Андрей Ранчин - «На пиру Мнемозины»: Интертексты Иосифа Бродского

• Название: «На пиру Мнемозины»: Интертексты Иосифа Бродского
• Автор: Андрей Ранчин
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2001
• ISBN: 5-86793-150-1

Книга посвящена анализу интертекстуальных связей стихотворений Иосифа Бродского с европейской философией и русской поэзией. Рассматривается соотнесенность инвариантных мотивов творчества Бродского с идеями Платона и экзистенциалистов, прослеживается преемственность его поэтики по отношению к сочинениям А. Д. Кантемира, Г. Р. Державина, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. Ф. Ходасевича, В. В. Маяковского, Велимира Хлебникова.

---

557

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 173.

558

Вейдле В. В. Поэзия Ходасевича. С. 147–161.

559

Струве Г. Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы. Изд. 3-е, испр. и доп. Вильданова Р. И., Кудрявцева В. Б., Лаппо-Данилевский К. Ю. Краткий словарь русского зарубежья. Париж; М., 1996. С. 106.0 восприятии Ходасевичем поэзии пушкинского времени см.: Богомолов Н. А. Рецепция поэзии пушкинской эпохи в лирике В. Ф. Ходасевича // Пушкинские чтения. Таллинн, 1989; ср.: Богомолов Н. А. Русская литература первой трети XX века: Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск, 1999. С. 359–375.

560

Ходасевич В. Литература в изгнании // Ходасевич В. Литературные статьи и воспоминания. Нью-Йорк, 1954. С. 262. Этот образ литературного архаиста-новатора, новатора и консерватора одновременно, соотносится с высказываниями Бродского о превосходстве «классического штампа» над «изощренной расхлябанностью» в интервью Свену Биркертсу (Звезда 1997. № 1. С. 82; ср.: Бродский И. Большая книга интервью. С. 77. пер. И. Комаровой).

561

Cр. высказывание М. Л. Гаспарова о поэзии Ходасевича, которое до известной степени применимо и к стихотворениям Бродского: «Он считал, что поэзия — это не вешание всемирных истин и тем более личных страстей, а это изготовление зеркала, чтобы, заглянув в него, увидеть свое ничтожество. Это орудие нравственности в мире без бога. <…> Он не консервирует свои чувства и приемы, он не плачется о прошлом и не заигрывает с будущим (или наоборот), а судит о них вневременно, как покойник, как житель некрополя: исчужа, холодно и сухо. Его мерило — Пушкин, а чтобы иметь право мерить Пушкиным, нужно объединиться с ним в смерти, потому что объединиться с Пушкиным в жизни может только Хлестаков» (Гаспаров М. Л. Записи и выписки. М., 2000. С. 30).

562

Берберова Н. Памяти Ходасевича // Современные записки (Париж). 1939. Кн. LXIX. С. 257.

563

Символистская основа поэзии Ходасевича убедительно проанализирована исследователями. См., например: Богомолов Н. А. Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича//Ходасевич В. Стихотворения. Л., 1989. С. 5–48; Бочаров С. «Памятник» Ходасевича // Ходасевич В. Собр. соч. Т. 1. С. 5–56.

564

Левин Ю. И. Заметки о поэзии Вл. Ходасевича // Wiener Slawistischer Almanack 1987. Bd 17. S. 67; ср. в сокращенном варианте этой статьи: Левин Ю. И.

О поэзии Вл. Ходасевича // Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика М., 1998. С. 231. О концепте «душа» в поэзии Ходасевича см. также: Bethea D. Khodasevich: His Life and Art. Princeton; New Jersey, 1983. P. 225.

Ср. такую несколько расплывчатую, приблизительно-эмоциональную, но в целом верную характеристику поэзии Ходасевича: «Поэзия Ходасевича посвящена основам бытия, самым главным, экзистенциальным темам. <…> На противоречиях, глубоких и беспощадных, между классической гармонией и модернистским надрывом, между изгнанничеством и богатством культурного наследия <…> и зиждется поэтическая система Ходасевича» (Баевский В. С. История русской поэзии. 1730–1980 гг. Изд. 2-е, испр. и доп. Смоленск, 1994. С. 243–244). Эти слова можно отнести и к поэзии Бродского.

565

Почти, ибо оппозиция «Я — душа» встречается у раннего Бродского, например в поэме «Зофья» и «Большой элегии Джону Донну».

566

См., например: Шварц Е. Холодность и рациональность // Палухина В. Бродский тазами современников: Сб. интервью. СПб., 1997. С. 205; Bethea D. Joseph Brodsky and the Creation of Exile. Princeton; New Jersey, 1994. P. 198; Баткин Л. М. Тридцать третья буква: Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М., 1997. С. 221–225 и др.; Безродный М. Соловьев поединок // Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С. 277–278.

