Лис Баюн - На руинах Эдема

• Название: На руинах Эдема
• Автор: Лис Баюн
• Жанр: Боевая фантастика

Привычный мир уничтожен чередой катастроф, а на его обломках уже разворачивается новая война. Технобоги — пришельцы, желающие стереть с лица земли последних людей, не знающие пощады, не имеющие слабостей. Они Кара Небес, они сметут все на своем пути, и надежды, кажется, не осталось…

Но появляются воины, способные дать отпор захватчикам. Они выигрывают сражение за сражением, надежно храня свои тайны. Кто они? Кем посланы? И не принесут ли еще большее зло?

А если ты простая девчонка, разменная монета в божьих войнах… Что ты сможешь сделать, когда от твоего эдема останутся лишь руины?

---

— Понимаю. И мне плевать, — равнодушно произнес темноглазый, — Пусть хоть весь мир будет уничтожен…

— А ведь когда-то ты так рьяно изображал из себя человеколюбца!.. — хмыкнул другой.

— Как бы ты ни ценил что-то, всегда может отыскаться то, что станет гораздо дороже…

— В таком случае, — голубоглазый махнул рукой, — Поступай, как посчитаешь нужным. Не забывай только о том, что место твоей девчонки должен будет занять кто-то другой… И, боюсь, что его выберем не мы.

— Почему? — нахмурился тот.

— Потому что слишком сложную партию затеяли. Теперь эта игра живет по своим законам, а нам остается лишь наблюдать — что из этого выйдет.

Глава 10

Свет берется из затменья,

Суть рождается в сомнении,

Нужные слова — из тишины.

Расставанья и свиданья

В этом зале ожиданья

В общем знаменателе равны

Павел Кашин «До свиданья, время».

Гелий улыбнулся мне — не то что напугано, но как-то смущенно — и я задумалась о том, что история, которую он собирается рассказать, похоже, не будет «доброй сказочкой на ночь».

— С чего же мне начать? — немного рассеянно спросил он, не обращаясь, кажется, ни ко мне, ни вообще к кому-то конкретному. Сейчас он сидел, скрестив ноги, на полу, а я сама устроилась на кровати. Почему-то с такого ракурса ангел выглядел гораздо моложе и… более земным что ли. Не богу объяснить, но в этой троице (Гелий, Сильва и, прежде всего, Лоа) с самого начала чувствовалось нечто такое, «сверх», отличающее от простых смертных. Дело не только в красоте — хотя, каждый из них был по-настоящему, безукоризненно красив — и не во внешности вообще. Что-то идущее изнутри делало ангелов теми, кем они на самом деле являлись, и в какой-то степени подавляло окружающих. Так вот, в данный момент этого чего-то я не чувствовала.

Он провел ладонью по лбу, убирая непослушные вихры. И, хотя Гелий не улыбался сейчас, возле глаз появились неглубокие морщинки.

— Знаешь, наверное, стоит начать с того, как я умер.

— Как ты… Что? — я чуть было не свалилась с кровати.

Моя реакция показалась ему веселой.

— А как по-твоему становятся ангелами, Тесс? Пусть даже такими… неправильными, как мы. Путь всего один — через смерть.

— Так ты… мертвец? — не без страха в голосе спросила я, в тоже время ощущая себя ужасно глупо.

Вместо ответа Гелий протянул мне руку ладонью вверх, я прикоснулась к ней.

— Чувствуешь, теплая? Пульс на месте, как и все остальные признаки жизнедеятельности… Нет, мы не мертвые. Тут все гораздо сложнее, — он замолк, вероятно, давая возможность переварить услышанное. Впрочем, подозреваю, что настоящие потрясения еще впереди.

Ангел начал говорить, не отнимая своей руки от моей. Почему-то я не была против…

— Сейчас меня поражает, с каким упорством люди готовы истреблять друг друга… Стоит немного отстраниться, взглянуть на картину в целом — и не может не ужасать количество войн и крови, пролитой по тем или иным причинам. Проблема в том, что отстраниться, пока ты сам находишься среди всего этого, почти что никогда не выходит… Тебе говорят, ты берешься за оружие и идешь убивать таких же людей, которых кто-то назвал коротким, оправдывающим любую жестокость с твоей стороны словом «враг»… Война страшна, но не в тот момент, когда ты сам являешься ее частью.

Я прекрасно понимала, что он имеет в виду. Наверное, до того странного сновидения, я и не представляла себе, в какое ужасное время мне довелось родиться. Не то что бы не знала совсем о его жестокости, но все равно воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Плохое, неправильное и… единственно возможное.

Так странно, что какой-то сон изменил мое мировоззрение, показал, что возможна и другая жизнь, лучшая и светлая, что разруха и озлобленность — не норма, как бы много их не было в нашей истории.

Вот только Гелий прав: пока идет война, а ты ее часть — разве возможно вдруг осознать и суметь пойти против ее суровых законов? В одиночку… или с жалкой горсткой смельчаков-безумцев? Приговор судьбы ясен — почти невозможно. Однако надеясь на это призрачное «почти», мы и продолжаем бороться.

