Михаил Колесников - Последние грозы

• Название: Последние грозы
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-270-00053-9

---

И только 27 октября Первая Конная пробилась к Южному фронту и прямо с хода вступила в бой в районе Каховки.

Фрунзе бросил Первую Конную, измученную до крайности переходом, в тыл врангелевцев, чтоб отрезать им пути отступления. И все-таки врангелевцам удалось прорваться. Неся колоссальные потери, они устремились к Чонгарскому полуострову…

Теперь, сидя в автомобиле, Фрунзе думал, что подчас маленькая небрежность в военном деле может привести к роковым последствиям. Увлеченные жаркими боями, конники забыли взорвать мост через Генический пролив. Забыли, а возможно, не сомневались, что врангелевцы не прорвутся, и мост оставили для себя?..

Вот по этому Геническому мосту и втянулись главные силы Врангеля в «Крымскую бутылку». Ушли… заперлись…

Как бы то ни было, блестяще задуманная операция не получилась, и Фрунзе от сознания этого страдал почти физически. Переправившись через Генический мост, врангелевцы его взорвали. Они разрушили все мосты, соединяющие Крым с материком. «Сожгли все, — подумал Фрунзе. — Значит, плохи дела барона».

Конечно же можно винить конников. Но если разбираться, Врангель был бы уничтожен, если бы другие армии фронта развили требуемый им, Фрунзе, темп наступления. Лишь Первая Конная выдержала напор и один на один вела бои с главными силами 1‑й и 2‑й врангелевских армий. Первой Конной пришлось одной сдерживать натиск всех вражеских сил, потому-то и не успела или не смогла взорвать Генический мост: ее 4‑я кавдивизия, занявшая Геническ, была атакована, отброшена от моста, белый флот и французские суда выбросили на нее тысячи снарядов.

И все же Врангель понес большие потери. Только в плен взято двадцать тысяч…

Фрунзе наметил побывать на боевых линиях, так как хотел видеть все собственными глазами.

И он увидел Сиваш…

Сиваш… Гнилое море, мертвое море… Фрунзе знал тюркские языки, с тюркского «сиваш» значит «грязь». Чонгарский полуостров рассекает Сиваш на две части: западную и восточную. Сиваш, по сути, — лагуна Азовского моря, мелководный и очень соленый залив, его берег извилист, образует полуостров.

Михаил Васильевич едва не задохнулся от тяжелого запаха: морская трава камка гнила, выделяя сероводород.

Ровная полынная степь круто обрывалась, а дальше, за белоснежной кромкой соли, простиралась фиолетовая гладь. Казалось, что там, за белой полоской, обрывается мир. То, фиолетовое, было пустотой, а может быть, дымкой над Сивашем.

Фрунзе пытался определить направление главного удара. Крым соединяется с материком на западе Перекопским перешейком и узкой Арабатской стрелкой. Сивашский и Чонгарский мосты взорваны белыми.

И Фрунзе выбрал Арабатскую стрелку: по ней можно, при поддержке Азовской флотилии, выйти в тыл противнику и овладеть Крымом. Нечто подобное проделали лет двести тому назад русские войска, обманув бдительность крымского хана, стоявшего с главными силами у Перекопа. Хана сменил барон.

Но вскоре Михаилу Васильевичу пришлось отказаться от этого замысла: Таганрогская бухта замерзла. Азовская флотилия застряла во льдах. Оставалась лобовая атака Перекопских и Чонгарских позиций, укрепленных Врангелем по последнему слову фортификационной техники… До прихода белых Перекоп был бойким провинциальным городком с двадцатитысячным населением и развитой соляной промышленностью. Когда врангелевцы начали возводить перекопские укрепления, всех жителей изгнали, а дома разобрали на строительный материал. Не пощадили даже церковь. Так исчез целый город. Остатки развалин французские суда, стоящие в Каркинитском заливе, снесли огнем своих пушек. Лобовая атака этих укреплений — это большие жертвы, а Фрунзе ценил каждую человеческую жизнь.

…Главный удар наносила 6‑я армия. Перед Чонгарскими позициями располагалась 4‑я армия. Обе конные армии теперь составляли второй эшелон. Основные силы 51‑й дивизии, которой командовал Блюхер, Михаил Васильевич направил на штурм Турецкого вала. Это был самый укрепленный участок Перекопа и самый трудный для преодоления. 13‑ю оставил в Мелитополе, в резерве — потрепана до предела.

Тяжелая артиллерия где-то безнадежно застряла, и Фрунзе решил начать штурм Перекопа и Чонгара без нее. Авиация сфотографировала укрепления врангелевцев с воздуха, сосредоточивалась артиллерия, подвозили боеприпасы, красноармейцев обучали преодолевать препятствия.

Труднейшая Перекопско-Чонгарская операция требовала подготовки.

Внезапно подул сильный северо-западный ветер, грянули морозы. По ночам они доходили до двенадцати градусов. Красноармейцев с обмороженными ногами пришлось отправить в тыл.

