Чжоу Ли-бо - Ураган

• Название: Ураган
• Автор: Чжоу Ли-бо
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1951

События, описанные в романе «Ураган», основаны на исторических фактах.

Автор показывает и непосильный труд бедняков, и праздность, которая царит в помещичьих домах. Он повествует о том, как крестьяне, покончив со своим злейшим врагом Хань Лао-лю, грудью становятся на защиту родной деревни, когда с гор спускается гоминдановская банда. Он изображает, наконец, новую счастливую жизнь, расцветающую на освобожденной земле.

_{Художник А. Д. Короткин}

---

— Долг гостеприимных хозяев, — сказал Го Цюань-хай, — мы уже выполнили. Обед готов, и хотя особенного у нас ничего, конечно, нет, однако каши хватит на всех. Время уже позднее. Солнце скоро сядет. Прошу дорогих гостей не побрезгать нашим скудным угощением!

После обеда миньсиньтуньцы свалили на сани солому и жмых и с веселыми песнями отправились домой. Юаньмаотуньцы, колотя в гонги и барабаны, проводили их за ворота. Было самое холодное время зимы. Вновь закрутила метель. Снег набивался в рукава и за шиворот, руки и ноги коченели, усы и бороды покрылись инеем и стали седыми.

XII

Вскоре после того, как гостей из деревни Миньсиньтунь с почестями проводили, во дворе и на улице возле дома Тана Загребалы обнаружили еще несколько ям с зерном и одеждой. У других богачей также нашли немало всякого добра.

Помещики понимали, что прежняя жизнь уже не вернется, и старались сгноить зерно, уничтожить вещи или закопать их как можно глубже, только бы другим не досталось. Но несмотря на все эти ухищрения, крестьяне все-таки добились своего.

Дошла наконец очередь и до Ли Чжэнь-цзяна, которого в деревне не без основания называли помещичьим прихвостнем. Последнее время он только о том и думал, как бы ему выкрутиться, и, скрывая свое истинное лицо эксплуататора, прикидывался трудолюбивым крестьянином.

Ли Чжэнь-цзян теперь сам кормил оставшуюся у него скотину и горько жаловался на свою бедность.

Однако игра эта не спасла его. Он был разоблачен деревенской молодежью. Ребята установили, что Ли Чжэнь-цзян по-прежнему поддерживает связь с помещиками, подсматривает за крестьянами, подслушивает их речи и обо всем доносит своему племяннику Ли Гуй-юну.

После изгнания из крестьянского союза шайки Чжан Фу-ина, Ли Чжэнь-цзяну пришлось худо. Шесть из восьми его лошадей были конфискованы и отданы беднякам. Озлобленный, он притаился в своей норе, словно змея, ожидающая случая, чтобы выползти и ужалить. Как только население деревни стали разделять по имущественному признаку, Ли Чжэнь-цзян использовал это и начал действовать.

Вначале крестьянский союз вел в отношении середняков ошибочную политику. Союз чуждался середняков, отказывал им в помощи. Это было на руку Ли Чжэнь-цзяну. Он без устали бегал по деревне, разжигая недовольство середняков и стараясь привлечь их на свою сторону.

Агитация Ли Чжэиь-цзяна и других прихвостней еще больше усилилась с тех пор, как зажиточного середняка Ху Дянь-вэня по ошибке причислили к мелким помещикам, отняв у него при этом двух лошадей. Клеветнические слухи, словно черные вороны, вновь разлетелись по всей деревне. Пошли разговоры о том, что на середняков смотрят теперь, как на свиней, которых откармливают, чтобы заколоть перед новогодними праздниками. Некоторые добавляли даже, что нынешняя политика такова, что сперва заколют жирных свиней, а потом примутся и за тощих, намекая, что никому из середняков несдобровать. Середняки впадали в уныние. Они сами стали приходить в крестьянский союз.

— Довольно нам ждать и мучиться. Раз задумали все делить, так скорее забирайте наши дома, — говорили они.

Люди были готовы верить самым вздорным слухам:

— Теперь, видно, вышел закон, что если у тебя две лошади, одну должен отдать, а если два одеяла — с одним распрощайся.

Дело дошло до того, что старика Чу начали осаждать всякими просьбами, одна глупее другой:

— Старина Чу, у меня вот старенькое одеяло завалялось, так ты уж, сделай милость, запиши его сейчас, чтоб потом никаких нареканий не было…

Так как середняков на собрания в союзе не допускали, они совсем приуныли, а женщины середняцких дворов при встречах говорили одна другой:

— С помещиками рассчитались, теперь, видно, за нас возьмутся.

— Да, скоро и наш черед…

Многие забросили все свои работы и перестали кормить скотину. Некормленые лошади до того обессилели, что уже не могли стоять и вповалку лежали в конюшнях. Измученные неопределенностью хозяева валялись на канах и ничего не хотели делать.

Тот, кто раньше отличался бережливостью и экономил на всем, теперь все пускал на ветер: «Хоть разок поедим как следует».

