Кэтрин Блэр - Битва за любовь

• Название: Битва за любовь
• Автор: Кэтрин Блэр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00248-7

Молодая вдова Кэтрин Верендер вынуждена поселиться в доме своего тестя, который по завещанию назначен опекуном ее маленького сына. Непросто складываются отношения Кэтрин с обитателями богатого дома. Но встреча с врачом-французом дает надежду на счастье.

---

— Видел. Довольно изящно сделано. Девушка в тростнике. По замыслу, должна напоминать лебедя. У Марсель есть талант, но, конечно, ни искры гениальности — за что она должна быть крайне благодарна судьбе.

— Это обычный стиль ее работ?

— Наверное, можно сказать, что типичный. Она принималась и за абстрактное искусство. Но она по натуре честная, без претензий. Если ей-то что не удается, она первая же признает это. У нее в студии полки почти пустые, потому что она уничтожает свои неудачные вещи. Когда я в последний раз был у них, она работала над головой старика. Не скажу, что очень серьезно. Она не из этой богемной колонии. Марсель — то, что вы, англичане, называете «создана для брака».

Наверное, великолепно готовит и умеет быстро преобразить свою студию в уютную комнату. Кэтрин даже могла вообразить их — сидят друг против друга за столом с зажженными свечами, разговаривают, как умеют разговаривать французские пары, с тонко скрываемой интимностью, которая потом развивается в нечто более значительное. Замужняя кузина — у себя, и все приличия соблюдены.

Но что толку думать об этом — только сердце начинает болеть… Она сказала:

— Мне не нравились горы, пока я не приехала на Лазурный берег. В Англии они никогда не бывают такими четко вырезанными, как здесь. А вид этих затуманенных громад на фоне заката как-то вгоняет в уныние. А вам нравится Англия?

— Очень. Для меня Лондон — самый занимательный город в мире.

— Еще интереснее, чем Париж? Трудно поверить.

— Ну конечно! Париж самый чудесный город в мире, но не самый интересный.

— Не могу согласиться. Лондон — это…

— Спорить не будем, потому что в данном случае сравнения глупы. Смотрите, вон там, в тени гор, Сен-Калар. Дом, в который мне нужно находится за церковью. Здесь у меня есть газеты — вон, в кармане на двери. Может быть, вы почитаете, пока я буду у больного?

Он свернул с главной дороги на грунтовую, ведущую к деревне, въехал в узкий проезд около церкви, проехал еще полмили и наконец остановился у старого каменного дома. Взял свой саквояж, улыбнулся Кэтрин и пошел в дом.

Она даже не достала газету. Она смотрела, как солнце медленно опускается и наконец заходит за утес; как куры, клюя на ходу зернышки и камешки, собираются в сараи, вспархивая на нашесты. Где-то все время блеяли козы, но мало-помалу замолкли. Понемногу наступила тишина. Кэтрин чуть не задремала.

Филипп внезапно появился из дома. Он открыл дверцу и сел рядом, не захлопывая ее. Быстро сказал:

— Заболела девочка — энтерит. Ну, с ней все будет в порядке. Тут другое осложнение. У них сын живет на ферме в Милезе, отсюда двадцать пять миль. Несколько дней назад с ним произошел несчастный случай — он раздробил ступню. С тех пор никаких известий нет. Они страшно беспокоятся. Там докторов нет, а они не могут попасть к нему, девочка болеет. Как обычно, ждали слишком долго, прежде чем вызвать меня. В общем, мне нужно поехать туда и посмотреть, что с парнем, но сначала я отвезу вас домой.

— Разве это по пути?

Он кивнул:

— Правда, это не так быстро — дорога грунтовая. Я вас довезу до виллы Шосси минут через двадцать.

— Но вам придется потом возвращаться обратно по той же дороге? А мы не можем отсюда позвонить на виллу?

— Вы поедете со мной? — В полутьме трудно было понять выражение его глаз. — Хорошо. Я скажу этим людям, чтобы они позвонили от нашего имени, — Он помолчал. — Не расстроитесь, если мы вернемся слишком поздно и мальчик будет спать?

Расстроится. Это будет первый раз. Но ведь кому-то срочно требуется помощь. И ей хотелось побыть с Филиппом как можно дольше. Больше такого случая никогда не будет, и ей нужно воспользоваться им.

— Пусть они скажут горничной Луизе, и если можно, пусть еще передадут: «Спокойной ночи, Тимоти».

— Хорошо, так и скажу им.

Через две минуты он уже вернулся к машине. Его провожал пожилой мужчина с фонарем, который простился с ними, поклонившись обоим, приговаривая:

— Добрый вечер, мсье доктор, добрый вечер, мадам, — и добавил еще что-то, что Кэтрин не расслышала.

Когда они тронулись, она спросила об этом Филиппа. Он спокойно сказал:

— Старик поблагодарил вас и сказал, что надеется — мы не очень поздно вернемся домой к ужину.

