Георгий Марчик - Трудный Роман

• Название: Трудный Роман
• Автор: Георгий Марчик
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1976

Повесть. Доработанное издание. Рисунки Д. Штеренберга. М., «Дет. лит.», 1976.

Повесть о десятиклассниках, о дружбе и любви, о выборе жизненного пути. В центре ее два старшеклассника с разными характерами. Автор убедительно использует острые сюжетные ситуации, показывая, как побеждают в жизни высокие моральные качества человека.

---

Вот наглядные результаты заигрывания некоторых уважаемых коллег с этими недорослями. Например, самозванного Галилея, с его скляночками, баночками и трубочками, добряка, иллюзиониста, хитрого разиню, мягкотелого слюнтяя, а в конечном счете антипедагога, которому ученики-мыслимое дело! -кричат на улице: «Привет, Савельич!» Этой дерзкой вертихвостки в модных нарядах, наглой модернистки, легкомысленной трали-вали. И еще кое-кого…

Калерия Иосифовна пришла на урок, заранее предчувствуя, что ее ожидает какая-то пакость. Предчувствие ее никогда не обманывало. Кивнула, настороженно оглядела класс. Сидят, шкоды, притихли, опустили глаза. И тут словно бы ей шепнул тайный голос: «Оглянись!» – оглянулась. Так и есть. Даже сердце екнуло. На доске огромными буквами начертано:

Топнула я, и не топнула я,
Съела целого быка и не лопнула я!

Дальше читать не стала. Крутанулась к классу.

– Кто? – Глаза прошивают насквозь каждого.

Немыслимая дерзость. Скрытый намек. На что? Неважно. Потом разберемся. А сейчас немедленно выявить виновного, зачинщика и наказать, чтобы, ух… Смотрят на нее, как новорожденные. Как ангелы. Скажите, какие невинные агнцы! У Черникина по лицу поползла улыбка. Что он, ненормальный, что ли?

– Ты?

Если бы слово было пулей, Черникин уже валялся бы бездыханным.

– Ну что вы? – Улыбка ленивой бабочкой слетела с лица Черникина. – Это к вам не относится. Это частушки. С прошлого урока остались. Размер стиха.

– Садись. Хотя нет – иди отвечай.

Вышел вроде нормально, без всяких там фокусов-покусов, но все равно как-то словно бы нехотя, небрежно. В походке, в позе неуловимо, скрытно присутствовали дерзость, вызов. Что-то подчеркнуто скучающее во взгляде, в отставленной ноге, в наклоне головы.

И тема сегодня опять уж больно тонкая. Фу-фу. Скорей бы ее проскочить, как подводный камень. Опять связана с теорией относительности. Да и нужны ли все эти тонкости этим оболтусам? Все равно ничего не поймут. Оттого-то и пробежала сей раздел скороговорочкой, резвым речитативом. Вроде бы попрыгала с кочки на кочку, с факта на факт, с примера на пример. Легонечко так, нежненько коснулась существа вопроса с ссылкой на знаменитого Альберта Эйнштейна. Как будто ссылка на имя могла заменить его мудреную теорию.

Сейчас Черникин ответит. И… опля! Пошли-поехали дальше! Поводив глазами по сторонам, Черникин, кровь с молоком, не совсем уверенно прыгнул по ее следам с кочки на кочку, с факта на факт, с примера на пример, и совсем уж собралась она отпустить его грешную душу на покаяние, как вдруг сей, с позволения сказать, юноша остановился и, глядя прямо в ее светлые очи, заявил:

– Извините, Калерия Иосифовна, но я так и не понял, что же такое теория относительности.

Подумать только – и глазом не моргнет, смотрит, как невинный младенец. Невесты головы опустили, а женихи- бесстыдники, напротив, вытянули по направлению к ней.

Ехала снегоочистительная машина и пустила в нее мощную холодную струю грязи, и враз она оледенела, превратилась в замерзшую снежную бабу. Примерно такое у нее появилось ощущение. Провокация. Это же совершенно ясно. Как пить дать. Нет уж, они ее на эту удочку не поймают.

Лицо ее потемнело. Так-так-так… Перевела дыхание.

– Садись, Черникин. Кто дополнит? – Пусть сами. Сами, сами. Ишь какие деточки… – Никто не желает? Ну хорошо. Чугунов.

Уж этот увалень не подведет. Серьезный малый, хотя и с гонором.

Чугунов как ни в чем не бывало выбрался к доске, повел взглядом в ее сторону. И-и… С кочки па кочку, с факта на факт, с примера на пример повторил все, что уже сказал до него Черникин. И затем как ни в чем не бывало:

– А я тоже не понял урока, Калерия Иосифовна.

Да это же война! Самая настоящая. Безо всякого видимого повода. И безо всякого объявления. Только сейчас прочитала на лицах тоненькие злорадные усмешечки. Такие тоненькие, как лезвия бритв. Ах так! Ну хорошо, зверозубые ящеры. Посмотрим, кто кого. Ничего. Она упрямая. И кожа у нее достаточно толстая. И не с такими имела дело. Сломит по одному, как соломку, как спичечки.

