Джорди Риверс - Во Имя Закона

• Название: Во Имя Закона
• Автор: Джорди Риверс
• Жанр: Короткие любовные романы

Приключения Геммы, Флоренс, Ансельма и Фредерика в Поднебесье.

---

А то, что Закон и Любовь взаимосвязаны, Фло уже давно уловила.

– Гемма говорит, мы здесь не для того, чтобы любить, – грустно произнесла девушка.

– Она не могла такого сказать, – произнесла Аделаида, убирая с высокого лба девушки короткую челку. – Мы все здесь именно для этого. Любить можно по-разному.

– По-разному?

Флоренс подумала, что королева-мать начнет ей сейчас говорить что-нибудь про любовь к мужчине и к женщине, про правильность одной и неправильность другой. А Фло так не хотелось вступать в этот извечный и уже поднадоевший ей спор.

– Твоя любовь может сменяться злостью, обидой или недовольством. Особенно, когда любимый человек причиняет тебе боль. Или твоя любовь может ни от чего не зависеть. Чтобы ни происходило. Она будет литься из твоего сердца, невзирая на боль и неутоленные желания.

– И тогда можно? – спросила Фло несмело.

Она опять посмотрела женщине в глаза.

– Чем независимее твоя любовь, тем ближе она к вечности, и тем самым, она ближе к Закону, – ответила Аделаида. – Нет ничего сильнее такой любви. Это и есть Закон.

«Это и есть Закон».

Эти слова опять сильно взволновали Флоренс. Как те, что произнесла Милана на уроке детям.

Зрячее сердце. Это и есть Закон.

Фло захотелось вдруг плакать. В горле образовался ком.

Аделаида опять улыбнулась. Столько материнской заботы и ласки было в её мягкой улыбке.

– Поплачь.

Флоренс плотно сомкнула веки.

***

Перед самым восходом солнца Бартомиу прервал нервный беспокойный сон Фло. Старец тряс девушку за плечо. Он заглядывал ей в лицо. Его серые глаза хитро блестели.

Фло заморгала на старика. Потом села и осмотрелась. Через окна в университетский коридор проникали первые еще очень слабые лучи солнца. Даже не солнца, а просто белого света.

– Сколько времени? – спросила Флоренс, уставившись на Бартомиу.

– Раннее утро, – ответил он, прищурившись.

Седые пряди падали на высохшее испещренное морщинами лицо старика. Но его взгляд горел. Как у безумца. Какой-то ему одному ведомой мыслью.

– Аделаида просила присмотреть за тобой, – пояснил он, когда они вместе с Фло вышли на улицу.

Падал мягкий снег. Снежинки невесомо кружились в воздухе.

Флоренс повела бровью, поднимая воротник куртки.

– Мне кажется, эта зима никогда не кончится. Такое ведь может быть? – спросила она вдруг у старца, который уверенно шагал впереди неё, ступая в снег.

Они шли через поле к его жилищу. В экспериментаторскую. Шли не по тропе, а по насту, утопая по колено в снегу. Бартомиу задирал свой балахон, чтобы не наступать на его полы.

– Всякое может случиться, – ответил старец, не оборачиваясь. – Но эта зима уже на исходе. Я чувствую её предсмертное дыхание.

Флоренс покачала головой. Пушистые жизнерадостные снежинки, которые мягко ложились на высохшие плечи старца, говорили о чем угодно, только не о смерти.

– Садись-садись, испробуй моего чаю, – приговаривал Бартомиу, когда они, наконец, пришли.

В экспериментаторской горело несколько керосиновых ламп, и была затоплена печь. Фло еще на подходе заметила дым из низкой трубы на покатой крыше хижины.

Старик поставил перед девушкой блюдце, на него изящную фарфоровую чашку, а затем налил в чашку бурлящей пузырящейся жидкости из колбы, которую взял с полки.

– Я… – захлопала глазами Фло, глядя на лопающиеся на поверхности пузырьки, – я не буду это пить, простите меня.

– С чего так? – удивился Бартомиу, подходя к столу семенящим шагом.

Он заглянул в чашку и растерянно погладил седую бороду.

– Ты права, дитя моё. Чуть не отравил. Посмотрите на старика.

Флоренс зажала ладони между коленей и неуютно поерзала на низком деревянном стуле.

– Я не очень-то хочу пить, – произнесла она, наблюдая за передвижениями Бартомиу по каморке.

– Может, ты голодна? – быстро спросил он, выглядывая на неё одним глазом из-под свисающих ему на лицо прядей волос, словно попугай.

– Нет-нет, – замахала руками девушка.

– Тогда чай.

– Логично.

– Зачем ты искала Аделаиду? – спросил Бартомиу, когда они уселись за столом.

Перед Флоренс стояла чашка с крепким травяным напитком.

– Это важно? – спросила девушка, осторожно отхлебывая кипяток.

Бартомиу хитро прищурился.

– Не хочешь говорить мне?

– Простите, нет, – призналась Фло.

