Женя Дрегович - Свет

• Название: Свет
• Автор: Женя Дрегович
• Жанр: Короткие любовные романы

Немного любовного романа, немного психологического, добавить пару капель детектива и каплю фантастики – примерно такова рецептура "Света".

---

– Ничего подобного, это еще прабабушкины тарелки, – возразила Евгения.

– А, ну извините, тогда нетленный аристократический блеск.

Босс тихо рассмеялась, а через несколько минут спросила:

– Мне даже интересно, а как ты это прокомментируешь?

Яна с неохотой оторвалась от потрясающе вкусной рыбы и посмотрела в направлении, указываемом загорелой рукой. Ранее ею незамеченный, в темном углу веранды на низком столике притаился самый настоящий пузатый медный самовар.

– Купчиха за чаем, – не задумываясь, выпалила девушка первую же ассоциацию. – Хотя… надо признать, тебе далеко до объемов кустодиевских женщин.

Тут Яна осознала, что именно она сказала, и искоса посмотрела на Евгению. Та казалась немного смущенной, и помощник мысленно отругала себя за язык, обгоняющий мысли.

– Я хотела сказать, это ведь неплохо, – Яна снова замолчала, мучительно покраснев.

Евгения не очень помогла ей, когда отложила свою вилку и стала внимательно рассматривать помощника. Девушке уже нечего было терять, и, делая выбор, как именно ей сгорать от стыда – прикрыв лицо руками или не прячась от испытывающего взгляда босса – выбрала второе.

– Хорошая стрессоустойчивость, – заметила Евгения и, наконец, опустила глаза.

Какое-то время они обе молчали, повернувшись к заходящему солнечному диску.

– Чаю? – предложила Евгения, когда от солнца остался лишь маленький краешек.

– Не откажусь, – вежливо отозвалась Яна.

Грязную посуду составили на сервировочный столик, зато с него на стол перекочевали чашки – снова кузнецовский фарфор. Евгения сама налила в них из самовара чай, сопроводив это словами «мне не очень нравится, когда дома прислуживают за столом».

Чай имел запах и вкус трав, и Яну кольнуло неожиданное воспоминание. Да, примерно таким же сбором, только гораздо сильнее, пахло в пещере Таисии.

– Что это за травы? – поинтересовалась она.

– Разные. Собранные вместе, они дают человеку силу.

Солнце совсем закатилось, но в небе оставались размазанные багряные краски, «словно пятна крови», – подумала Яна со смутной тревогой. Но они выпили еще по чашке, и девушка почувствовала, как нервное напряжение, не отпускавшее ее в последние дни, понемногу спадает.

– Это точно сбор силы? Не успокаивающий? – поинтересовалась она

– Это одно и то же. Сила – в спокойствии, разве нет?

– Думаю, нет… Сила – это сила, а покой – это покой.

– А когда человек спокоен, а значит, уверен, то разве он не сильный?

Яна подумала, а потом кивнула, соглашаясь с Евгенией. И, тем более, после чая ее не клонило в сон, скорее, наоборот, обострилась четкость и ясность восприятия.

– Евгения, тут здорово, и спасибо за прекрасный закат и не менее прекрасный ужин, но теперь, наверное, пора поговорить о том, о чем ты хотела? Завтра рабочий день, и мне еще ехать домой. Кстати, Алекс меня отвезет или надо вызвать такси?

Евгения откинулась на спинку кресла и тихонько вздохнула.

– Алекс уже уехал. Твоя машина будет на стоянке у работы. Переночуешь здесь, в доме нет недостатка в спальнях.

Яна посмотрела на нее, в наступающих понемногу после заката сумерках было непонятно, то ли Евгения покраснела, то ли это загар создавал такое впечатление.

– Но ты права, – продолжила босс, – нам действительно надо поговорить.

– О вчерашнем? – уныло отозвалась девушка.

– Нет. Об этом мы поговорили вчера и все выяснили. Я хотела поговорить с тобой о правде.

– Сейчас? – удивилась Яна.

– Ну, а когда? На работе мы работаем, да еще завтра у Эли день рождения, а в выходные мне придется уехать. Прошло почти две недели после рафтинга, а у нас так и не нашлось времени: мне рассказать, а тебе – выслушать.

Яна кивнула.

– Только пойдем в дом. Становится прохладно, – Евгения зябко передернула плечами.

– А может, оденемся потеплее и останемся на улице? – нерешительно попросила помощник.

Евгения достала телефон и негромко сказала в трубку несколько фраз по-французски.

– Жаклин сейчас принесет нам пледы. И давай переместимся к пруду. Вечером там более уютно.

