Терри Джонс - Варвары против Рима

• Название: Варвары против Рима
• Автор: Терри Джонс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40638-8

Что мы знаем о народах, разрушивших Римскую империю, которых римляне приписали к нецивилизованным? Были ли варвары варварами?

Автор книги доказывает, что, во всяком случае, они были создателями современного мира не в меньшей степени, чем сами римляне. Знакомство с ними вызывает удивление: искушенность кельтов в инженерном деле и математике; высокоразвитая религиозная философия даков; то, что греки, несомненно, находились на пороге промышленной революции; комфортная жизнь в усадьбах вандалов и своеобразный «железный занавес» между королевством Аттилы и Римской империей… Основное достоинство книги — возможность взглянуть на римскую цивилизацию с альтернативной точки зрения.

---

Друиды применяют странный и невероятный метод предсказания для наиболее важных ситуаций. Освященному для жертвы человеку вонзают небольшой нож в область над диафрагмой. После того как человек падает от нанесенной раны, они предсказывают будущее по картине его падения, конвульсиям конечностей и особенно по виду бьющей струи крови[75].

Это не собственные слова Посейдония, поскольку ни одного экземпляра его «Истории» до нас не дошло. Это изложение Диодора Сицилийского, писавшего свои труды в том же столетии. У Диодора есть свое, менее восторженное, мнение о кельтах: «Дикость их натуры проявляется в их особо отвратительных религиозных обрядах. Они держат некоторых преступников взаперти до пяти лет, а затем во славу своих богов сажают их на кол и сжигают на огромном костре вместе со многими другими дарами. Пленников, захваченных на войне, они также приносят в жертву богам»[76].

Напомним вам, что уж кому, но не римлянам было жаловаться насчет человеческих жертвоприношений. Ливий и Плутарх упоминают три случая, в 228, 216 и 113 гг. до н. э., когда две пары галлов и греков, в каждой — мужчина и женщина, были сожжены заживо на форуме Боарий. Такая же судьба постигала весталок, нарушивших обет целомудрия. Да и не только это. Как можно оправдать римлян, ведь дело доходило до того, что убийство ставилось на конвейер? Они, не колеблясь, тысячами распинали восставших рабов и бросали преступников на арены на растерзание диким зверям для увеселения толпы.

Но высокие моральные мотивы были удобны для оправдания нападения на людей, воплощавших сущность кельтского народа. И вот так, в 60 г. н. э., главные силы римских оккупационных войск двинулись к месту сбора у пролива Менай, отделявшего остров Англси.

На берегу стояла плотными рядами армия противника. Между вооруженными воинами мелькали женские фигуры в черных одеяниях, словно фурии, с распущенными волосами, машущие факелами. Все они, друиды, вздымая руки к небесам и изрыгая страшные проклятия, пугали наших солдат незнакомым видом, так что те стояли бездвижные, словно их конечности были парализованы, и уязвимые для вражеских ударов. Затем, подгоняемые призывами генерала и общими криками не спасовать перед войском из взбешенных женщин, они подняли штандарты, сломили сопротивление врага и заставили его гореть в огне собственных факелов. Сила была затем применена к побежденным, и их рощи, предназначенные для бесчеловечных обрядов, были уничтожены. Они действительно полагали, что имеют право покрывать алтари кровью пленников и обращаться к своим богам с помощью человеческих внутренностей[77].

Вот тогда-то все и началось.

ВОССТАНИЕ БОУДИКИ

В восстании, возглавленном Боудикой, выплеснулись гнев и ярость коалиции британских народов. Говорили, что она собрала армию из 100 000 бойцов. Дион Кассий дает цифру 120 000, а позднее поднимает ее до 230 000 бойцов. Первой целью стала ненавистная колония в Камулодунуме.

Нерон оказал бриттам уважение, или даже честь, построив в Камулодунуме храм, посвященный отцу, императору Клавдию, который, по общему мнению, после смерти стал богом. Здесь богатых бриттов заставляли исполнять обязанности священников и, чтобы подсыпать соли на рану, платить за ритуалы, которые они обязаны были выполнять. Тацит отмечает, что этот храм «был в их глазах цитаделью бесконечной тирании». В своей имперской заносчивости армия не создала укреплений вокруг Камулодунума. Это была легкая добыча.

Если колонисты были встревожены уже первыми слухами о восстании, то еще более их самонадеянность была поколеблена чередой зловещих предзнаменований. Во-первых, статуя Победы в центре города без видимых причин повернулась и оказалась обращенной спиной к врагу, словно убегая от него. Затем «…женщины, возбужденные до безумия, пророчили надвигающуюся гибель», писал Тацит. «Бессвязная речь на странном языке… была слышна в здании городского Сената. В театре отдавались эхом продолжительные скорбные крики, а в устье Темзы видели изображение побежденного города. Даже океан стал цвета крови, а после отлива контуры человеческих тел были видны на песке»[78]. Этого было достаточно, чтобы повергнуть в панику даже закаленных в боях ветеранов. Они обратились за помощью к своему руководителю, или прокуратору, если пользоваться его римским титулом, Кату Дециану, но все, что он сделал, это направил на подмогу всего 200 солдат, да и то плохо экипированных.

