Энтони Ричес - Раны чести

• Название: Раны чести
• Автор: Энтони Ричес
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61662-6

Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей. Для юноши начинается борьба за выживание. Под чужим именем он вступает в когорту тунгрийцев, где обретает новую жизнь и надежных боевых друзей…

---

— Проверка! Открыть дверь!

Изнутри раздался грохот, дверь распахнулась, и на пороге показался полуодетый мужчина с палкой в руках. Длинные волосы тонкими прядями падали на плечи, с узкого лица нагло смотрели блекло-голубые глаза.

— Ты придурок, Траян! Сейчас я… Что?

Солдат замер, изумленный появлением у его двери незнакомого офицера. Это секундное замешательство и требовалось Марку. Он быстро шагнул вперед и с силой ткнул тупым концом жезла в солнечное сплетение бритта. Мужчина скорчился от боли и рухнул на пол. Дубн подобрал палку и, бросив удивленный взгляд на нового центуриона, рывком поднял солдата, под которым подгибались ноги. Марк засунул жезл под мышку, заставляя себя излучать волны уверенности. Он не имел права на ошибку, особенно в присутствии публики в лице десятка своих новых подчиненных.

— Имя?

Первоначальное потрясение солдата уже проходило, и сейчас он смотрел на Марка из-под густых черных бровей. Дубн, все еще придерживавший бритта за руку, стиснул пальцы на его бицепсе, подавая команду без слов.

— Антенох… ах! Центурион.

— Оптион, ты знаешь этого человека?

— Хороший воин, плохой солдат. Не хватает дисциплины.

Антенох усмехнулся ему в лицо, не обращая внимания на боль в животе.

— Чего мне не хватает, Дубн, так это хоть капли уважения к твоей власти. И уж тем более к его… — кивнул он в сторону Марка.

Римлянин поднял руку, предотвращая вспышку ярости со стороны Дубна, и заставил себя говорить спокойно и монотонно:

— Нравится тебе это или нет, солдат, но я твой новый центурион, и ты будешь выполнять мои приказания буквально. И начнешь с того, что вернешь людям отнятую у них комнату, после чего вернешься в ту, к которой ты приписан. Если тебе не нравится получать от меня приказы, ты можешь попробовать отыграться завтра утром на тренировочном поле. Но до тех пор убери свое барахло. Немедленно!

Мужчина секунду смотрел в глаза Марка, но увидев в них сталь, стряхнул руку Дубна и поплелся в пустую казарму.

— Оптион, кто среди этого сброда отвечал за дисциплину до нашего прибытия?

Бритт повернулся и ткнул пальцем в одного из мужчин, в немом изумлении наблюдавших за неожиданным поворотом событий. С лица солдата исчезло всякое выражение.

— Оптион Траян. Исполнял обязанности командира центурии в связи с отсутствием подходящих офицеров.

Марк одарил мужчину презрительным взглядом.

— Траян, шаг вперед.

— Центурион.

Побледневший оптион выступил из толпы, встал по стойке «смирно» и выпятил грудь.

— Эта центурия — позор для всей когорты. Ты разжалован до рядового. Оптион, подбери рядовому Траяну палатку. Кроме того, можешь обсудить качество продуктов в рационе когорты, а заодно — возможность пожертвования в похоронную казну. Не исключено, что ты возьмешь его за Вал, в короткий патруль в лесах… попозже. А сейчас я хочу, чтобы вся центурия была построена на смотр.

— Центурион.

Дубн зашагал прочь, стуча в каждую дверь и во всю мощь своего голоса выкрикивая: «На построение!» Люди выскакивали из казармы, одергивали второпях натянутую одежду и суматошно строились по подразделениям. Через минуту центурия была построена; разжалованный Траян, приткнувшийся к шеренге, вызвал новый шквал пораженных взглядов. Марк стоял перед оторопевшими солдатами, дожидаясь нужной минуты. Ставни в нескольких окнах, выходящих на казарму Девятой центурии, приоткрылись ровно настолько, чтобы жильцы могли видеть происходящее, но при этом не попасться на глаза Дубну.

Как только могучий бритт приказал собравшимся «закрыть свои гребаные рты», Марк провел краткий осмотр, отметив у большинства плохо чиненные одежду и обувь, а также неопрятный и оголодавший вид. Вернувшись на свое место перед строем, он обратился к Дубну:

— Переводи, оптион, чтобы все наверняка поняли… Солдаты Девятой центурии, я ваш новый центурион Марк Трибул Корв. С этой минуты я официально принял командование центурией и беру на себя ответственность за каждую составляющую вашего благополучия, дисциплины, обучения и подготовки к войне.

