Сэйси Ёкомидзо - Клан Инугами

• Название: Клан Инугами
• Автор: Сэйси Ёкомидзо
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-337-Х

У смертного одра богатого главы клана Инугами собираются все его родичи, чтобы узнать последнюю волю патриарха. Когда же зачитывается завещание покойного, выясняется лишь одно — кровавой битвы за состояние не избежать. И действительно, члены клана один за другим становятся жертвами ритуальных убийств. Проникая в темные тайны запретных страстей, чудовищных жестокостей и прячущихся под масками лиц, сыщик Киндаити распутывает сложную паутину человеческих взаимоотношений и чувств, скрывающихся за этими убийствами.

---

Даже сейчас голос Мацуко задрожал от вновь ожившего гнева.

— У отца по крайней мере хватило совести и здравого смысла не приводить ее на эту виллу. Он купил дом на окраине города и поселил ее там. Поначалу он ходил туда украдкой, стараясь, чтобы его не заметили, но постепенно осмелел и в конце концов стал жить там более или менее постоянно. Не сомневаюсь, вы понимаете, какой это для нас был позор.

С каждым словом речь Мацуко становилась все более страстной.

— Люди отнеслись к этому крайне недоброжелательно. Разумеется, обычный богатый старик — такие типы встречаются повсюду, ведущий себя как молодой дурак, не вызвал бы столько сплетен. Но в данном случае позорил себя предводитель делового сообщества Синсю, известный представитель префектуры Нагано, человек, которого люди прозвали Отцом Насу. Чем выше дерево, тем труднее ему устоять против ветра, а чем известней и влиятельнее становился отец, тем больше врагов он приобрел — врагов политических, врагов деловых, врагов всякого сорта. Эти люди, увидев возможность подвести под него подкоп, ухватились за нее. Они публиковали о нем скандальные статьи в газетах и распространяли о нем нелепые непристойные стишки. По правде говоря, и по сей день, вспоминая, что нам пришлось пережить в то время, я вся съеживаюсь. Но если бы только это, если бы дело было только в том, что мы превратились в мишень для насмешек, мы бы это как-нибудь пережили. Но потом до меня дошел слух, на который я просто не могла не обратить внимания.

Неумолимая Мацуко, очевидно не забывшая ярости, испытанной в то время, произнесла все это, чуть ли не скрежеща зубами.

— Люди говорили, что Кикуно беременна и что отец намеревается привести ее в наш дом как свою законную жену, а нас выбросить на улицу. Вообразите мою ярость, когда я это услышала. Нет, то была не только моя ярость — то были горечь и гнев, которые завещала мне моя мать. И тот же огонь горел в сердцах Такэко и Умэко.

Мацуко повернулась и посмотрела на единокровных сестер, обе кивнули в знак согласия. Во всем, что касалось этого дела, между ними всегда было полное согласие.

— Как вы, без сомнения, слышали, у нас у трех разные матери. И ни одной из них не было дозволено стать законной женой отца, всем трем пришлось оставаться его любовницами. Как они должны были возмущаться и сожалеть об этом! Наших матерей уже не было в живых, когда появилась эта Кикуно, но, сколько помню, отец обращался с ними совершенно бесчеловечно. Вам не кажется странным, что у этого дома такое множество пристроек? Это следствие развратной жизни, которую вел наш отец. Отец держал каждую из трех женщин в одной из пристроек, как рабыню. Да, именно так, и только так это можно описать — они жили как рабыни. Он не питал к ним ни малейшей любви и держал их, только чтобы пользоваться ими, когда ему нужно было удовлетворить свою грязную мужскую похоть. Он не просто их не любил, он даже смотрел на них с презрением. Вот почему говорят, что он был так недоволен, когда каждая из трех женщин зачала и родила. Он думал, что наши матери должны покорно отдаваться ему, а зачинать детей — совершенно лишнее. Можете себе представить, каким холодным, каким бесчувственным отцом он был для нас, своих дочерей.

Голос Мацуко дрожал от гнева, в нем пылала неистовая ярость.

Такэко и Умэко кивнули с окаменевшими лицами.

— Отец вырастил нас только потому, что не имел возможности выбросить или утопить, как котят. Он воспитывал нас, сам того не желая, просто по необходимости. В нем не было и грамма отцовской любви. А тут он, опьяненный этой скромной маленькой особой, невесть откуда взявшейся, решает выгнать нас и привести ее в этот дом. Больше того, привести как свою законную жену. Думаю, никто не упрекнет меня за то, что я не стерпела такого.

