Виталий Радченко - Байки деда Игната

• Название: Байки деда Игната
• Автор: Виталий Радченко
• Издательство: «Историко-культурное наследие Кубани»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: ISBN978-5-94431-271-6

Вниманию читателя предлагается уникальный исторический источник — рассказы кубанского казака, старого конвойца, служившего в охране Николая II, о себе и своих предках. Хронологический охват баек широк: от екатерининской эпохи до гражданской войны, а география — преимущественно Кавказ, Приднепровье, Петербург со Псковом и, разумеется, Кубань.

Книга написана увлекательно, живым языком, содержит около 200 прекрасных старинных иллюстраций, и предназначена для самого широкого читателя.

---

В.Г. Радченко Байки деда Игната

Издание книги осуществлено

благодаря поддержке

Благотворительного Фонда «Вольное Дело»

Олега Владимировича Дерипаски

Рассказчик баек «дед Игнат» — Дмитрий Игнатович Радченко.

Родился в 1879 году на Кубани в станице Старонижестеблиевской. Из потомственного казачьего рода, обосновавшегося на Кубани при Екатерине Великой. До 1907 года служил в Собственном Конвое Его Императорского Величества Николая II. Умер в 1956 году

КАЗАЧЬИ БАЙКИ ДЕДА   ИГНАТА
ПРО ТО, КАК ЖИЛИ КОГДА-ТО…
Семейные предания — порой забавные, порой странные, и всегда очень правдивые («дед Игнат брехать не станет!»), в чем и есть их главные достоинства и ценность

2008

Русский читатель давно знаком с подобным жанром, наиболее известным произведением которого являются, пожалуй, «Рассказы бабушки», записанные ее внуком Дмитрием Благово. До нас дошло немало интереснейших мемуаров стариков, которые сохранилось только благодаря тому, что их потомки — чаще внуки — в детстве по множеству раз слушали истории о прошедших временах, а став взрослыми людьми, запечатлели их на бумаге, сохранив их таким образом навсегда.

Большинство таких воспоминаний — дворянские, есть пересказы историй из жизни купцов и разночинцев. Перед вами совершенно уникальный исторический источник — подлинные рассказы старого казака-конвойца Дмитрия Игнатовича Радченко («деда Игната»), поведанные им своим внукам — о жизни, своей собственной и его предков — еще с XVIII века.

Прежняя казачья жизнь известна нам преимущественно по описаниям «со стороны», что делает «Байки» особенно ценными. Это не «этнографическое», бытоописательское повествование. Внуку казака-деда удалось сохранить и передать нам, потомкам, картину ушедшей жизни в совершенно особом, народном восприятии: мир предстает целостным, чудесным, управляемым Божескими суровыми, но справедливыми законами, и всякое существо, человек ли, медведь или даже растение имеет здесь свой особый характер, историю и смысл.

В байках этих, при том, что дед любил непременно вывести мораль, нет места идеологии. Дед не за «белых» и не за «красных», его герой — «добра людина», что сохранит стойкость духа, справедливость и интерес к жизни в любых обстоятельствах. Рассказывая, казалось бы, о своих предках, о нескольких поколениях обычного казачьего рода, дед на самом деле повествует о истории нашей Отчизны, увлекательной и трагической. Думается, имен- но таких книг не хватает праправнукам наших дедов, именно такие книги могут воспитывать любовь к своему народу, к своей стране…

Правнучка, Варвара Пономарева, канд. ист. наук, старший научный сотрудник Московского университета

Рукопись подготовлена к печати при участии старшей внучки В.Г. Радченко Софии Пономаревой, а также его дочери Варвары и младшей внучки Марии Пономаревой. Мы бы хотели поблагодарить тех, без кого эта книга не увидела бы свет — членов редакции журнала «Станица», сотрудников Благотворительного Фонда «Вольное Дело», Некоммерческого Партнёрства «Историко-культурное наследие Кубани», и лично Г.В. Кокунько.

 

У каждого деда был свой дед. Внуки нынешних дедов про это как-то не думают. Для них родословная вглубь времен далеко не уходит. А вот мы, внуки нашего деда, хорошо знали, что у него был дед, у которого в свою очередь, тоже был дед. А где-то там в таинственной дымке прошедших веков землю топтали какие-то наши пра-пра-пра…

А знали потому, что наш дед любил нам рассказывать о своем деде, а мы, внуки нашего деда, любили его слушать. В отличие от моих внуков, которых куда больше интересуют побасенки из телевизионного ящика–урны. В нашем детстве этого ящика еще не было, и для нас дед Игнат заменял не только телевизор, но часто и кино, и радио…

Деды наши рассказывали-баяли, что знали, мы, внуки, им поддакивали, а что в тех байках правда сущая, а что брех несусветный, нам не дано знать. Когда, бывало, бабуля Лукьяновна уличала деда в том, что он, мол, про это совсем недавно говорил не так, дед не смущался, благодарил за подсказку: время, дескать, идет, что-то забывается, а что-то, глядишь, и вспомнится. Байка – не сказка, утверждал он, а сказкина тетка, и быль ей родная сестра.

