Валерий Евтушенко - Легенда о гетмане. Том II

• Название: Легенда о гетмане. Том II
• Автор: Валерий Евтушенко
• Издательство: Altaspera publishing
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013

Бесстрастное время размывает границы между реальными событиями и вымыслом. Спустя много десятков и сотен лет порой трудно разобраться, где кончаются реальные факты, имевшие место в действительности, и начинаются легенды- красочное творение народного фольклора. История создается не на полях сражений, а в тиши кабинетов совсем другими людьми, реальные же герои мемуары оставляют редко. Вот почему эта книга, вобравшая в себя не только воспоминания очевидцев тех давних событий, но и народные предания о них, получила название «Легенда о гетмане».

Второй том романа «Легенда о гетмане» вышел из печати в июне 2013 года. Однако, поскольку он издан в Канаде, российский читатель вряд ли с ним познакомится. Поэтому оставляю общий файл для чтения в электронном варианте

---

Прочитав донесение коронного гетмана, Ян Казимир, отодвинул его в сторону и погрузился в невеселые раздумья. Все о чем писал Потоцкий, было ему хорошо известно. Польские дипломаты не даром ели свой хлеб и своевременно информировали Варшаву о контактах Хмельницкого с Москвой, попытках заключить союз против Речи Посполитой со шведами, заигрывании с Юрием Ракочи. Знал король и о миссии Ждановича в Стамбуле, которая закончилась полным успехом. О положении дел на Украйне Варшаву систематически информировал находившийся в Гоще Адам Кисель и его донесения почти дословно совпадали с письмом Потоцкого. «Действительно складывается парадоксальная ситуация, — подумал король, — мы платим казакам жалованье за то, чтобы те не допускали нас же в свои собственные владения…»

Ян Казимир был согласен с мнением большинства магнатов, что сложившуюся ситуацию можно изменить только войной, но для ведения полномасштабных военных действий необходимы деньги, а королевская казна, как обычно, была пуста. Король извлек уроки из предыдущего похода, который только чудом не закончился полным разгромом королевской армии, поэтому понимал, что выступать против Хмельницкого следует, по меньшей мере с равными силами, а для этого требуется созыв посполитого рушения. «И не с трех — четырех воеводств, как в прощлый раз, — размышлял он, — а со всей Речи Посполитой.» Но основной задачей было лишить Хмельницкого его главного союзника — крымского хана. «Без татар, — думал Ян Казимир, — казаки не так опасны. Всеми своим предыдущими победами они обязаны Ислам Гирею. Но как рассорить казацкого гетмана и крымского хана, вот в чем вопрос?»

Немного позднее, после обсуждения сложившейся ситуации с канцлером Оссолинским, было принято решение о созыве вального сейма с участием представителей Войска Запорожского, на котором предполагалось предпринять последнюю попытку к согласованию и утверждению статей Зборовского трактата. Одновременно в Крым решили направить посольство, целью которого являлось склонить хана к отказу от помощи Хмельницкому в случае возобновления военных действий. Кроме того, дипломатической миссии, находившейся в Стамбуле, было дано указание предпринять все меры к тому, чтобы заставить везиря прекратить контакты с Хмельницким.

Как это не покажется странным, но запорожского гетмана ратификация сеймом статей Зборовского трактата устраивала еще меньше, чем польских магнатов. И не только потому, что он опасался вызвать недовольство народных масс возвращением их опять в холопское состояние. Причины нежелания Хмельницкого признавать условия Зборовского мирного договора следует искать глубже — в самой природе казачества. С момента своего возникновения, как социальной общности определенной группы людей, понятия «казак» и «война» становятся неотделимы друг от друга. По природе своей казак-это профессиональный воин, сухопутный корсар, который живет войной, иными словами за счет грабежа и разбоя. Попытки превратить казака в городового стражника или прикрепить его к земле вряд ли могли увенчаться успехом в то время, когда все мужское население края стало рассматривать себя как казацкую общность. Лишь узкий круг «значных» казаков и старшина была удовлетворена сложившимся положением, чернь же требовала продолжения войны ибо только на поле сражения мог обогатиться простой казак за счет военных трофеев и грабежа. В прежние времена эта потребность в какой-то мере удовлетворялась за счет морских походов в Крым и Турцию, но сейчас Хмельницкий подобных действий в отношении своих союзников допустить не мог. С другой стороны, несложно было представить, что повальное возвращение собственников земельных владений на территорию Войска Запорожского повлечет за собой ряд новых конфликтов, восстаний и народных волнений, усмирять которые придется самому Хмельницкому. Тем самым неминуемо будет вбит клин между большей частью населения и казаками, что на руку только полякам. Обо всем этом размышлял запорожский гетман, получив сообщение из Варшавы о предстоящем сейме, на котором предполагалось возвратиться к обсуждению условий Зборовского мира. Решив, что одна голова хорошо, а две лучше, он велел позвать Выговского, отличавшегося изворотливым умом и не раз подсказывавший гетману выход из сложных ситуаций.