Он остановился и взглянул на Дубна, который набрал в грудь побольше воздуха и обрушил на строй поток слов на родном языке:

— Одна треклятая улыбка, кашель или пердеж от любого из вас, долбаных козлов, и я засуну свой жезл ему в жопу на всю длину. Это ваш новый центурион, и вы будете относиться к нему с должным уважением, если не хотите сделать свою жизнь охрененно увлекательной и очень короткой. — Он повернулся к Марку и кивнул, показывая, что тот может продолжать.

— Судя по состоянию вашей формы, вами пренебрегали, и я собираюсь всерьез заняться таким положением дел. Я еще не видел вашей боеготовности, но могу заверить, что вы в кратчайшие сроки будете готовы к сражениям. Я не собираюсь командовать центурией, которую считают посмешищем. По крайней мере не дольше, чем…

Дубн с ехидной жалостью усмехнулся стоящему перед ним строю и заговорил. По мере того как солдаты осознавали суть методов бритта, донесенных шепотками из его прежней центурии, их лица вытягивались.

— Вы не солдаты, вы пустая трата пайков, позор тунгрийцев! Вы похожи на дерьмо, воняете дерьмом, и толку от вас в бою, как от дерьма! Это изменится! Если придется, я буду пинать ваши ленивые гребаные задницы вверх и вниз по каждому холму, но вы станете настоящими солдатами. Вы будете готовы убивать и умирать во славу нашей центурии, с копьем, мечом и даже зубами и ногтями, если понадобится!

Марк вопросительно посмотрел на Дубна, догадываясь, что оптион несколько отклонился от сценария, но решил не мешать.

— Скоро у вас будет хорошая еда, форма и снаряжение. Ваша переподготовка начнется с завтрашнего утра, так что готовьтесь. Жизнь в этой центурии меняется!

Дубн широко улыбнулся, продемонстрировав все зубы.

— С этой секунды ваши волосатые белые задницы принадлежат мне. Так что готовьтесь встать раком!

Марк повернулся к Дубну.

— Как только ты побеседуешь с рядовым Траяном, убедись, что все казармы вычищены, свежая солома постелена, а у людей есть тренировочное снаряжение для утренних учений. Увидимся на утреннем построении. Свободен.

— Господин.

Дубн развернулся к солдатам и принялся выкрикивать приказы во все стороны. Марк направился к своей квартире. Только тик в уголке глаза выдавал, насколько юноша вымотался. Смахнув снаряжение с кровати, Марк облегченно обрушился на скомканный матрас, закрыл глаза и уснул.

Этим вечером Эквитий, устроившись в постели рядом с женой, прокручивал перед глазами события минувшего дня. Печальное покачивание головы привлекло внимание женщины.

— Ты весь вечер погружен в свои думы. Что-то случилось?

— А? О… ничего. Сегодня утром я получил новых офицеров… двух, хотя один из них — девятнадцатилетний аристократ, только что из Рощи. Подарок от нашего доброго друга Гая Калидия Солемна.

— Правда? Они принесли новости о легате и его семье?

Паччия была близкой подругой жены легата и пропустила очередное посещение Тисовой Рощи из-за возросшей в последнее время враждебности местных бригантов. Эквитий уже задумывался, не следует ли отослать ее вниз по Северной дороге, в крепость, подальше от случайностей пограничья.

— Да, в некотором роде… знаешь, эти новоприбывшие — отнюдь не лучшая новость ни для нас, ни для Солемна. Он послал их к нам, чтобы скрыть от императора беглеца.

Паччия приподнялась на локте и нахмурилась.

— Но почему? Септим, это же предательство!

— Именно. Парень — его сын, и потому Солемн определенно не желает передавать его правосудию. Вдобавок он приемный сын римского сенатора, который был несправедливо обвинен и казнен дружками Коммода, чтобы присвоить его земли и богатства.

— Значит, он сын человека, объявленного изменником. И ты согласился приютить его в форте?

— По правде говоря, я сделал его центурионом…

Паччия села на кровати, ее глаза расширились от страха и гнева. Легат поднял руку, чтобы предотвратить вспышку гнева.

— Послушай меня, Паччия, и как следует. Я служил империи на разных постах, в странах, которых не жаждал ни один из нас. Ты помнишь Сирию? Эту жару? Песок, забиравшийся повсюду? А дожди и холод Германии? Ни один человек не может обвинить меня в недостатке верности трону, даже когда я мог отойти и расслабиться, как обычный гражданин. Мальчик — невинная жертва имперской алчности, и богам известно, нам этого должно быть достаточно. Кроме того, он сын человека, перед которым у меня есть долг чести. И, ко всему прочему, он обученный офицер, преторианец, и привел с собой опытного легионного центуриона. В ближайшие несколько месяцев это может иметь огромное значение.

— Септим, я…

— Нет, Паччия. Я никогда не говорил с тобой так, но — нет. Решение принято. Когда люди у власти закрывают глаза на беззакония дурного правителя, для империи все потеряно. Он остается.