Если у этих солдат было ощущение, что им крупно не повезло, то оно было верным. Осада продолжалась всего два дня. Перед последним приступом все легионеры отступили к храму, ища в нем убежища. Но это их не спасло. Перед тем, как поджечь город, восставшие выволокли их оттуда, согнали в священную рощу и там убили всех до одного. Варвары, говорите вы! Но разве они превратили казнь в публичное представление, как делали это цивилизованные римляне, совершая массовые убийства в цирках? Нет, они этого не сделали! Вот это-то и делало их варварами — они ничего не смыслили в шоу-бизнесе.

За исключением представлений с огнем. Выкопайте яму глубиной футов десять где-нибудь посреди Колчестера — и вы наткнетесь на слой древесного угля. Это зола от большого-пребольшого костра. Того, который Боудика и ее соратники разожгли, пустив Камулодунум на растопку. Статуя Клавдия-Бога была свергнута восставшими. В 1907 г. его голову нашли в реке Эльд. Девятый легион, который стремительным маршем пересек страну, чтобы подавить восстание, пришел слишком поздно, попал в засаду и был полностью уничтожен. Тацит обвиняет во всем Ката Дециана, который, «перепуганный катастрофой и яростью провинции, которую он сам спровоцировал на войну своей алчностью», бежал через Ла-Манш в Галлию.

Тем временем Светоний Паулин со своими легионами форсированным маршем отступил через вражескую территорию к Лондону. Однако он скоро сообразил, что не сможет оказать сопротивление приближающимся повстанческим силам и удержать город. А потому решил и не пробовать. «Он решил спасти провинцию ценой одного города, — пишет Тацит. — Никакие слезы и рыдания людей, умолявших его о помощи, не помешали ему дать сигнал об отходе»[79]. Армии Боудики никто не помешал обратить город в пепелище, и сегодня восьмидюймовый слой обожженной красной глины — единственное материальное свидетельство того, что здесь когда-то был римский торговый центр Лондиниум. Число погибших римлян достигло теперь 70 000.

Но не массовые убийства убедили Тацита, что те, про кого он пишет, настоящие варвары. Самым убедительным доказательством было их полное неумение ценить коммерческие аспекты войны: «Потому что они воевали не ради того, чтобы брать пленных и продавать их, — пишет он, — или каких-либо иных сделок со сломленным неприятелем, а ради массовых убийств, виселиц, костров и крестов, подобно людям, которых скоро ждет расплата и потому хватающимся за скорую месть»[80].

Последняя битва, согласно Диону Кассию, началась с того, что Боудика обратилась к воинам с речью со своей боевой колесницы. Маловероятно, что она произнесла именно те слова, которые он вкладывает в ее уста, но зато у нас появляется интересное представление о римском понимании оккупации Британии:

Вы узнали на опыте, чем свобода отличается от рабства. Следовательно, хотя кое-кто из вас мог быть прежде, по незнанию того, что лучше, обманут соблазнительными обещаниями римлян, теперь, когда вы испробовали и то и другое, вы узнали, какую великую ошибку совершили, предпочтя завезенный деспотизм образу жизни ваших предков, и вы пришли к пониманию того, насколько лучше бедность без хозяина, чем богатство в рабстве[81].

Боудика, кроме того, ободрила войска, указав, что римляне — плохие воины, потому что они прячутся за частоколами и носят тяжелые доспехи. Это указывает на то, что они испугались, заявила она, и вдобавок стали малоподвижными. «Так покажем им, что они зайцы и лисицы, пытающиеся править псами и волками».

Но, как оказалось, римские солдаты были не так уж испуганы и вовсе не были отягощены своими панцирями. Суть в том, что, когда дело доходит до тщательно подготовленного сражения между профессиональными солдатами и крестьянами, праведный гнев никогда не берет верх. Тацит пишет: «Говорят, там пало немногим менее 80 000 бриттов при потерях наших солдат около 400 человек и лишь стольких же раненых. Боудика покончила с собой, приняв яд»[82].

С поражением восстания многое из того, что осталось от икенов, было уничтожено римской местью, более оправданной, чем месть варварская. К примеру, все, кто знал, где находятся снеттишамские сокровища, судя по всему, были убиты. Если бы Чарльз Ходдер не нашел их металлоискателем, они бы и поныне лежали там забытые! Сенека так никогда и не получил свои деньги, а сокровища, пролежавшие 2000 лет в земле, теперь выставлены в Британском музее.