Владимир Венгловский - А зомби здесь тихие (сборник)

• Название: А зомби здесь тихие (сборник)
• Автор: Владимир Венгловский
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65090-3

Цивилизация людей рухнула под собственной тяжестью…

Небольшие человеческие общины борются за выживание, окруженные полчищами живых мертвецов. Правда, неизвестно, кто хуже – обыкновенные бандиты, беспощадные как зомби, или малоподвижные зомби, промышляющие разбоем. Но общинник Пашка не спрашивает, кто лезет через ограду. Ведь ружье его заряжено картечью…

Теперь, Обглоданный, ты не просто зомбак, теперь ты матрос второй степени разложения. Хочешь служить Мертвечеству? Ступай на камбуз дредноута «Уроборос», готовь жратву на всю команду, но помни: зомби не люди, они человечину не едят…

Молодой зоотехник Леша Жарков приезжает в богатый колхоз. Юноша готов засучив рукава строить светлое будущее, но есть одна проблема – процветание колхоза зависит от труда живых мертвецов…

Война миров – зомби против людей – началась!

Владимир Васильев, Леонид Кудрявцев, Дмитрий Казаков, Сергей Волков, Максим Хорсун и другие в уникальном проекте издательства «Эксмо»!

---

Видимо, когда я после низкотемпературного удара заползал в тамбур, то не запер входную дверь. Кретин! Э т и – язык не поворачивается называть их людьми – проникли в шлюз и теперь пытаются войти в модуль.

Парализатор. Вон он, валяется посреди холла. Нужно добраться до него раньше, чем о н и разнесут пластиковую дверь. Есть еще СПУ-3, «специальный пистолет универсальный», стреляет в любой среде – и в вакууме, и под водой, и при низких температурах. Четыре ствола, четыре спецпатрона. СПУ в нагрудном кармане «кота». Комбинезон висит в нише у двери. До парализатора значительно ближе.

Сползаю с дивана, кусая обметанные губы. Кисти рук, пальцы – все посинело, распухло. Боль адская. Дверь сотрясают новые удары. Теперь они куда сильнее прежних.

По-пластунски ползу к парализатору. Дверь распахивается в тот момент, когда пальцы правой руки с трудом стискивают его рубчатую рукоять.

Человек со съеденным лицом вламывается в холл, раскачиваясь, словно мы на корабле и море сильно штормит. Он идет ко мне, вытянув вперед черные руки со скрюченными пальцами. Я поднимаю парализатор и стреляю, практически не целясь – раз, другой, третий, четвертый…

Судя по всему, я ни разу не попадаю – он продолжает движение. Штатный СЧС-совский парализатор BW-5М стреляет крохотными гарпунами-генераторами. Каждый выдает электрический частотно-модулированный разряд, приводящий к параличу мышц конечностей и туловища. Двух гарпунов достаточно, чтобы обездвижить крепкого мужчину, три-четыре гарантированно остановят даже человека, находящегося под воздействием боевых стимуляторов или тяжелых наркотиков.

Э т о м у не хватило всей обоймы. Я буквально утыкал его бедра, грудь и живот гарпунами, но он все равно шел и шел, нелепо, с костяным стуком переставляя ноги. Шел молча.

Скрипя зубами от боли, я на четвереньках пополз прочь от него, проклиная шефа, толстого Франсуа и собственную глупость. Судя по всему, е м у нужно то, что сухой язык протокола именует «агрессивными действиями с физическим контактом». Слава Богу, он неуклюж, и я, обогнув стол, успеваю к нише с «котом» до того, как черные скрюченные пальцы дотягиваются до меня.

Отлетает сорванная пломба. СПУ компактен и безотказен. Один его патрон способен завалить полярного медведя или разнести голову белой акуле.

Человек без лица идет на меня в жуткой тишине, и я отчетливо слышу, как скрипят его кости. Желтые зубы, безвольно отвисшая нижняя челюсть, лохмотья кожи на висках, серые лицевые кости черепа.

Кто же сотворил с тобой такое?!

Мой распухший палец с трудом давит на спусковую скобу. Пистолет дергается, звук выстрела мячиком прыгает по холлу. Длинная цилиндрическая пуля вонзается в раззявленный рот и взрывается, разметав е г о голову. Мне в лицо прилетают ошметки кожи, куски замерзших мозгов и какая-то холодная липкая слизь.

Лишившись головы, тело продолжает некоторое время двигаться, механически переставляя ноги. Я упираюсь спиной в стену возле двери – отступать некуда! – и бью е г о ногой в живот.

Обезглавленное тело отлетает, падает на спину, но не затихает, продолжая шевелить руками и ногами в тщетных попытках подняться.

У меня перед глазами плавают темные пятна. Слизь залепила рот, я с трудом стираю ее рукавом и слежу за дергающимся трупом.

О н должен быть мертв! О н умер! Млекопитающие, теплокровные, позвоночные не могут существовать без головы!

Но э т о т… э т а тварь живет. Она сгибает и разгибает конечности, шевелит пальцами. Из рваной дыры на месте шеи течет все та же прозрачная слизь, она уже образовала под трупом целую лужу.

Спохватившись, с трудом отвожу взгляд от ужасного зрелища и, хватаясь за стену, передвигаюсь к тамбуру – нужно надеть «кот» и запереть внешние двери, со следующим гостем я могу и не справиться.