— Я плохо помню сами сраженья — и вообще все, что было тогда, оно ускользает и расплывается. Кажется, что смогу вспомнить, если захочу, но… Зато четко и ясно в памяти сохранилось то, что было незадолго до моей гибели, — взор Гелия затуманился, стало понятно, что он мыслями и душой где-то далеко… или давно… отсюда. — Небольшая передышка между боями, настолько крошечная, что не успел еще рассеяться дым от выстрелов, только тихо очень. Единственные звуки — стоны и вздохи раненых и умирающих, да изредка звучат какие-то команды, которые никто не торопится исполнять. Я был в палатке, которая служила лазаретом, вместе со своим соратником — имени его я не помню, да и не были мы друзьями. Никого кроме нас там не было, а он оказался серьезно ранен, и практически не подавал признаков жизни. Я собирался выйти, чтобы позвать кого-то на помощь, но вдруг у меня закружилась голова, я споткнулся, чувствуя, что ноги отказываются держать… Перед тем, как потерять сознание, я успел заметить, что воздух стал пахнуть как-то иначе — очень странная смесь свежего запаха, какой бывает после дождя, и чего-то мерзкого и тухлого…. Пришел в себя я ненадолго; голова раскалывалась, слабость не дала сопротивляться… Последнее, что помню из жизни: оскаленное лицо боевого товарища — того самого, раненого, что был в палатке — с пугающими закатившимися глазами. В его руках был нож, он бросился на меня мгновенно, не оставив ни единого шанса… До сих пор не знаю, что за безумие его настигло, и как чуть живой боец вообще смог на кого-то напасть… Хотя, это и неважно. Вот так я и погиб, — заключил ангел, устало опустив голову. На его лбу поблескивали капельки пота, как будто воспоминания вытянули из него много сил.

— А что было потом? Как ты стал?.. — я замолкла, почему-то слово на букву «а» оказалось слишком сложно произнести.

— А потом появились Двое… протянули мне руки и повели за собой, не давая оглянуться. Я ведь даже не сразу тогда понял, что умер, потом уже осознал. А тогда просто шел вслед за ними сквозь странный туман, в котором смутно угадывались застывшие фигуры сражающихся. Мы брели очень долго, как мне показалось, но ни разу не остановились отдохнуть. А потом пришли… к краю земли, наверное. Это было место, где не было горизонта, и темный бескрайний океан был единым целым со светлым небом. Когда мы оказались там, я понял, что один из «провожатых» исчез. Тот, который остался — он весь будто излучал свет, и даже на его руках было нарисовано по солнцу — указал наверх и спросил: «Хочу ли я отправиться туда и забыть о земных горестях». Я согласился, не до конца понимая, что он имеет в виду. И оказался в месте, где любое желание тут же становилось реальностью, где у каждого за спиной было по паре крыльев, и никто, кажется, не знал боли.

Мое сердце билось слишком быстро, болезненным пульсациями отдаваясь в голове. Создалось странное-странное чувство, что я подошла к какой-то грани, прижалась к тончайшей пленке, за которой — нечто непостижимое, страшное в своем величии. Запредельное. Непредназначенное для людей.

— Эти двое — кто они?.. — спросила я, почти уверенная, что с одним уже встречалась.

Ангел пожал плечами:

— Как я полагаю, Бог и Дьявол. Или те, кто играют эти роли уже очень давно…

Я слабо кивнула. Да, роли, игра… Самая масштабная и жестокая игра во вселенной — жизнь.

— Потом… Что было потом? — кажется, меня лихорадит. Возможно, завтра я проснусь и не вспомню того, что рассказал и еще расскажет мне Гелий. Или приму за странный сон, преддверие болезни… Возможно, в этом-то и вся соль… Но пока я могу слушать — я слушаю. Если знание — единственное, что я могу противопоставить Им.

— А потом из рая сделали полигон для будущих солдат, — голос сухой и колючий, а в глаза смотреть даже боюсь. Но речь Гелия вновь делается мягкой и приятной слуху, и я погружаюсь в события, описываемые им. Как наяву вижу…

* * * *

Вроде, и не всерьез все это. Нет, ни травм, ни боли — никто из них не чувствует этого. Но все же под безупречным небом безупречного мира — искусственного Эдема — разворачиваются сражения. Тренировка, игра… Вот только никто из них не посмеивается, не шутит, не перебрасывается саркастичными замечаниями. Удар. Еще один. Кулак темноволосой женщины летит прямо в челюсть ее соперницы — гибкой блондинке — и достигает своей цели. Голова резко откидывается назад, и где-то в другом мире светловолосой пришлось бы после такого посещать стоматолога… а, может, и вправлять челюсть в больнице. А здесь она лишь скалится и оттирает с треснувшей губы крошечную капельку крови — хоть какой-то намек на правдоподобие происходящего.