осталось по тому пути добраться до деревьев.

— Странно, — сказал Рейш. — Мы там проплывали раз десять!

— Все каналы похожи друг на друга. Ну, вот мы и на месте!

Лодка вошла в спокойное озеро, вокруг которого под сенью пурпурных ветвей стояли на сваях дома с тростниковыми крышами. В дальнем конце озера виднелось самое большое и комфортабельное строение. Опоры изготовлены из пурпурных бревен, а плетеная крыша украшена сложным черно-коричнево-серым узором.

— Наш общинный дом для гостей, — объяснил зафатранец. — Вопреки молве, мы вовсе не отрезаны от остального мира. Мимо частенько проезжают танги со своими повозками или бихасы — мелкие торговцы, а иногда почтенные путешественники вроде вас. Иноземцев мы принимаем здесь.

— Танги? Тогда мы рядом с мысом Браиз!

— Триста миль для вас, значит, рядом? Танги расплодились на Тчаи как песчаные мухи; они появляются повсюду, причем чаще там, где их совсем не хотят видеть. Недалеко от нас находится Урманк — их большой город... Вы оба принадлежите к неизвестному мне племени. Знаете, если бы это не казалось такой нелепостью, я бы даже сказал, что... но нет, болтать ерунду — уронить свое достоинство; я не пророню ни слова!

— Мы прибыли издалека, — объявил Адам. — Ты наверняка даже не слышал о месте, откуда мы родом.

Старик безразлично махнул рукой.

— Как хотите: по мне, пока вы соблюдаете приличия и исправно оплачиваете счета, называйтесь кем угодно! Или сохраняйте свое происхождение в тайне...

— Два вопроса, — сказал Рейш. — Что подразумевается под «приличиями» и сколько, примерно, придется потратить за сутки, если мы воспользуемся вашим гостеприимством?

— Правила поведения здесь простые, — пояснил зафатранец. — Как говорится, услуга за услугу. Платить надо четыре или пять цехинов в день. Если условия вас устраивают, сходите на причал; мы отгоним и спрячем вашу посудину, чтобы не возбуждать любопытства у тангов или бихасов, если те случайно пройдут мимо.