Грэм Джойс - Как подружиться с демонами

• Название: Как подружиться с демонами
• Автор: Грэм Джойс
• Издательство: Азбука-Аттикус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04785-3

Есть люди, в чьем прошлом скрыты поступки, обрекающие их на проклятие — в их собственных глазах. И даже долгие годы спустя их терзает бес неудовлетворенности. Таков и Уильям Хини, но с одной поправкой: он действительно уверен, что видит демонов. Тысяча пятьсот шестьдесят семь, ни больше ни меньше. Уильям твердо знает, что бесы любят скапливаться на пожелтевших страницах и в рваных корешках старых книг. Поэтому настоящим старым книгам он предпочитает подделки. Собственно, он большой мастер по их изготовлению. Уильям — крупный специалист по старым пабам Центрального Лондона. Он ненавидит нового мужа своей бывшей жены — модного шеф-повара — и старается не допустить в свою жизнь беса влюбленности. Он не понимает, что нашла в нем красавица Ясмин, и уверен, что ей лучше подошло бы имя Анна. Он тщательно выстраивал свою жизнь, искупая одну, но непростительную ошибку бурной студенческой юности, — однако с таким трудом возведенное здание дало крен, когда шапочно знакомый с Уильямом бродяга приковал себя к решетке Букингемского дворца, угрожая взорвать бомбу…

Впервые на русском — удивительная история удивительной одержимости.

---

Бармен посматривал на меня с опаской, но мое поведение было безупречным до тех пор, пока я не заблудился в сортире. Уж и не знаю, как это вышло. Помню только, что я стоял перед фарфоровым писсуаром и мочился. И должно быть, вырубился на пару минут, потому что, когда я пришел в себя, моя щека была прижата к холодному кафелю стены. Потом я увидел на стене какие-то буквы. Когда я расстегивал ширинку, их точно еще не было. Надпись гласила:

Пять, шесть, семь.

И все.

— Ха! — вырвалось у меня.

Я попытался выбраться из уборной, но не смог найти дверь. Я ползал на коленях по кругу, нажимая на стены в поисках потайного хода. Круг замкнулся, но ни одной двери не было. Привалившись к стене, я достал мобильник и позвонил Ясмин. Мы все равно собирались встретиться после работы, так что я попросил ее приехать и вытащить меня отсюда.

Кто-то зашел, помочился и снова вышел, — стало быть, дверь где-то была.

Чуть погодя появился бармен.

— Я о вас беспокоился, — сказал он нервно. — Помочь вам встать?

— Извольте.

В общем, бармен поднял меня с полу. Слава богу, ему удалось отыскать дверь и мы выбрались из уборной: я — еле держась на ногах, он — приобняв меня рукой, но почти не касаясь, а лишь задавая нужное направление. Он порывался вызвать мне такси.

— Нет, за мной кое-кто зайдет, — сказал я.

— Честно?

— Девушка. Уже выехала. Я знаю, о чем вы думаете.

— Я ни о чем не думаю, — сказал бармен.

Я нашел незанятый столик. После обеда посетителей поубавилось, а теперь сюда повалил отработавший смену люд. Меня все сторонились. Уж и не знаю почему, но я стал думать о Шеймасе и его тетрадке.

В конце концов приехала Ясмин.

Она стояла надо мной совершенно ошеломленная:

— Да ты пьян как зюзя!

Господи, до чего же она прекрасна. Мне захотелось овладеть ею — прямо здесь, на месте. Подошел бармен, и они перекинулись несколькими словами, но так, что я не слышал. Он посмотрел на меня, затем снова на нее. Вставил палец в ухо, покрутил им, словно выковыривая серу. Я знал, о чем он думает.

Ясмин посадила меня в такси. Я понятия не имел, куда мы едем. Пытался выяснить это, глядя на дорогу и по сторонам, но не смог. В голову закралась ужасная мысль. А что, если меня зовут Шеймас? И Ясмин везет меня в «Гоупойнт»? Я запаниковал.

— Куда мы едем? — спросил я.

— Я везу тебя домой. В смысле, к тебе домой.

Это меня устраивало.

Когда мы прибыли, поднялась забавная суматоха. Сара и Мо были все еще — опять — в пижамах, но подошли к двери, чтобы выяснить, что происходит. Между прочим, Ясмин вовсе не обязательно было обнимать меня так, будто она помогает мне держаться на ногах. Не так уж я был и пьян, потому что отлично заметил, какими взглядами обменялись Сара и Ясмин. Они проделали то же, что все женщины: быстрый подсчет и обработка тысяч мелких деталей, распределенных по сотням коробочек, — все описано, пронумеровано, оценено, утверждено, осуждено и отвергнуто. И все это в мгновение ока. В общем, формального знакомства не состоялось. Помню, из-за плеча Сары, нахально осклабившись, выглядывал Мо.

— Ему надо лечь, — сказала Ясмин.

Сара повернулась на пятках:

— Сюда.

— Я помогу ему подняться по лестнице, — сказал Мо.

— Мне не нужна дерзкая Момощь, — весело сказал я.

Они отвели меня в мою комнату и уложили в кровать. Сара расшнуровала мне ботинки, но Ясмин сказала:

— Дальше я справлюсь.

— Он мой отец, — сказала Сара. — Я все сделаю сама.

— Да ладно тебе, Сара, — сказал Мо.

— Что? — резко повернулась к нему она.

— Оставь их в покое, — сказал Мо.

Сару, похоже, что-то злило. Я послал ей воздушный поцелуй, и она вышла вслед за Мо. Ясмин тихо прикрыла дверь.