* * *

О н затих лишь спустя полчаса или более. Точное время определить трудно, потому что я в какой-то момент потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что у иллюминаторов маячит неясная тень.

Второй. Движимый каким-то патологическим любопытством, ползу к иллюминатору, опираясь на край дивана, поднимаюсь на ноги и вплотную приближаюсь к стеклу.

Э т о т сохранился куда лучше первого. Искаженное гримасой ужаса посиневшее лицо, ледяные мутные шарики вместо глаз, на теле – порванный во многих местах климатический костюм, шлема нет. Пальцы с сорванными ногтями шарят по стеклу в тщетных попытках прокопать в нем проход и добраться до вожделенной добычи.

До меня.

На голове у н е г о уцелели длинные светлые волосы. В их прядях снег. В нескольких местах волосы вырваны вместе с кусками кожи. Неожиданно понимаю, что передо мною женщина. Это открытие заставляет отшатнуться от иллюминатора. Желудок стискивает спазм, меня выворачивает прямо на диван.

Сил совсем нет. Похоже, дела мои плохи. Нашариваю в бедренном клапане «кота» аптечку экстренной помощи АЭП-М, вытаскиваю, прикладываю к руке. Я берег эту хитроумную штуковину на самый крайний случай, и, похоже, он наступил.

В кожу мне впивается игла анализатора. Приборчик чуть вибрирует, по его торцовой панели пробегают разноцветные огоньки. Что-то чуть слышно щелкает, и я ощущаю, как мне под кожу впрыскиваются препараты. Это не лекарства, это стимуляторы, обезболивающие и активизирующие нервную систему вещества из арсенала боевой фармацевтики. Если кратко, то АЭП-М нашпиговывает меня допингом. Без него совершить задуманное мне никак не удастся.

Голова сразу проясняется, мышцы наливаются силой. Пристегиваю шлем «кота», достаю пистолет. То, с чем я столкнулся на станции номер Двенадцать, несут угрозу. До появления здесь других людей эту угрозу нужно свести к минимуму.

Иду в шлюз, отпираю входную дверь. Сияние в небе стало более насыщенным, его зеленоватые отблески гуляют по снегам, и они напоминают декорации к страшной сказке. С удивлением констатирую, что дышу очень часто, словно собака в жаркий летний день. Странно, а ведь я чувствую себя просто отлично. Все же химия – великая наука!

Итак, к делу. Мне нужно сделать десяток шагов вдоль стены модуля, повернуть и выстрелить э т о й в голову. Затем вернуться, попробовать еще раз связаться с Центральной, подготовить краткий отчет о случившемся, повторить манипуляции с АЭП-М и идти в трещину на поиски двух оставшихся… людей? Пусть пока будет так.

Э т а продолжает царапать иллюминатор. Пожалуй, т о т, что валяется в холле, был посообразительнее.

Поднимаю пистолет – рука тверда, движения четкие, уверенные – стреляю. Голова э т о й разлетается, как тыква после удара бейсбольной битой. Тело валится в снег, начинает копошиться там, словно крот. Замечаю, что стационарный рюкзак климатического костюма приоткрыт и из него торчит странно неуместная здесь брезентовая сумка. Машинально делаю несколько шагов, выдергиваю сумку из зева рюкзака и иду обратно на станцию.

* * *

В тепле труп посреди холла оттаивает и начинает ощутимо пахнуть, но не мертвечиной, уж этого-то запаха я в своей жизни нанюхался, а какой-то кислой дрянью. Так пахнут затхлые пруды и непроветриваемые подвалы.

Накидываю на труп покрывало, ставлю чайник, начинаю изучать трофей. У меня в руках довольно ветхая сумка защитного цвета с латунной застежкой. На сумке нечитаемая надпись латинскими буквами. Открываю клапан – внутри тетрадь, какие-то старинные документы в виде маленьких книжечек, такие были в ходу в ХХ веке. Все очень ветхое и буквально рассыпается у меня в руках.

После нескольких безуспешных попыток достать и прочесть документы принимаю решение оставить это специалистам. С меня хватит тетради. Она сохранилась намного лучше, страницы практически не пострадали, возможно, потому что бумага со специальной пропиткой.

Единственный минус – вся верхняя левая часть тетради залита некой жидкостью, и текст там не читается, строчки просто выело в результате химической реакции.

Пью кипяток, изучаю тетрадь. Судя по всему, это дневник, и ему более ста лет. Написано по-шведски, мелким, но разборчивым почерком. У нас в Турку шведский – практически второй язык, его знает даже бабушкин кот Тойво, так что я читаю без труда. Некоторые страницы содержат обширные лакуны, на других текст сохранился.

…февраля 1938 года

…от хребта …до побережья около трех тысяч километров. На всем протяжении пути – лед, снег, трещины, сугробы и температура ниже минус сорока пяти градусов. Идеальные условия для того, чтобы выстроить здесь тюрьму для особо опасных преступников.

Или хранилище сверхъядовитых веществ. Или микробиологического оружия – у профессора Кранца есть весьма интересные разработки в этой области. Хотя я бы загнал сюда вообще все оружие, созданное человечеством, сложил его штабелями в каверны и полости, запер створы и выбросил ключи.

27 февраля 1938 года

Из-за особенностей рельефа ледник здесь, судя по всему, не имеет тенденции к перемещению в зоны абляции. Таким образом, в районе пересечения сто сорокового меридиана и восьмидесятой широты сформировался очень мощный ледниковый купол, толщина которого доходит до четырех километров.