— Я и сам уже не раз задумывался об этом, — заметил генеральный писарь, когда Хмельницкий поделился с ним своими мыслями. — Обсуждение условий Зборовского мира в сеймах может продолжаться еще не один год, а за это время ляхи будут иметь возможность хорошо подготовиться к новой войне.

— Да это понятно, — с досадой ответил гетман, — нам то, что делать?

— Я думаю, — вкрадчиво произнес Выговский, — нам надо выдвинуть условия, заведомо не приемлемые для магнатов. Такие, что крепко ударят по их гонору и которые они никогда не примут, и даже обсуждать не станут.

— Что ты имеешь в виду? — оживился Хмельницкий.

— К примеру, поставить условие, чтобы на Украйне в качестве гарантов выполнения условий Зборовского мира постоянно находились в своих имениях, только без надворных команд, Конецпольский, Вишневецкий, Любомирский, Калиновский. Можно также потребовать, чтобы паны, хотя и имели бы право проживать на нашей территории в своих имениях, но никакой власти над своими бывшими холопами не имели. Захотят те работать на пана — пожалуйста, но заставить их работать на себя паны права не должны иметь. А еще лучше вообще не допускать их на территорию Брацлавщины, Киевщины и Черниговщины.

— А, что, — заинтересовался Богдан предложением Выговского, — если выдвинуть эти условия в качестве дополнения к Зборовскому трактату, то, пожалуй, сейм никогда их не утвердит. Тогда неминуема новая война, но формально мы в нарушении мирного договора будем выглядеть невиновными.

— Я тоже так думаю, — заметил Выговский, — более того, сейм и король вынуждены будут созвать посполитое рушение. А это дело не одного дня. Мы же сами мира нарушать не станем, но вынуждены будем защищать себя и свои права.

— Пожалуй, — заключил гетман, — это правильная мысль. В глазах иностранных правительств мы будем выглядеть потерпевшей стороной. Но вот только кого послать от войска на сейм? Тут нужны не столько лихие вояки, сколько изворотливые дипломаты.

— Я бы предложил Гурского и Маркевича, — наморщил лоб Выговский, — они хоть и не из щляхты, но в свое время были на короткой ноге со многими влиятельными лицами в королевском окружении.

— Не очень я склонен доверять этим перебежчикам, — поморщился гетман, — хотя, если во главе депутации послать надежного человека, то почему бы и нет. Что ж, будь по твоему, готовь своих кандидатов. Но главным над ними назначим Дорошенко. На сейме будет немало тех, кто помнит его деда, а он у ляхов был в почете…

…В столицу Речи Посполитой делегация казаков прибыла в середине декабря. Петр не бывал раньше в Варшаве и поразился великолепием ее архитектурного ансамбля, не сравнимого ни с одним городом Украйны. Киев, некогда столица могучего Древнерусского государства, разоренный Батыем в 1240 году так с тех пор и не смог достичь былого расцвета. В городе не было даже замка. Черкасы, Канев, Чернигов, Брацлав, хотя и являлись крупними административными центрами, но все же оставались сугубо провинциальными городами. Варшава же поражала воображение своими вымощенными брусчаткой улицами, красивейшими каменными дворцами знатнейших польських магнатов, ажурними мостами через Вислу, убранством своих улиц и площадей.

Пока Дорошенко готовился к выступлению на сейме, где он должен был огласить послание гетмана и Войска Запорожского, Маркевич и Гурский посещали давних знакомых, стремясь выяснить позицию сейма по вопросу Зборовского трактата. Общее мнение всех, с кем им довелось встретиться и поговорить, сводилось к тому, что сейм его условий не утвердит. Кое-кто поговаривал, что король готовит универсал к сеймикам, в котором предупреждает поместную шляхту о возможной войне с казаками уже в следующем году, потому что Хмельницкий ведет изменническую политику, пытается заключить антипольський альянс с сопредельными державами, не допускает на казацкие территории помещиков, а чернь отказывается повиноваться своим господам.

Сейм выслушал послание Хмельницкого, которое зачитал Дорошенко, довольно сдержанно, но в выступлениях депутаты не стеснялись в выражениях. По поводу уничтожения унии, то есть одного из важнейших условий Зборовского договора, под аплодисменты депутатов князь Четвертинский резко заявил, что, если казаков не устраивает уния, то поляки в свою очередь никогда не примиряться со схизмой. Досталось заодно и Киселю, который тоже прислал послание сейму с предложением отменить унию, так как к нему каждый день с таким требованиям обращаются сотни людей. Также сейм отверг дополнительные условия, предложенные Хмельницким. Сама возможность обсуждения вопроса о пребывании Вишневецкого и других польських магнатов в качестве гарантов Зборовского трактата визвала бурю возмущения. Столь же резко депутаты высказались и по поводу других предложений запорожского гетмана. 24 декабря сейм отказался утвердить дополнительные условия к Зборовскому трактату и ратифицировать сам мирный договор Тем не менее, к казацким депутаттам сейм отнесся доброжелательно, все они были произведены в шляхетское достоинство, обласканы высшими правительственными чиновниками и с миром возвратились в Чигирин.