К водоему вела посыпанная гравием дорожка, по бокам освещаемая миниатюрными светильниками, всего лишь сантиметров на десять возвышавшимися над подстриженной травой. «Разумеется, на солнечных батареях, производимых собственным светотехническим заводом, экологично и практично», – машинально отметила по дороге Яна.

У пруда оказались такие же кресла, как и на веранде; горничная появилась почти мгновенно, неся под мышкой два одинаковых клетчатых шерстяных пледа. Яна с наслаждением укуталась в свой и удобно устроилось в кресле. Выбранное Евгенией место действительно оказалось уютным, несмотря на опускавшиеся на сад сумерки: прямо посередине пруда и на нескольких яблоневых деревьях, стоявших чуть в отдалении, были укреплены небольшие светильники; освещенная дорожка и подсвеченное крыльцо создавали ощущение комфортной близости дома, и Яне было приятно смотреть на отблески огоньков на ровной водной глади. Она ни о чем не спрашивала Евгению, ожидая, когда та сама начнет свой рассказ: что-то подсказывало девушке, что их разговор будет продолжительным и непростым.

Глава 27. Рассказ Евгении.

– Я родилась в семье талантливых и успешных ученых. И отец, и мать были уже в возрасте, поэтому долго думали, прежде чем решились меня родить, – Евгения произносила слова тихим ровным голосом и не отрывала взгляд от кончиков своих голубых мокасин. – Может, так бы и не отважились, если бы не настойчивые уговоры моей старшей сестры, которая все время просила брата или сестренку.

– У тебя есть сестра? – удивилась Яна.

Евгения вздохнула.

– Я все тебе расскажу… по порядку. Светлане было уже двенадцать, когда я родилась. Это приличная разница, но мы всегда были очень близки, как и должны быть родные люди. Родители все время пропадали на работе, которой были очень увлечены, поэтому сестра стала мне и другом, и няней, и даже в какой-то степени заменила мать. Когда НИИ, где трудились родители, стал приходить к краху, они сразу начали оформлять документы на выезд за границу, и даже выбирали, куда уехать – их приглашали серьезные люди из разных стран.

Родители не имели отношения к оборонке, но все равно процесс оформления выезда занял целый год. И этот год был непростым. Родителей никогда не было дома, Светлана училась в аспирантуре и тоже вечно пропадала то в институте, то в библиотеке. В магазинах не стало продуктов, и озлобленные люди – в основном ученые закрытого городка, где мы жили – стояли в очередях за водкой и хлебом, ругали власть и строили планы, куда переехать. Я была еще ребенком, и, когда мы, наконец, уехали – сначала в Орлеан, а потом в Марсель, то мои воспоминания о родине постепенно размылись и превратились в грязное серое пятно: длинный хвост очереди в магазине, угрюмые лица, конфеты по праздникам… Мне потом никогда не хотелось вспоминать об этом и тем более возвращаться сюда.

– Ничего себе, – пробормотала Яна, с возрастающим интересом рассматривая босса. – Но ведь это ты сейчас здесь, рядом со мной, в средней полосе России, укрывшись пледом, сидишь в кресле около пруда, в твоей собственной усадьбе?

– Не совсем я, – загадочно ответила Евгения. – Не та, что была раньше.

Они посмотрели друг другу в глаза, но почти сразу обе отвели взгляд. «Когда она уставится вот так, то очень походит на булгаковскую Маргариту… И даже в сумерках видно, что глаза зеленые и бездонные, как у ведьмы». Яна боролась с собой, чтобы снова не повернуться к боссу и не продолжить ее рассматривать; ей казалось, в этом было что-то неправильное, то есть не в том, чтобы рассматривать, а в таком сильном иррациональном желании это сделать. И еще ее очень заинтересовала вся эта история. При всей видимой открытости и доброжелательности Евгения всегда казалась ей загадкой, скрывавшей в своей душе, может быть, не меньше тайн, чем сама Яна. И это делало ее рассказ еще более значимым. «Кем бы ни была эта Таисия и что бы на самом деле за этим ни скрывалось, мне действительно стоило всё тогда вынести… ради этой драгоценной исповеди», – подумала помощник.

Евгения скрестила руки на груди, но потом спрятала их под плед, прежде чем продолжить рассказывать.

– Я не была примерным ребенком, а подростком стала и вовсе трудным. Конечно, Светлана старалась уделять мне внимание, да что там, почти все свободное время она отдавала мне одной, даже когда стала работать и о ней заговорили как о подающем огромные надежды молодом ученом. Но проблема в том, что этого свободного времени у нее почти никогда не бывало. Как и родители, она работала на стыке наук: биология, физика, химия. И тоже, как и родителей, ее не раз приглашали работать в США, но она отказывалась. Она вообще всегда мечтала вернуться в Россию.