У Киндаити по рукам струился холодный пот — такой совершенно нечеловеческой враждебностью, такой ненавистью ребенка к отцу пахнуло на него. Что бы там ни было, думал Киндаити, как же мог Сахэй Инугами быть таким холодным к трем своим любовницам и дочерям, которых те родили ему? Или у него был какой-то ужасный сдвиг? Судя по «Биографии», Сахэй был сердечен и добр, что необычно для человека, добившегося такого успеха. Конечно, автор мог преувеличить или исказить правду, но Киндаити с самого своего появления в Насу не раз своими ушами слышал от людей такие же отзывы о Сахэе, и у него сложилось впечатление, что жители Насу обожали его, как любящего отца. Тогда почему же он был жесток и холоден именно со своими детьми и любовницами? Тут Киндаити вспомнил о переданных ему настоятелем святилища Насу скандальных слухах, касающихся молодого Сахэя. Может быть, эта его юношеская связь с Дайни Нономия, дедом Тамаё, как-то повлияла на отношение Сахэя к ним? Иначе говоря, эти гомосексуальные отношения, бывшие у него в ранние годы, они ли повлияли в дальнейшем на его половую жизнь и лишили человеческих чувств к своим любовницам и дочерям? Хотя одно это никак не могло бы объяснить его противоестественной холодности. Должно быть нечто большее. Должна быть какая-то другая, более серьезная на то причина. Но какая?

Размышления Киндаити прервала Мацуко, продолжив свой рассказ:

— Была и другая причина моей ярости. Я была уже замужем и незадолго до того, весной, родила сына — вот его, Киё. Отец наотрез отказывался передать управление семейными предприятиями моему мужу, но все говорили, и я с радостью в это верила, что Киё в конце концов станет главой клана Инугами — ведь он родной внук моего отца. Однако если бы Кикуно вышла замуж за отца и родила сына, ее ребенок сделался бы законным наследником и получил бы все состояние Инугами. Меня сжигала двойная ярость, мое тело и душу снедали горькое возмущение, завещанное мне моей матерью, и обида за моего собственного сына. Такэко и Умэко испытывали ту же горечь и возмущение. Такэко уже была замужем за Тораноскэ и ходила с животом. Умэко была сговорена за Кокити и должна была выйти замуж весной. Нам троим нужно было бороться за наших детей — за дитя, которое уже существовало, и за тех, кому еще предстояло родиться. И вот однажды мы втроем пошли в дом, который отец купил для Кикуно, и без всяких околичностей высказали ему все, что мы об этом думаем.

Губы у Мацуко странно искривились, в словах ее пылала бешеная ярость. Руки у Киндаити опять взмокли от холодного липкого пота, а инспектор Татибана и Фурудатэ обменялись хмурыми взглядами.

— Уверена, услышав все это, вы сочтите меня совершенно бесстыдной и вульгарной женщиной, но мне все равно. Я поступила как мать и как человек, в котором слишком долго копилась обида. Вот что заставило меня, когда мы втроем проклинали и осыпали отца бранью, в конце концов заявить ему: «Вы решительно настаиваете на том, чтобы сделать эту женщину вашей законной женой, а у меня есть собственный план. Я убью вас обоих прежде, чем эта женщина родит ребенка, а потом убью себя. Тогда состояние Инугами достанется Киё, даже если на него ляжет бремя позора за его мать-убийцу».

Уголки рта приподнялись в кривой улыбке, и Мацуко окинула пристальным взглядом присутствующих. Киндаити, пораженный ужасом, посмотрел на Татибана и Фурудатэ. Какая невыразимая ненависть между родной плотью и кровью, какая чудовищная картина вражды между отцом и ребенком! Ему хотелось встать и уйти прочь отсюда.

Мацуко продолжала:

— Даже отец, кажется, испугался моей угрозы. Он знал, что я из тех женщин, которые без колебаний могут пойти на такое. Вот почему его замысел сделать Кикуно своей законной женой так и не осуществился. Напуган был не только отец — Кикуно как женщина испугалась еще больше. Она была напугана до безумия, напугана так, что в конце концов не выдержала страха и сбежала, сбежала и исчезла, хотя была уже на последнем месяце. Когда мы об этом узнали, мы, все три сестры, вздохнули с облегчением и возликовали. Одного мы не знали — что отец нас перехитрил.

Вновь окинув комнату острым взглядом, Мацуко продолжила:

— Все вы знаете о трех наследных реликвиях клана Инугами, о топоре, цитре и хризантеме — ёкикотокику, и о том, что они значат для этой семьи. Вскоре после исчезновения Кикуно от одного из директоров Фонда Инугами нам стало известно, что реликвии пропали и что отец, по всей видимости, отдал их Кикуно. Я пришла в ярость. Чуть не задохнулась от гнева. И тогда я решила: хорошо же, если он задумал сыграть такую игру, я тоже буду играть нечестно, использую все средства, какие могу, какими бы они ни были безрассудными. Первое, что нам необходимо было сделать, даже если бы для этого пришлось перерыть всю землю — это выяснить, где находится Кикуно, чтобы затем вернуть топор, цитру и хризантему. Мы наняли для розыска целую армию людей. В здешнем захолустье трудно человеку исчезнуть без следа, и вскоре мы убедились, что Кикуно скрывается в отдельной комнате одного крестьянского дома в Ина и, больше того, что она благополучно произвела на свет сына за две недели до того. Мы поняли, нельзя терять ни минуты. И вот как-то ночью мы втроем отправились в крестьянский дом в Ина и напали на Кикуно.