— Ну, ты у нас молодец, — говаривала бабуля. — Выкрутился! — Конечно, молодец, – соглашался дед. – Если я не молодец, то и свинья – не красавица! А байка, она и есть — байка. Что было, то было… Байка — трава, придумка — вода, а без водицы – и травка не родится… И вот я, внук моего деда, решил на склоне лет своих байки те записать: вдруг внуки моих внуков захотят узнать, как жили их деды и прадеды. Итак, слушайте, внуки моих внуков, байки деда моего деда. О том, как жил, что думал и делал дед вашего деда, да, часом, и сам дед…

Виталий Радченко

I. О ДЕЛАХ СТАРОДАВНИХ, ПОЧТИ ЛЕГЕНДАРНЫХ…

БАЙКА ПЕРВАЯ, но не самая главная, потому что байки все главные, но и среди главных бывают первые

Любимый рассказ нашего деда, с которого он обычно начинал свои беседы, — байка о том, как его дед, отслужив пятнадцать или двадцать годков, получил первый и, вероятно, единственный в его жизни отпуск. В то время шла Кавказская война, длилась она бесконечно долго, и в ней пришлось участвовать трем, если не четырем поколениям нашего рода. С горцами воевал не только прадед моего деда Игнат, но и его дед, которого звали Касьян. Так уж тогда велось, что в семье имена повторялись, чередуясь один за другим. Касьян следовал за Игнатом, или наоборот. Им предшествовал Григорий или Спиридон, Дмитрий, опять Касьян… Только в начале нашего века в этот порядок вклинились Кирилл и Виталий. По слухам, так звали станичных попа и дьякона, с которыми приятельствовал отец моего деда. Вот только, кто из них был попом, а кто – дьяконом, в этом месте скрижали семейных преданий поистерлись и, как говорится, дают осечку…

Отпуска дед Касьян удостоился за хорошую службу, за находчивость и ратную хитрость-смекалку, что в этом деле, скорее всего, было решающим. Их отряд, войдя по ошибке не в то ущелье, проник глубоко в горы — впереди и по сторонам громоздились непролазные скалы, а сзади ущелье замкнули немирные горцы. Пробиться сквозь них без больших потерь было вряд ли возможно: в горах один абрек, засевший где-нибудь вверху, мог перестрелять сколько угодно людей, идущих понизу. И такое бывало… Командир части, собрав стариков и объяснив, что к чему, сказал, что выход один — положиться на волю Божью и изготовиться к смертному бою. И тогда наш Касьян предложил во главе прорывающихся из западни поставить оркестр и, когда малость стемнеет, идти напролом под марш и барабанный бой.

Так и сделали. Горцы, до этого никогда не слышавшие громогласной музыки (а легко представить, как она громыхала в узком ущелье!), были ошарашены. И природное их любопытство оказалось сильнее враждебности — они с интересом взирали на происходящее внизу, в ущелье. А казаки тем временем прошли самый опасный участок.

Да, отпуск дед заслужил, и в этом у нас не должно быть никаких сомнений. Вот и отправился он в родную станицу. Первую и большую часть пути прошел с «оказией» — почтовым обозом, и, не дойдя до Катеринодара верст пятьдесят, двинул дальше в одиночку проселками. Кубанские степи тогда во многих местах были покрыты густыми «тернами» и диким бурьяном, а по балкам и буеракам — колючей лесной порослью. Зверья всякого, волков и медведей, не говоря уже о зайцах, лисах и прочей мелкой живности, — водилось у нас тьма-тьмущая. То и дело на дорогу выскакивало что-нибудь живое — то заяц короткохвостый, то дрофа длинноногая. А зайцы в те времена, не забывал подчеркнуть рассказчик, на вольных кубанских харчах отъедались необыкновенно, и были ростом с доброго кобеля моделянского, в общем — телки, а не зайцы, у иного-другого одни уши были, может, с аршин и более…

День шел к вечеру, а какой-либо хутор или кошара, где рассчитывал переночевать наш отпускник, все не попадались. Вот и солнце покатилось за окоем, — и тут только заметил казачина, что впереди, правда не так, чтобы близко, завиднелись скирды. «Вот это то, что мне надо», подумал он, и, как конь к яслям, заспешил к тем скирдам, где было можно, по его предположениям, неплохо переспать до утра…

Скирды свежей соломы стояли рядом с проселком. К одной из них была прислонена слега — длинное средней толщины бревно. С его помощью дед забрался наверх, огляделся. В наступающих сумерках несколько в стороне он увидел огоньки какого-то жилья, и в вечерней тишине услышал не то собачье, не то волчье тявканье. Эдакое с завывом. «Скорее всего, волки кого-то гонят…», — подумал дед. Достал из оклунка шмат сала, горбушку хлеба, луковичку, и, перекрестившись на луну, повечерял. Отодвинувшись от края скирды, разгреб ее вершину, соорудил себе подходящее гнездо, залез в него и прикрылся сверху немалой охапкой пахучей соломы.