Сергей Рафальский - За чертой

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "За чертой"
Описание и краткое содержание "За чертой" читать бесплатно онлайн.
Сергей Рафальский (1896–1981) — поэт, прозаик, критик «первой волны» русской эмиграции. Один из основателей пражского поэтического объединения «Скит». Яркий представитель последовательных и непримиримых оппонентов т. н. «парижской ноты». Публиковался во многих периодических изданиях русской эмиграции, в частности: «Новое русское слово», «Русская мысль», «Грани».
Характеризуя его творчество, один из виднейших литературоведов зарубежья — Э.М. Райс, отмечал: «Поэзия Рафальского — редчайший случай зрелой художественной реализации нового творческого метода, задуманного и исполненного на протяжении одной только человеческой жизни…Первое, что поражает при встрече с его поэзией, это — новизна выражения. Он никак и никогда не «поет». Он — «говорит» и, может быть, даже только «пишет». Но интонация его стихов всегда естественна, а новизна его формулировок нисколько не надуманна…»
В основе данного электронного издания — единственный сборник стихов С. Рафальского — «За чертой» (Париж, 1983). Электронная книга дополнена стихотворениями, не вошедшими в «бумажное» издание 1983 г.
Версаль
Над Версалем зеленеет небо —
осень…
Как всегда —
я здесь прошедшим пьян…
Как всегда —
скучая на откосе,
мраморная Геба
свой фиал с амброзией подносит
жвачным толпам праздничных мещан.
О, Европа!
Нежная царевна,
что ломала бровки мукой гневной,
покоряясь дерзкому Быку,
а потом божественным наследьем —
в пляске муз и в боевой крови —
показала всем земным соседям,
что достойна Зевсовой любви…
А теперь
— дебелотелая,
сытая, умелая
(и всегда с клиентом начеку),
седину замазав рыжим цветом,
в лаковых копытцах ковыляя,
в парке предков празднично гуляешь,
соблазняешь перецвелым бабьим летом
и трещишь сорокой на суку…
И на фоне садов раззолоченных
средь единственных, как Джиоконда, куртин —
оскорбительнее пощечины
господин,
манекен с несложным механизмом,
с бутербродным радикал-социализмом
твой супруг —
свободный гражданин!
Для него ль в тысячелетьях жили
гордые, как из огня литые, —
возводили на зеленом Ниле
царские громады пирамид,
уносили чуда золотые
из заклятой рощи Гесперид,
тесным строем в мире шли герои,
Одиссей, отплыв от пепла Трои,
всех морей глухую мерил синь,
пел Гомер, рассказывал Виргилий,
Фидий в мрамор обращал богинь,
сказочно мерещилась Эллада
снам гиперборейского номада,
и щитом спартанским Фермопилы
пред Царя Царей несметной силой
запирал бесстрашный Леонид,
Цезарь ждал зарю кровавых Ид,
и в снегу, медвежьей силе рад.
бородатый скиф сажал на вилы
славой избалованных солдат?..
…Над Версалем вечереет —
осень…
В аллеях —
листья шуршат, как ушедших шаги…
И кажется, что на откосе
веером веет…
Не украшай бытия и не лги!
Это ветер вздымает и носит
бумагу от бутербродов —
мирное знамя свободных народов…
И трудно поверить, что есть еще в мире герои,
ныряющие в косматое море, чтоб помочь
потерпевшим крушение,
что летчики задевают горы и разбивают
аппараты на глетчерах,
чтоб спасти альпиниста без сил,
и что даже в сиянии этого вечера
где-то уже прозябают, как зерна
в подземном покое,
участники небывалого приключения
на планетах, которых еще телескоп не открыл…
Трудно поверить!
Что дым в бесконечность,
вечер осенний уходит прочь…
И вот уже падает ночь
пустая, как вечность.
где ни в одном окне свет не горит.
в паркете квадрат ни один не скрипит,
даже не бродит бесплотный дух,
не шебаршит и голодная мышь —
мир нем —
мир глух —
мертвая тишь.
Вечная память всем!..
…Но, как жестокое, кровью налитое око,
смотрит с Востока
Звезда Рока…
Гроза
Скупые воды льются сонно
под раскаленные пески
и пахнет плотью утомленной
от разметавшейся реки.
По берегам, в дыму и зное,
фаллические тополя
вонзает небо грозовое
в нетерпеливые поля,
и напряженную, как тело
в предэкстатическом плену,
колышет полдень онемелый
обманчивую тишину…
И в этот час — глухой и странный —
по увядающим лугам
она крестьянкой безымянной
одна приходит к берегам.
Из-за кустов, раскрыв колени,
для настоятельной нужды,
глядит с усталым вожделеньем
на зелень сонную воды.
Потом расталкивает позы
и раздеваясь над рекой,
сотрет нечаянные росы
подолом юбки холщевой…
И торопливо подымая
к плечам — с рубашкой — наготу,
в воде — как в небе — отражает
Астарты черную звезду.
Все тот же мир обыкновенный
и день томительный не нов,
но облака киприйской пеной
текут у низких берегов.