На других фронтах Фрунзе видал всякое. Даже случалось, когда отдельные воинские части дрались за хутор, чтобы, взяв его, переночевать в тепле, обогреться. Но сейчас, казалось, все силы природы объединились, чтобы испытать на крепость и выдержку красных бойцов. Красноармейцы, сидя на корточках, кутались в рваные шинелишки; вокруг пустынная степь — ни кустика, ни былинки. Фрунзе вглядывается в лица бойцов.

Уныния нет. Трудно всем. Но особенно трудно сейчас Фрунзе. Муки особенно тяжелы, когда сознаешь, что от твоего решения зависят жизни десятков тысяч людей, и эти муки были укоренившимся состоянием Фрунзе. Они терзали его и на Восточном, и на Туркестанском фронтах, и особенно непереносимы были сейчас.

…Произошло чудо. От местных жителей Михаил Васильевич слышал: иногда западные ветры сгоняют воду из Сиваша в Азовское море, дно обнажается настолько, что по нему можно пройти на другой берег залива. И вот природа явила измученным, замерзающим красным героям милость: ветер погнал воду из лагуны! Этого чуда Фрунзе ожидал с нетерпением, и оно совершилось. Теперь 6‑я армия могла зайти в тыл противнику через Сиваш.

Он уже знал о трех бродах и ночью 6 ноября приказал саперам проложить через пролив специальные дороги из бревен. К утру работы были завершены.

7 ноября в 22 часа красные части двинулись через «Гнилое море». Повалил снег, ударил пятнадцатиградусный мороз. Но соленая грязь не замерзла, в нее проваливались и люди, и лошади, и орудия.

10

…Ока Городовиков радовался жизни: с приходом Буденного Оке Ивановичу дали в Первой Конной 6‑ю кавалерийскую дивизию, которая состояла из донских и кубанских казаков. В дивизии многие знали Городовикова еще по деникинскому и польскому фронтам и встречали восторженно.

Дивизия укрылась в лощине перед Сивашем. Деревянный мост белые сожгли. Шоссе обрывалось внезапно — дальше ходу не было. Городовиков прохаживался по берегу и не знал, что предпринять: переправиться по жидкой, как кисель, трясине, нечего было и думать. Он видел укрепления белых, дальнобойные морские орудия на бетонированных площадках. Поднес бинокль к глазам, окинул взглядом горизонт и увидел… скирды соломы. Решение созрело мгновенно. Приказал:

— Разбирайте скирды и кидайте солому в Сиваш. Быстро!..

Белые заметили маневр и открыли орудийный огонь. Но красноармейцы бежали с охапками соломы к Сивашу, устилали дно.

Дивизия понеслась по проложенной дороге к укреплениям Чонгара. За конницей пошла артиллерия. Полуостров был взят.

Так 6‑я дивизия получила наименование Чонгарской.

Матэ Залка принимал участие в создании Первой Конной. Он сразу же сделался любимцем Буденного, так как равного ему в джигитовке не было.

— Всем орлам орел! — восхищался Семен Михайлович. Конечно же в двадцать пять можно быть и орлом. И Буденный поставил тогда Матэ командиром кавалерийского полка. В голубом австрийском френче, в красной гусарской шапке, с саблей на боку, он конечно же представлял собой довольно живописную фигуру. Со своим полком участвовал в операциях в районе Новгород-Волынск, Ровно, Дубно, Верба, Радзивиль, Броды.

Потом его перевели на другой фронт, в дивизию Федько. Теперь он командовал стрелковым полком, которому Михаил Васильевич Фрунзе лично дал задание идти в обход неприятельских укреплений по топям Сиваша, чтоб ударить по перекопским укреплениям с тыла. Кто-то даже пошутил: на левом фланге — калмык Ока Городовиков; на правом — мадьяр Матэ Залка. А задача у них была, по сути, одинаковая: удушить руками своих флангов Врангеля.

Матэ находился в несколько подавленном состоянии: узнал о гибели комиссара 11‑й дивизии Павла Бахтурова, с которым дружил. Их сблизила любовь к литературе. В недавнем прошлом народный учитель, Бахтуров рассказывал Матэ о русской литературе, о Толстом и Горьком. Читал стихи Кольцова, Языкова, Некрасова.

Залка читал Павлу стихи Шандора Петефи. Бахтуров был великаном, и невысокий Матэ рядом с ним казался подростком. Но это не мешало их дружбе. Теперь Павла нет…

За свои двадцать пять лет Матэ Залка успел испытать многое. Он родился и воспитывался в буржуазной среде, стал офицером австро-венгерской монархии. Попал в плен. В Сибири формировал интернациональные части, колчаковцы бросили его в тюрьму. Он уходит к красным партизанам, мечтает встретиться с руководителем партизанского движения в Сибири Щетинкиным, становится красным командиром, сражается с белыми, сопровождает в Казань отбитый у колчаковцев золотой запас России… Было всякое. И наверное, будет всякое. Если жизнь не оборвет вражеская пуля.