567

«Его сборник „Путем зерна“ я прочел, когда мне было, наверное, двадцать один или двадцать два года <…> …Стихи Ходасевича я тоже многие помню до сих пор наизусть, как это ни странно»; «такая колоссальная фигура, как Ходасевич» (Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998. С. 290, 308); «Если [ваш родной язык] русский, это должны быть (речь идет о минимальном числе книг, обязательных для прочтения. — А.Р.), как минимум, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Владислав Ходасевич, Велимир Хлебников, Николай Клюев» (Как читать книгу // Бродский И. Письмо к Горацию / Пер. с англ. М., 1998. С. XIII, пер. Е. Касаткиной; ср.: [VT(2); 84]); «Хорошо, если вы имеете в виду двадцатый век, я дам список поэтов. Ахматова. Мандельштам. Цветаева. <…> Пастернак, это очевидно. Клюев. Ходасевич. Заболоцкий» (В Солженицыне Россия обрела своего Гомера Интервью Джайлу Хэнлону (пер. П. Каминского) // Бродский И. Большая книга интервью. М., 2000. С. 18); «Оказывает ли творчество здешних писателей влияние на Россию? Вряд ли. <…> Конечно, тамошний читатель довольно хорошо знаком с Набоковым, однако сомневаюсь, что он достаточно знает о Ходасевиче, который умер до войны и был, пожалуй, лучшим русским поэтом того времени» (Писатель — орудие языка (пер. Рамунаса Р. Катилюса) // Там же. С. 48); отвечая на вопрос интервьюера о наиболее близких (кроме Анны Ахматовой) поэтах, Бродский называет: «Державин, Кантемир, Баратынский, Цветаева, Мандельштам, Ходасевич, Пастернак» (Судьба страны мне далеко не безразлична. Интервью Юрию Коваленко // Там же. С. 473).

568

Ходасевич В. Литературные статьи и воспоминания. С. 246

569

Бродский И. Послесловие // Кублановский Ю. С последним солнцем. Paris, 1983. С. 364.

570

Ходасевич В. Стихотворения. Л., 1989. С. 155. Далее стихотворения Ходасевича цитируются по этому изданию, с указанием в скобках страницы.

571

Brodsky J. Less than One: Selected Essays. [Б. м.], «Viking», 1986. P. 395–396.

572

В «Петербурге» Ходасевича лейтмотив стихотворения, заключенный в строках, первую из которых цитирует Бродский, реализован и в плане выражения: весь текст построен на стилевых диссонансах «высокой» («классической») и «низкой» («советской») лексики и одновременно является снятием этих оппозиций на уровне семантики. См.: Левин Ю. И. Заметки о поэзии Вл. Ходасевича. С. 111–112; ср.: Левин Ю. И. О поэзии Вл. Ходасевича. С. 245–247.

573

См. об этом: Polukhina V. Joseph Brodsky: A Poet for Our Time. Cambridge; N.Y.; Post Chester; Melbume; Sydney, 1989. P. 163–181.

574

См., например: Мец А. Г. Комментарий // Мандельштам О. Полн. собр. стихотворений. СПб., 1995. С. 558. Этот образ появляется в стихотворении Мандельштама «В Петербурге мы сойдемся снова…», вошедшем в книгу «Tristia», которая вышла летом 1922 года в Берлине. В связи с этим знаменательно, что «Вдруг из-за туч озолотило…» Ходасевича было написано в немецком городе Саарове в январе 1923 гада.

575

Образ скрипящего пера возникает также в стихотворениях Бродского «Друг, тяготея к скрытым формам лести…», 1970 («в негромком скрипе вечного пера» — II; 227, с игрой слов «вечное перо» как обозначение разновидности пера и как «вечно существующее перо»), «Литовский ноктюрн. Томасу Венцлова» («Отменив рупора, / миру здесь о себе возвещают <…> скрипом пера» — II; 324), «Пятая годовщина (4 июня 1977)», 1977 («Скрипи, мое перо, мой коготок, мой посох»; «Скрипи, скрипи, перо! переводи бумагу» — II, 422), «Пьяцца Маттеи», 1981 («Скрипи, перо. Черней, бумага. / Лети, минута» — III, 28), «Новая жизнь», 1988 («Перо скрипит в тишине, / в которой есть нечто посмертное <…>»; «скрип пера / в тишине по бумаге — бесстрашье в миниатюре» — III; 171, 172), «Надпись на книге», 1993 (?) («различишь в тишине, как перо шуршит, / помогая зеленой траве произнести „все кончено“» — III; 239).

576

Строка «Скрипи, мое перо, мой коготок, мой посох» — вариация мандельштамовской «Посох мой, моя свобода» из стихотворения «Посох» (Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. С. 121). Однако у Мандельштама речь идет о посохе паломника, идущего в Рим, у Бродского же посох не предметен, а метафоричен. Это иносказательное именование творчества, которое признается единственным истинным паломничеством.

О римских мотивах в «Посохе» Мандельштама см.: Террас В. И. Классические мотивы в поэзии Осипа Мандельштама (пер. М. Э. Брандес) // Мандельштам и античность: Сборник статей под ред. О. А. Лекманова (Записки Мандельштамовского общества. Т. 7). М., 1995. С. 18; Пшыбыльский Р. Рим Осипа Мандельштама // Там же. С. 58–60.