И в белизне предельно голый
от загорелых ног и рук,
ее мужицкий круп тяжелый,
как солнце, озаряет луг!
И не понять — она ль, иная ль —
по раскаленному песку,
как полдень огненный, нагая,
сошла в счастливую реку.
По опрокинутой лазури
на камыши и на песок
летят блистающие бури
из-под ее проворных ног.
Как будто в радужной зарнице,
на колеснице золотой
мифологические птицы
ее проносят над рекой.
В тоску немотную природы
как бы нисходит с высоты
и лижут жаждущие воды
плоть сокровенной наготы.
Растенья дышат учащенно,
едва коснется их она
и на земли сырое лоно
выбрасывают семена.
Срывают птицы писк и пенье
в томленьи падая на луг,
и камни в муках вожделенья
зовут неведомых подруг.
И кажется — она причиной,
что — покрывая небеса —
спиной косматой над равниной
приподымается гроза,
что где-то там, в степях лазури —
освобожденные от пут
самцы взбесившиеся бури
в тупом неистовстве ревут.
Но гроз безумием нежданным,
громов рычаньем, сметена
в холсты крестьянки безымянной
опять скрывается она.
И прочь уходит торопливо,
а вслед за ней бегут луга,
летя по ветру рвутся ивы,
река ломает берега.
И громовые ураганы
свергаются среди полей,
как будто с облаков Титаны
на землю прыгают за ней…
И я из-под ракит укромных
пустые удочки собрав,
бегу за ней чрез луг огромный
в толпе с ума сошедших трав.
А за спиной моей, как крылья,
шумят и плещут тополя,
и кажется, что без усилья
навстречу движутся поля.
И кажется, открылось взглядам
немыслимое бытие:
доверчиво со мною рядом
бежит различное зверье.
Но сквозь дожди и ураганы
то видимый, то невидим,
переграждает символ странный
надежды — мне, дорогу — им.
И тополя, крылом махая,
садятся где-то на поля,
звериная уходит стая,
чужой становится земля…
И в одиночестве постылом
одолеваю трудно грязь,
мечты перегоревшим пылом,
как хмелем конченным томясь.
И, возле ветхого креста,
войдя в промокшее селенье,
гляжу с немым недоуменьем
на изможденного Христа…
Но вот к просторам неизвестным,
еще плененный гром тая,
уходят тучи стадом тесным
за горизонтные края.
Под радуги победной аркой
водой омыта грозовой
плоть мира снова стала яркой,
как будто в первый полдень свой.
И, возвещая страсть живую,
нежна, призывна и чиста —
голубка белая воркует
на черном дереве креста.
И кажется (быть может — снится)
Распятый улыбнулся ей.
Как голубь Ноя эта птица
залог иных и лучших дней.
Все, что веками изнывало,
растаяло в грозовой мгле,
и безгреховным тело стало
на о святившейся земле!
Последний вечер (Эпическая поэма)
Цилиндр из неокисляющегося металла огненного цвета, заключавший в себе рукопись этой поэмы (не на папирусе, не на пергаменте, не на бумаге, а на специальных, напоминающих нашу пластмассу, лентах), был поднят драгой, опущенной на дно океана с яхты «Ахиллейон», принадлежащей г. Анастасу Самозису — мультимиллионеру, меценату и любителю-ихтиологу, как раз пополнявшему свои — всемирно известные — коллекции глубоководных существ. Насколько можно понять, в поэме рассказывается об островной стране, которую по преданию создал и основал для своих детей бог Посейдон (см. у Платона). Во всяком случае та была так же ограждена с севера, востока и запада горами (вулканическими), а на юге ее находилось большое озеро, на берегу которого располагалась столица «Город Золотых Ворот».
О тождестве этих стран свидетельствует и упоминаемый в поэме таинственный «орихалк» («Наиболее драгоценный из металлов» — Платон). О судьбе Посейдонии-Атлантиды у Платона говорится кратко: «В один день и в одну страшную ночь она опустилась на дно морей». Гораздо подробнее о той же, по-видимому, катастрофе рассказывает знаменитая рукопись майя «Кодекс Троано» — находящаяся в Мадридском Музее: «Вулканические силы исключительной интенсивности сотрясали почву, пока она не поддалась наконец. Долины (Страны) были отделены одна от другой (очевидно, трещинами) и затем рассеяны… Два страшные удара сотрясли их и они исчезли неожиданно во время ночи… увлекая за собою 64 миллиона человек». Это произошло — по календарю Майя — в год «6 Кан, 11 Молюк, 3 Шуен»… Принимая во внимание вполне понятные трудности перевода (скорее — расшифровки) за его (или ее) точность автор не ручается. По мере сил он старался передать и строение стиха, порой отдаленно напоминающее размеры античных эпических поэм. Целый ряд терминов, для которых ничего равнозначащего нет в языках известных нам древних народов (их техническая культура не достигала этой степени развития), пришлось превратить в «архаизмы наоборот» и дать им вполне современные звучания.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "За чертой"
Книги похожие на "За чертой" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Сергей Рафальский - За чертой"
Отзывы читателей о книге "За чертой", комментарии и мнения людей о произведении.