Чтобы окончательно убедиться, вызвала еще одного – скромного и серьезного Пономарева. Впрочем, можно было не вызывать. Этот нахал прямо с места в карьер:

– Ставьте и мне двойку, Калерия Иосифовна.

Все ясно. Если и не сговорились, то объединились по ходу дела. Налицо скрытый протест. Попробуем-ка осторожненько обнажить его.

– Пономарев… – несколько секунд подержала свой рот открытым для пущей важности, – а почему же ты не готовился к уроку?

– Не понял вашего объяснения, – отрапортовал бодро, с готовностью, как солдат на плацу.

Нелегко с этим молодым поколением. Никаких понятий. Подай им все в идеальном виде. Безо всяких там условностей и погрешностей.

Новый урок Великая Болотная Мымра так и не объяснила. Оставшуюся часть времени она, все более распаляясь, громила лодырей, зазнаек, стиляжек, мелких (до поры до времени) хулиганов, людей без чести и совести, эгоистов, людишек, ведущих растительный образ жизни, без широких и глубоких духовных запросов, без внутренних ценностей, без, без, без… А всем слышалось: бес, бес, бес… И вообще это уже никого не задевало, хотя было ужасно противно, утомительно и нудно. Все это слышали уже тысячу раз. Что надо брать пример… И т. д. и т. п. Кончилась мочала – начинай сначала.

Короче, едва досидели до звонка, дождались ее обязательной команды: «Вы свободны. Можете идти», вскочили, встряхнулись и мгновенно забыли все эти великие назидания. В глазах снова загорелись живые огоньки: серые, карие, голубые, синие, серо-буро-малиновые.

В комнате еще никого. В вестибюле первого этажа непривычно тихо. Косте даже показалось, что он попал в другую школу, где все чужое – настороженное и незнакомое. Пахло только что вымытыми полами.

На втором и третьем этажах идут занятия второй смены. Но сюда, вниз, не доносится ни звука. Школа совсем другая, когда ты с ней один на один. Он потянул за нитку, торчащую из края рукава. Оказалась довольно длинной. Потянул за вторую нитку! Снова вспомнил Женю. И сверкающего, как новенькая монета, Романа. А сам он обычно старается не слишком высовывать вперед свои руки в рукавах форменного пиджака с заштопанными краями. Нет, что и говорить – доспехи у него не рыцарские. И не самого высшего сорта.

Вчера они вместе ходили в кино. Всю дорогу Женя приставала к нему, какое открытие он зашифровал в анаграмме. Роман подтрунивал, утверждал, что Костя открыл новую звезду и посвятил ее Жене. А сам он, Костя, только время от времени улыбался про себя и молчал. Женя взяла с них слово, что они помогут ей в одном «очень-очень важном деле». Какое, обещала сказать в школе.

– Здорово, Кассиус Клей, или, по-новому, Мухамед Али, – хлопнул Костю по плечу подошедший сзади Роман. – Ты успел, надеюсь, нокаутировать всех своих противников?

– Нет еще, – смущенно улыбнулся Костя. – Соревнования начнутся через неделю.

– Ага, значит, через семь дней, – повторил Роман. – О’кей.

В вестибюле показалась раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Женя. Костя и Роман бросились к ней, шутливо отталкивая друг друга, чтобы помочь снять пальто.

– Явились, мальчишки? – довольная, говорила она. – Вы ведь настоящие джентльмены. На ваше слово можно положиться. Только тише-тише, осторожнее, оторвете мне руки. Ну, пошли в комитет, потолкуем.

Здесь Женя попросила помочь ей подготовить часть программы для КВН школьного вечера отдыха, за которую она отвечала.

– Вечер будет мировой, – говорила Женя. – Ребята из десятого «А» раздобыли киноленты комсомольских фильмов и сделали монтаж по истории комсомола. Представляете, старые комсомольские песни, стихи Луговского, Багрицкого, Светлова. А потом наш КВН. Нужно придумать вопросы ведущих к обеим командам.

– Роман мастер по части остроумия, – кивнул Костя на приятеля. – Ему и карты в руки.

– А ты подготовишь вопросы по астрономии и технике. Хорошо? – Женя взяла Костю за руку.

– Девчонки на тебя жалуются, – сообщила Женя Роману, когда они подробно обсудили все вопросы, связанные с КВН. – Ну, пожалуйста, не обижай их. Чего тебе стоит?

– Пусть себе… А кто жалуется?

– Наташа Семенцова, например. Да и другие.

– Плевать я на нее хотел! Синий чулок. Балаболка. Верно, Костя?

Костя ничего не ответил. Он промолчал не случайно…

В отношении к нему Наташи он почувствовал неладное. С некоторых пор стал ловить на себе ее пристальные взгляды. Вначале не мог взять в толк, в чем дело. А началось с того, что однажды составил ей компанию в книжный магазин. Всю дорогу она задавала ему разные умные вопросы о современных писателях, фамилии многих из которых он слышал впервые. С ловкостью опытного фехтовальщика Костя отбивался от каверзных вопросов.