— Хочешь, чтобы я осталась? — спросила она.

— Еще бы.

Она сняла пальто и бросила его на стул. Стянув с меня ботинки, она расстегнула на мне рубашку, затем, поочередно подняв мои руки, стащила ее с меня. После чего расстегнула мой ремень. Я попытался сделать то же самое с ее ремнем. Получилось как-то непристойно.

— Нет, — сказала она. — Не сейчас.

Это меня немного протрезвило. Совершенно верно: когда я в таком виде, секс — последнее, что мне нужно. Я выпрямился и уставился на свое отражение в зеркале. И что же мне тут, в спальне, делать? Сна не было ни в одном глазу. Я встал и легонько отстранил Ясмин.

— Ты куда?

Я прошел в свой домашний кабинет и достал из тайника тетрадь Шеймаса. Мне нужно было убедиться, что она там, что никто ее не похитил. Шеймас доверил ее мне. А сейчас я был так пьян и растерян, что на какую-то минуту даже вообразил, будто он написал это лично для меня.

ГЛАВА 29

Я, Шеймас Тодд, весь как есть простой солдат королевы, а это мое завещание и свидетельство очевидца. Про «завещание» небось курам на смех, так что пускай одно «свидетельство очевидца» остается. Но уж зато честно, по правде, ничего, кроме правды, и только то, что я видел своими глазами. Если я чего сам не видел, а только подумал или слышал от солдат или от кого другого, я такое выкидывал. Кругом и без того все байки травят, не хватало еще и мне туда же.

Я отслужил двадцать два года. Родился в 1955-м, призвался в восемнадцать. В последнее время мне пришлось туго, но я не жалуюсь, сам виноват: после отставки мне выдали несколько тысяч фунтов, а я не сумел распорядиться ими по-умному. Сам напортачил, винить тут некого, не подумайте, что я нюни распускаю. В жизни не распускал.

Не буду особо распространяться о том, как жил до армии. В основном ничего хорошего. Отца я не знал, а матушка моя, земля ей пухом, была малость того. Я имею право так говорить, потому что она моя мамка, но если такое скажет другой солдат, я ему хребет сломаю. Еще до призыва, бывало, всякие брехуны на мамку наговаривали, и уж им от меня не поздоровилось. Про отца я знаю одно: он был солдатом. Не знаю, какого полка. Сам я попал в армию из-за брехуна, который болтал, будто мой отец не солдат, а рота солдат. С ним я тоже разобрался, но меня привлекли по закону. Как-то раз мой инспектор по надзору упомянул про армию. Я тут же метнулся на призывной пункт, что на Халфорд-стрит, и армия освободила меня, уладив дело с инспектором.

Хоть мамка в 1988-м напилась, упала и померла, я все еще не потерплю, чтоб о ней трепали языком. Я тогда служил в Белфасте, и меня отпустили домой на похороны. У меня где-то есть сестра, но она вообще глазу не кажет. Поговаривали о сводном брате, но если такой и есть, я его ни разу не видел. Моя семья — это армия, так что после кремации любимой матушки я вернулся в строй и подписался на очередные семь лет.

Я начинал рядовым Стаффордширского полка и дослужился до старшего сержанта. Три срока службы в Северной Ирландии, в том числе высадка на Фолкленды на смену потерпевшим в боях. Так что к 91-му, когда началась война в Персидском заливе, я стал закаленным бойцом. А почти все мои хлопцы были салагами лет восемнадцати — двадцати одного. Я был им большим и грозным Папаней и за каждым приглядывал. Обо мне говорили, что я строгий, но справедливый. А чего вы хотели? Я всегда начеку. Я заботился о своих парнях. И они это понимали. Я говорил им: мол, преданность и чувство юмора — вот все, чего я от вас требую, но на чувство юмора можете забить, и они всегда смеялись. Что тут смешного? Так или иначе, под вражеским огнем не до смеху.

Однажды на боевом дежурстве в бандитской Южной Арме один солдат отвлек меня анекдотом про трех монашек, которые пошли по грибы, и мне отстрелили фалангу пальца. Того самого, на который надевают обручальное кольцо. Мне еще повезло, что снайпер ИРА такой мазила. А на Фолклендах я сломал ногу. Но это случилось, когда мы играли в футбол, уже после того, как отвоевали острова у аргентишек. Поскользнулся на овечьем дерьме. Вот и весь ущерб, учитывая мой богатый боевой опыт.

Война в Заливе для меня была очередным походом, и только. Правда, на этот раз пришлось приглядывать за новобранцами и уверять их, что все в порядке вещей. Война — в порядке вещей, вот оно как.

Так оно и есть, дело как дело. Не зря же платят жалованье. И ты не спрашиваешь: а что мы забыли в этом заливе? Что мы забыли в Ирландии? Что мы забыли на каких-то захолустных, засранных овцами островах в Южной Атлантике? С королевой не спорят. Стройся. Выдвигайся. Продвигайся.

В январе 91-го меня откомандировали в пустыню в числе многонациональных сил, призванных выдворить из Кувейта иракские войска Саддама Хусейна. Саддам предрекал, что грядет «мать всех войн», которая ужаснет весь мир. Но вышло совсем по-другому.

Мы еще задолго до Рождества поняли, куда ветер дует. Никто ничего не говорил, но мы слышали, как бьет набат. Это не так просто объяснить. Скажем, ты на действительной службе, и вдруг — удар, потом эхо, или, может, это твое сердце этак глухо стучит, пока что-то не произойдет или не отменят боевую готовность. Услышал набат. Получил приказ. Стройся. Выдвигайся. Продвигайся.