Кэтрин внезапно почувствовала, что щеки у нее запылали, и была рада темноте. Несколько минут она пребывала в полном душевном смятении. Не нужно было ей ехать с Филиппом; она стремилась к тому, что он принадлежит не ей, к тому, что она никогда не получит, потому что Филипп — сильная личность и влюблен в Марсель Латур. Он и не обратил внимания на ошибку старика, как она. Его не взволновало, что Тимоти приняли за его собственного сына, а их — за супругов.

Он всматривался через лобовое стекло в последние золотые лучи солнца на краю темнеющего неба, и казалось, что он уже где-то далеко отсюда.

Дорога была ужасна, просто две узкие колеи, заросшие травой; камни с шумом вылетали из-под колес и стукались о днище. Если ехать медленнее, это был бы кошмар. Но даже на большой скорости их немилосердно подкидывало. Дорога делала немыслимые изгибы, то шла вниз под откос в длинной долине, где там и сям мелькали огоньки в домах, потом снова стала подниматься, причем на ровных местах надо было глядеть во все глаза, чтобы не задавить коров.

Они почти не разговаривали, пока не притормозили у дорожного знака с указателями дорог в несколько деревень, в том числе и Милез. После этого осталась одна трудность — угадать, которая из обложенных белыми камнями ферм им нужна. Наконец они все же добрались до цели. Было очень темно, Филипп направил луч фонаря на дом, прежде чем выйти из машины. Кэтрин автоматически пошла за ним и в душе повторила его восклицание: «Боже, какая беда!»

Потому что вместо дома были развалины.

— Идите к машине, — сказал Филипп. — Я посмотрю, что внутри, и вернусь к вам. Наверное, он ушел отсюда.

И в этот момент они услышали какой-то шепот. Филипп бросился вперед, включив фонарь, и в столбе света Кэтрин увидела то же, что и он, — заросший щетиной паренек, едва ли старше двадцати, лежал на полу у стены. Глаза были закрыты, почерневшие губы лихорадочно шевелились, но он был странно неподвижен.

Филипп повернулся к ней.

— Немедленно назад! — бешено проговорил он. — Все может обвалиться в любой момент. Я его вытащу.

— Я помогу.

— Назад, я сказал! К машине. Чтобы вас тут не было!

— Я остаюсь, — сказала она, — и я помогу.

Он схватил ее за плечо так, что боль прострелила руку до локтя. Рот у него был сжат.

— Делать, как я сказал! Вам тут не место, я справлюсь один. Живо отсюда!

Она часто дышала:

— Нет! Вдвоем мы справимся быстрее. Говорите, что мне делать, Филипп! — Его хватка стала еще жестче. — Мне больно!

— Будет еще больнее, если не послушаетесь, — сказал он сквозь зубы. — Живо отойдите!

От оттолкнул ее и уверенный, что она отступила, опять посветил фонарем и двинулся к парню. Какой-то момент в изумлении и боли Кэтрин нерешительно стояла на месте. Она увидела, что он на коленях склонился над юношей и стал нащупывать пульс, потом стал сгибать левую ногу, чтобы рассмотреть больное место, замотанное тряпкой, насквозь пропитавшейся кровью.

Она рванулась к машине, схватила саквояж и принесла его, открыла и осторожно пробралась между камней, поставив его перед Филиппом. Механически он нащупал шприц для подкожных вливаний. Кэтрин подобралась ближе и, наклонившись, завернула пареньку рукав рубашки. Филипп ввел иглу в предплечье и, бросив на нее пылающий гневом взгляд, сказал:

— Почему я должен беспокоиться за двоих? Бога ради, уйдите к машине!

Большие прозрачные зеленовато-голубые глаза на ее белом лице в упор глядели на него.

— Я не дрезденская статуэтка, — прошептала она. — Потом можете меня поколотить, если угодно, но сейчас я буду помогать. Я его понесу за ноги.

Филипп Селье — лощеный доктор, безукоризненно сдержанный, что бы ни случилось, преобразился во властного и жесткого незнакомца. Ей показалось, что он сейчас вытолкает ее наружу; но он, стиснув зубы, промолчал и, нагнувшись, подсунул руки под спину юноши. Кэтрин подняла его ноги, стараясь, чтобы вонючий грязный комок на ноге не задел стену. Они медленно сделали шаг. Сверху свалился огромный камень, потом второй. Наверное, от наших шагов, как-то отвлеченно подумала Кэтрин. Третий ударил ее по спине со страшной силой. Наверное, Филипп услышал звук, потому что оглянулся на нее.

Кэтрин поморщилась:

— Все в порядке. Мы уже почти вышли.

Филипп все еще был слишком зол, чтобы говорить. Они уложили парня рядом с машиной. Филипп медленно открыл дверцу и резко кивнул ей, чтобы она села. Что-то в его манере заставило ее немедленно повиноваться. Кэтрин сидела неподвижно, опустив глаза на свои руки, пока он затаскивал больного через заднюю дверцу. Едва они тронулись, как послышался страшный треск, а за ним грохот камней. Дом превратился в груду развалин.