Кое-кто из середняков, следуя примеру помещиков, зарывал в землю домашние вещи и теплую одежду. Иные свертывали и прятали даже цыновки и коврики. Зимой спать на оголенных канах было невыносимо. Пищавших от холода детей укутывали в какое-нибудь тряпье, а сами покрывались рваными халатами и всю ночь стучали зубами. Многие женщины простужались и болели.

Жена Ли Чжэнь-цзяна, которая еще совсем недавно боялась показаться на улице, теперь с утра до вечера ходила по соседям, то огонька попросить, то еще чего-нибудь. Войдя в дом, она начинала вздыхать. Потом обводила глазами комнату и, остановив взгляд на пустом кане, удивленно спрашивала:

— Как же так? Такой холод, а вы без одеял? Где же ваши вещи?

Го Цюань-хай получил от Сяо Сяна письмо, в котором начальник бригады просил сообщить ему, каково положение середняков в деревне Юаньмаотунь.

Собрав сведения о жизни середняков, Го Цюань-хай отправился в Саньцзя.

Здесь он попал на совещание партийного актива. Сяо Сян в своем докладе осветил общее положение в деревне и указал, что сейчас самым важным вопросом является объединение середняков. Во все деревни необходимо направить активистов, дать им задание укрепить союз бедняков с середняками и помешать враждебным элементам использовать допущенную ошибку в своих целях.

Приближались новогодние праздники. Деревни все еще бурлили, как кипяток в чане. Добровольные группы неусыпно трудились над составлением ведомостей конфискованного имущества. На складах до глубокой ночи горели лампы и клубился табачный дым. Активисты нередко расходились по домам на рассвете.

Жена середняка Лю Дэ-шаня, ушедшего на фронт носильщиком вместе с Ли Всегда Богатым, была очень скромной женщиной, бережливой и работящей. Вначале она активно участвовала в одной из женских групп, но затем всевозможные слухи совсем сбили ее с толку. Она невольно растерялась и отошла в сторону. Особенно после того, как у середняка Ху Дянь-вэня ни с того ни с сего отобрали имущество. Все, что произошло с этим человеком, так испугало женщину, что она перестала заходить в крестьянский союз.

С этого времени к ней и зачастила жена Ли Чжэнь-цзяна. Сегодня ее принесла нелегкая раньше обычного. Не дожидаясь приглашения, гостья бесцеремонно уселась на кан, поджав под себя ногу, достала из-за пояса свою неизменную трубку с длинным чубуком, закурила и, выпустив в лицо хозяйки струю табачного дыма, шумно вздохнула:

— Ну и дела! Кто знает, что с нами случится завтра?

Хотя у жены Лю Дэ-шаня от страха сжалось сердце, она не подала виду и спокойно ответила:

— Нам бояться нечего. Мой хозяин служит в армии, да и мы тоже участвуем в борьбе с помещиками…

Гостья снова обдала ее дымом и насмешливо передразнила:

— Участвуем, участвуем! А что стоит это ваше участие? Все равно вам скоро конец. Ты только погляди, кто хозяйничает в крестьянском союзе. Есть ли там хоть один середняк?

Жена Лю Дэ-шаня, подавив вздох, согласилась:

— И правда… середняков там нет…

Гостья склонилась к ней и зашептала:

— А ты не слыхала, что они там собираются делать?

— Нет, не слыхала, — уклончиво ответила хозяйка. — Откуда же мне знать?

— Все у них шито-крыто. И такие, как мы с тобой, у которых есть какое-нибудь, хоть и самое маленькое, имущество, ничего не знают…

— Раньше хоть звали на собрания, а теперь и близко не подпускают, — вздохнула жена Лю Дэ-шаня.

— На собрания так не зовут, а наряды на перевозку никогда не забывают подсунуть…

Видя, что слова возымели действие, гостья зашептала еще быстрее:

— Наряды на перевозки это бы еще ничего. Другое страшно… У нас здесь, правда, дело до этого не дошло, но вот в соседней деревне всех середняков в кутузку засадили.

В первый момент жена Лю Дэ-шаня, было, поверила, но затем ей стало ясно, что все это одна болтовня. Ведь мать ее всю жизнь прожила в соседней деревне и тоже была середнячкой. Брат еще вчера приходил сюда и ни слова не говорил о таких делах.

— Кого же это там посадили? — поинтересовалась жена Лю Дэ-шаня.

— Какого-то человека по фамилии Ши…

— По фамилии Ши? В этой деревне никогда и не было людей с такой фамилией.

— Разве? — смутилась гостья. — Ну, значит, я перепутала. Так или иначе, а политику властей мы с тобой не знаем.

С этим жена Лю Дэ-шаня не могла не согласиться и утвердительно кивнула головой.

Сказав несколько незначительных слов, гостья поднялась и, раскачивая свое полное тело на крошечных ножках, направилась к двери.

Жена Лю Дэ-шаня проводила ее до ворот и вернулась в комнату печальная и подавленная. Она снова вспомнила о Ху Дянь-вэне. Ведь у него было только одной лошадью больше, чем у нее, и все-таки с ним так круто обошлись. Как знать, может быть, в словах жены Ли Чжэнь-цзяна и заключена доля истины.