– Можешь не говорить. Я знаю. Аделаида сказала мне.

Флоренс нахмурилась, уставившись на плавающие в чашке васильковые лепестки. Ей не нравилось, как Бартомиу по-свойски произносил имя королевы-матери.

– Зачем тогда спрашиваете? – спросила она, не поднимая глаз.

– Не сердись на старика, – он похлопал её по руке.

Флоренс перевела взгляд на его морщинистую сухую кисть.

– В Поднебесье сложно любить, – произнес вдруг Бартомиу.

– Почему? – на этот раз Фло была настолько удивлена, что посмотрела старцу в глаза.

На мгновение она увидела, что они искрились добротой. А потом в них опять появилось уже знакомое безумное выражение.

– Потому что главная энергия должна отдаваться Закону. Чтобы мы могли вступить на Чашу, – ответил Бартомиу. – Когда любишь, так легко забыть обо всем.

– Но у вас же есть дети здесь. Я их видела! – возразила Фло.

– Есть, есть дети, – закивал старик. – Когда по-другому уже никак, то появляются дети. Но это не значит, что их родители забыли о Законе или поставили его на второе место.

– Что ж как сложно-то все, – еле слышно застонала Флоренс.

«Надо же было мне попасть из места, где непросто любить женщину, в место, где вообще непросто любить!» – пронеслось у нее в голове.

– А есть? – её вдруг осенила одна мысль. – Есть какое-нибудь Поднебесье, только наоборот? Может Подземелье? Может быть, там все проще и все можно?

– Есть, – ответил старик, опять радостно кивая. – Мы зовем это место «той стороной».

«Та сторона»… Где-то Фло уже слышала это название.

– Ноэль оттуда? – спросила девушка.

– Да. Там все можно.

Флоренс задумалась. Она вспомнила ледяные глаза дэнди, его улыбку без капли тепла, его самовлюбленную позу. Девушка буркнула:

– Не хочу быть такой, как Ноэль, – и опустила голову.

– Все правильно, – охотно согласился Бартомиу. – Поэтому ты здесь, а он там.

– Но здесь все так сложно! – воскликнула она, встречая взгляд старца.

Иногда ей казалось, что тот только притворяется таким, каким казался.

– Проще некуда, – тоже воскликнул он. И глаза его загорелись. – Все очень просто, дитя моё!

Фло тяжело вздохнула и сгорбилась. Словно непонимание тяжким грузом давило ей на плечи.

– Как просто? – все же спросила она с надеждой в голосе.

– Искренность. Иди за искренностью.

Фло показалось, что он уже упоминал что-то такое раньше. Но, как и тогда, сейчас она не понимала его.

– Чего уж проще! – возмущенно фыркнула девушка, выпрямляясь и обводя растерянным взглядом экспериментаторскую, словно в поисках предмета, на котором она могла бы выместить свое недовольство.

– Любовь требует поступков, свершений, подвигов, – произнес Бартомиу, поднимая вверх узловатый палец, – или хотя бы действий. Иначе она выдыхается и становится просто словами, становится способной только на слова.

Флоренс расстроено смотрела на старика.

– Слушай свое любящее сердце, – продолжал старец. – Слушай только его. И делай то, что оно говорит тебе. Тогда твои действия будут искренними. Говори только то, что чувствуешь. И тогда твои слова будут искренними. Будь искренней, и тогда любовь твоя будет законна.

– Даже любовь к женщине? – не удержалась Флоренс.

– А какая разница? – спросил Бартомиу, и девушка увидела в его глазах непонимание.

– Хорошо, – произнесла Фло, вставая из-за стола.

Её куртка висела на спинке стула. Она нагрелась от жара печи. Одевать её было приятно, потому что спину тут же обдавало теплом.

– Но есть одно но, – остановил девушку Бартомиу.

– Куда же без него, – вздохнула Флоренс и выжидающе посмотрела на старика.

– Когда ты захочешь услышать себя, множество голосов заговорят с тобой.

«Этого мне еще не хватало», – с тоской подумала Фло.

– Любящее сердце, сердце, в котором властвует Закон, всегда попросит тебя сначала отдать, прежде чем взять.

Девушка чуть наклонила голову. В её зеленых глазах блеснул интерес.

– И следуя его голосу, тебе будет легко. Выполняя же просьбы других голосов, легко на душе не будет. Возможно, тебя будет обуревать чувство восторжествовавшей справедливости, или желанного превосходства, жгучее ощущение своей правоты, но легко не будет.

– Сначала отдать, а потом легко, – повторила Флоренс, закрывая глаза, чтобы лучше запомнить.

***

Когда Флоренс подошла к домику Геммы, одиноко стоящему на окраине, вплотную к подступающему лесу, она чувствовала себя странно. Одновременно без сил и словно силы ей совсем не требовались. Тело разваливалось на куски, но тело ей не требовалось тоже. Презабавное самочувствие, словно душа её выбиралась из собственного тела, оставляя то на снегу перед порогом.