Михаил Поздняев - Уже написан Вавич

• Название: Уже написан Вавич
• Автор: Михаил Поздняев
• Жанр: Публицистика

---

Поздняев Михаил Уже написан 'Вавич'

Михаил Поздняев

УЖЕ НАПИСАН "ВАВИЧ"

Предисловие - жанр очень странный. Нет никакой твоей заслуги, что ты прочел раньше тех, кому предисловие адресовано. Нет у тебя и никакого права говорить: "О, вы еще не знаете, что за книга вам попала в руки!" Так говорить западло - тем паче после тех, кому она попала в руки лет на сорок раньше. Правда, люди тогда говорили о ней вполголоса. Говорили - на прогулке в подмосковном лесу, при случайной встрече на бульваре. За чаем. Говорили - как будто о факте бытовом, житейском, а не литературном. Дескать, прочел на днях роман Житкова - представьте, гениальный...

В точности как Баратынский - Жуковскому, разбирая рукописи Пушкина: "Он был мыслитель, кто бы мог подумать!.."

Вот, стало быть: ни слова о Житкове. Лишь вкратце - о шестидесятилетних мытарствах книги: со дня кончины автора до дня, когда она попала нам с вами в руки.

Помню, как впервые услышал слово "Вавич". Дело было в 88-м. Я позвонил по телефону Лидии Корнеевне Чуковской - попросил у нее рукопись документальной повести об отце, по совету Берестова. В тот романтический период я сотрудничал с издательством Детского Фонда. Публикации не случилось, увы. По чьей вине? Скажем так: не по моей... С извинениями вернул рукопись автору - тогда мне и задан был вопрос:

- Почему бы не издать "Вавича"?

Помню, как впервые прочитал вот это:

"Посыльный нес письмо, держа его двумя пальцами, и девушке показалось, что он поймал бабочку..."

И это:

"Городовой снял шапку, и на морозе она дымилась у него на ладони, как горшок с кашей..."

И это:

"Снег стучал по козырьку фуражки, как стучат кончиками пальцев по оконному стеклу..."

Житков написал однажды рассказ о мальчике, ловившем человечков, которые прятались, по его подозрению, в трюмах игрушечного парусника. Человечков не поймал, только парусник сломал, и жизнь потускнела.

Это притча о невозможности понять, как "устроен" шедевр.

Борис Пастернак, уже создав "Живаго", назвал "Вавича" лучшей книгой о русской революции. Но что такое - лучшая книга? Ведь не только самая правдивая, но и лучше всех прочих написанная.

Правда, не высказанная с большевистской прямотой, но отраженная на козырьке фуражки, не подвергается редактуре.

Такую книгу можно только уничтожить.

История с "Вавичем" повторила историю с "Путешествием из Петербурга и Москву" - спустя полтора века - с той существенной разницей, что Радищев за "Путешествие" расплатился десятью годами Сибири, а Житков тихо скончался в 38-м, в своей постели.

В 1941-м "Вавич" вышел в "Советском писателе" - стараниями друзей покойного, в первую очередь Лидии Чуковской. Тираж лежал на типографском складе. Сигнальный экземпляр - на столе Фадеева. За ним оставалось последнее слово. В его собрание сочинений включена рецензия, датированная серединой ноября.

Фадеев читал "Вавича" в Москве, в перерывах между налетами германских самолетов. Уже была позади летняя эвакуация, осенняя паника, в Елабуге удавилась Цветаева, поутихли слухи о гуляющих по столице диверсантах, выпал снег, прошел праздничный парад, Сталин стоял на Мавзолее в шапке с завязанными на подбородке ушами, как носили в Туруханском крае, в кинохронике вождя показали в фуражке: более правдоподобно.

Фадеев просился на фронт. Его не пустили: он принадлежал к руководящему составу. Капитан сходит последним с тонущего корабля. Что корабль запросто может утонуть - мало кто сомневался. Вот в какие дни Фадеев написал документ, заслуживающий того, чтобы здесь его привести целиком.

"Эта книга, написанная очень талантливым человеком, изобилующая рядом прекрасных психологических наблюдений и картин предреволюционного быта, страдает двумя крупнейшими недостатками, которые мешают ей увидеть свет, особенно в наши дни:

1. Ее основной персонаж, Виктор Вавич, жизнеописание которого сильно окрашивает всю книгу, - глупый карьерист и жалкая и страшная душонка, а это, в соединении с описанием полицейских управлений, охранки, предательства, делает всю книгу очень не импонирующей переживаемым нами событиям. Такая книга просто не полезна в наши дни.

2. У автора нет ясной позиции в отношении к партиям дореволюционного подполья. Социал-демократии он не понимает, эсерствующих и анархиствующих идеализирует".

Книгу пустили под нож, весь тираж. Нет, не весь. Один экземпляр попал в "Ленинку", еще один выкрала из типографии Лидия Корнеевна.

Ксерокопию с него в конце 80-х носил я по разным издательствам. Вдохновляясь поначалу, господа издатели, как будто сговорясь, возвращали мне "Вавича": книга написана очень талантливым человеком... но не полезна в наши дни.

Полезны были диссиденты, эмигранты, Сталин в ушанке, школы для дураков... короче, не импонировал Житков переживаемым нами событиям.

И "Вавич" сгорел вторично в топке гласности.

Мы тогда шутили: "Что будем делать, когда все это кончится?" "Перечитывать журналы".

Очень многое тогда не смогли прочесть как следует - времени ж не было, предпочитая Андрею Платонову, Юрию Домбровскому, Борису Ямпольскому, да и Варламу Шаламову, Евгении Гинзбург, Абраму Терцу - "Московские новости" с "Огоньком".

Теперь вот пришло время.

Дождался и многострадальный "Вавич". Увлекательное и печальное повествование о том, как просто стать подлецом из высших побуждений, как беззащитно и драгоценно любовное письмо, зажатое двумя пальцами, точно пойманная бабочка.

Книга последнего великого писателя, открываемого нами в XX веке.

Все-таки лучше, чем никогда.

Михаил Поздняев