Иван Зайцев - Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти

• Название: Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти
• Автор: Иван Зайцев
• Издательство: Типография издательства "Слово"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1931

---

Наша глубокая вера в том, что Всемогущей Господь, допустивший, чтобы наша Обитель превратилась в арену духовной борьбы между последователями Божественного Христа и клевретами Антихристовой сатанинской власти, предопределил, что свет победит тьму... После низвержения в России слуг Вельзевула наша Святая Обитель послужит памятником духовной победы Христа над темными силами ада. Как ныне Соловецкий Маяк[7] освещает путь мореплавателям, так в последующие века наша Святая Обитель, озаренная победным Божественным Светом Христа, будет путеводным маяком в истории Православной Христианской России...»

* * *

Оставленные на Соловках престарелые иноки обратились с просьбой к ГПУ оставить им для молений небольшую церковь на Кремлевском Кладбище.

ГПУ уважило их просьбу. Да не подумает кто-либо, что ГПУ, нуждаясь в зданиях, проявило такое великодушие. Абсолютно нет. Причина простая, — Кладбищенская церковь окружена со всех сторон лесом крестов и надгробных памятников, — почему утилизировать ее для какой-нибудь цели нельзя, вернее, все-таки, неудобно.

В этой церкви монахи отправляют церковные службы два раза в неделю: в субботу всенощную и в воскресенье обедню. В остальные дни недели престарелые монахи, при всем их желании, не могут собираться для молений так как заняты работой добровольно-принудительной.

* * *

Всем заключенным запрещается посещать церковь во время совершаемых там богослужений.

В этом случае, как всюду и везде, ГПУ проявило обычное свое коварство: формального запрещения посещать церковь нет, это было бы нарушением Советской конституции, но объявлено в приказе, что на право посещения церкви нужно испрашивать разрешения Адмчасти; нарушители этого порядка будут подвергаться содержанию в карцере от 14 дней (минимум) до одного месяца. Конечно, никому разрешения не давалось. Да и мало заключенных обращалось с такой наивной просьбой.

Во-первых, и прежде всего, такому смельчаку сделают отметку в аттестационном листе, что он «подвержен религиозному дурману», а это послужит препятствием к досрочному освобождению. Как это не наивно, но все заключенные мечтают получить досрочное освобождение и всемерно стараются заслужить его своей работой и поведением.

Во-вторых, если обратившийся с просьбой посещать церковь занимает должность, хотя бы незначительную, то его, как социально чуждый элемент существующему режиму, снимут с должности и поставят на тяжелые «общие работы».

* * *

Лишь только в августе месяце 1925 года было разрешено посещать церковь ссыльному духовенству и церковникам. В то время я помещался вместе с ними в 6-ой роте. С какой великой детской радостью и восторгом они встретили это разрешение.

Чтобы понять непреодолимое духовное влечение несчастных узников, их горячие порывы для обращения к небесному Высшему Существу, Всемогущему, Всеблагому, Всепрощающему, Всеукрепляющему, Всеободряющему, для этого нужно знать путем личного общения психологию заключенных, или, более реально, самому побывать в духовно-моральном подавленном состоянии.

Одни из узников устремляют свои молящие взоры ко Всемогущему, Всепрощающему Творцу о прощении им содеянных ими преступлений, если они отбывают кару за злые деяния против ближнего; другие взывают с мольбой к Всеукрепляющему Творцу о даровании им силы, бодрости, здоровья для перенесения всех страданий; третьи посылают горячие молитвы ко Всемогущему, Всесохраняющему Творцу о сохранении оставленных ими дорогих близких родных... и многие другие индивидуальные моления возносятся к Престолу Вседержителя Вселенной.

* * *

Сейчас, в данный момент, с содроганием в душе я переношусь в недавно пережитое и вспоминаю моменты высоких духовных ощущений, которые испытывали соловецкие узники во время богослужений в кладбищенской церкви на Соловках.

Лишь только там, в местах страданий и мучений, можно наблюдать и самому ощущать, с какой искренностью, от глубины души возносятся моления к Господу Богу, с каким уверенным порывом страждущие обращаются к Отцу Небесному, непоколебимо веря, что их голос будет услышан... Какие душу потрясающие сцены происходили во время торжественных церковных богослужений!

Многие молящиеся узники плачут; иногда слышатся рыдания, или раздаются истеричные выкрики...

* * *

Я был сам очевидцем, когда во время пения «Хвалите имя Господне» раздался громкий истеричный женский вскрик: «Боже! за что? за что?». Это выкрикнула заключенная Наживина, жительница гор. Царицына. Ее мужа расстреляли; саму ее сослали на 10 лет на Соловки. У ней остались дома пять человек несовершеннолетних детей, без всякого присмотра кого-либо близких. В довершение всего здесь, на Соловках, чекисты из комсостава вызывали ее в числе прочих «для мытья полов» и, как говорили, заразили ее злокачественной венерической болезнью.

Спрашивается, — изощрится ли человеческий разум, чтобы придумать для нее еще какое-нибудь страдание?..

* * *

После таких моментов глубоких душевных излияний, после духовного общения с Господом Творцом у несчастных узников наступают минуты душевного умиления, смиренной покорности и физического облегчения...

* * *

В России Императорского времени, а ныне в культурных христианских странах, обращено серьезное внимание на религиозно-духовное воздействие на арестантов, признавая, на основании опыта, что духовно-религиозный метод есть наиболее верный в деле исправления преступников.

Ничто так не смягчает сердца, даже закоренелых преступников, как духовное общение с Небесным Отцом Вседержителем.

Лишь нужно уметь воспламенить искру искреннего порыва к такому духовному общению.

В порядке вещей, если большевики не только отвергают метод духовного исправления, но даже препятствуют заключенным на Соловках посещать цервовные богослужения.

Как и все в их разнообразной практике фантастично, так и в деле исправления преступного элемента они применили громко именуемый ими «культурно-просветительный метод»; с этой целью они ввели в тюрьмах воспитателей. Результат их работы весьма плачевный. Советские тюрьмы не исправляют преступников, а лишь озлобляют их.

* * *

Некоторые тюрьмы, и в частности Соловки, представляют для преступного мирa школу по подготовке квалифицированных преступников. Там уголовники путем общения между собой проходят теоретически в совершенстве какое-либо преступное ремесло и с нетерпением ждут освобождения, чтобы применить свои познания на практике.

Общеизвестно, что преступность в Советском Союзе прогрессирует усиленным темпом, преступность не пойдет на убыль до той поры, пока не будет свергнута ненавистная всем Советская власть.

Пока Россией будут править международные уголовные преступники, преступность в стране все более и более будет усиливаться.

Ведь, это же аксиома, что преступники не могут исправить преступников

Случаев воспрепятствования посещать заключенными церковные службы и запрещения выполнять религиозные обряды для верующих всех культов[8] было множество. Здесь ограничусь сообщением коротенького факта, бывшего со мной лично.

В августе 1926 года я служил в Соловецком лесничестве, почему имел постоянный пропуск. Этот пропуск давал право на хождение днем и ночью по всему острову. 14 августа по старому стилю, в канун праздника Успения Пресвятой Богородицы, я, закончив лесные работы и возвращаясь в Кремль, вошел в Церковь и отстоял, всенощную. Во время богослужения в притворе, за стеклянной дверью, всегда стоит присланный Адмчасти (Соловецкое ГПУ) чекист. Конечно, как и подобает ему, стоит в шапке (в шлеме), хотя перед ним за стеклянной дверью совершается богослужение. В тот же день поздно вечером пришел за мной в 10-ю роту, присланный из Адмчасти. Быстро спешу, догадываясь в чем дело. Меня ожидает секретарь Адмчасти. Между нами произошел следующий разговор: «Вы, товарищ Зайцев, были сегодня в церкви?» — «Был». — «А кто Вам разрешил?» — «Мне, говорю, разрешения не надо; я имею постоянный пропуск.» — «Это ничего не значит... — Нужно иметь разрешение на посещение церкви, о чем вам должно быть известно». — «Я понимал это иначе, что нужно разрешение на выход за Кремль для посещения церкви, а у меня постоянный пропуск». «Без разрешения в церковь ходить нельзя». — «Послушайте, говорю, товарищ, согласно статьи 19 Советской конституции, всем предоставлено право совести. Как же это так? А по-вашему нужно еще специальное разрешение молиться?». «Да... Вы не забывайте, что здесь лагерь Особого Назначения ГПУ... Имейте в виду, что за посещение церкви без разрешения налагается арест от двух недель и больше. Об вас будет доложено товарищу Васькову» (Это был Гроза на Соловках; заслуженный чекист в прошлом, еврей, на Соловках был начальником Адмчасти — Соловецкого ГПУ, или ГПУ в квадрате). — Возможно, что вас, товарищ Зайцев, посадят под арест». — «Пожалуйста»... говорю. Этим аудиенция и закончилась. В роте, когда мои сожители по камере узнали о причине вызова меня в Адмчасть, высказывали предположение, что Васьков непременно засадит меня в карцер. Многие выражали свое по этому поводу удовольствие, что было бы хорошо и желательно, если меня посадят в карцер за посещение церкви.