Ирина Лобановская - Звезда эстрады

• Название: Звезда эстрады
• Автор: Ирина Лобановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

Провинциалка Лёка успешно покоряет столицу — в том числе и с помощью мужчин. Ей все удается! Вскоре она — известная эстрадная певица, победительница российских и международных конкурсов. Она достигла настоящей славы… Но у Лёки нет главного — семейного счастья и любви. И она отчаянно пытается их найти…

Рыжеволосая бестия Лёка с детства поражала всех смелостью высказываний и дерзостью поступков. И все же самую заветную свою мечту она долго не решалась воплотить в жизнь. А мечтала Лёка петь, да так, чтобы весь мир лежал в восхищении у ее ног. Упрямой провинциалке сказочно повезло в Москве, причем дважды. Во-первых, она понравилась известному продюсеру. А во-вторых… встретила мужчину своей мечты. Но Кирилл так далек от мира шоу-бизнеса! Как же удержать в руках сладкоголосую птицу удачи и не упустить женское счастье?..

---

— Я тоже так думаю, — снисходительно согласилась Лёка. — Ждет… Но никак не может дождаться… Спасибо вам на добром слове, а я пошла. К своему успеху!

Лёка помахала рукой незнакомцу и собралась двинуться в путь, но лысоватый ее остановил:

— Скажите, а как ваша фамилия? Я там не расслышал… Хочу запомнить на будущее. Чтобы потом попасть на ваш концерт.

— Фамилия для женщины — нестойкий опознавательный знак, — объяснила польщенная Лёка. — Вы очень добры ко мне… Прямо не ожидала… Настоящий дуся…

— Вот еще что… — неуверенно произнес незнакомец. — Там была такая странная история… Людей, идущих в ресторан в те дни, когда вы там пели, у дверей встречал юноша. И просил вас освистать… Уверял, будто вы бросили дом и семью ради пения и вас необходимо вернуть в родные пенаты. Многие поддавались уговорам… Он просто умолял… Иначе бы все у вас сложилось иначе… Это, наверное, ваш муж?

Юноша?! Лёка вновь едва не задохнулась от бешенства. Гошка, паразит, поганец, сволочь! Ну, дождется! Таких только убивать! И все-таки сообразила справиться:

— А как он выглядел, этот высоконравственный спаситель моей семьи?

— Тоненький, похожий на девочку, кудрявый, — отозвался лысоватый и повторил: — Это ваш муж?

— Подлец он, а не муж! — крикнула Лёка и бросилась к Гошиному дому.

Лёка видела Гошу с момента своего скоропалительного замужества всего один раз. Он как-то вдруг заявился к Лёке в гости.

Хорошо, что во время визита непредсказуемого Гоши ревнивый Санька где-то околачивался. Он делал вид, будто работает в какой-то хитрой конторе. Иначе неизвестно, чем кончилось бы дело. Вполне вероятно, что и дракой, с великим удовольствием подумала Лёка и с еще большим наслаждением представила себе картину мордобития бывшего любимого любимым настоящим.

— Ты чего пришел? — недружелюбно спросила Лёка, открыв дверь. — Собираешься разбить вдребезги дружную российскую семью? А она, как известно, ячейка общества!

— Я скучаю без тебя, — обезоруживающе просто объяснил Гоша. — Вот и пришел… Давай поженимся!

— А где же ты был раньше со своим предложением? — ухмыльнулась довольная Лёка. — Теперь мне, чтобы его принять, надо разводиться. А это — волынка, и неохота нервы себе зря трепать. Мы с тобой вроде бы расстались после нескольких неудачных попыток понять друг друга в постели…

Гоша побагровел:

— Разве это главное между людьми?

— А что же еще? — хмыкнула Лёка.

Какая же она была тогда безголовая…

— Ну да, это, конечно, тоже важно, — поспешил согласиться Гоша. — Но не это главное… Ты до сих пор не поняла?

— Претендуешь на глубину и серьезность чувства. Тогда зачем ты меня отпустил? Схватил бы за подол и держал возле себя крепко-крепко, растяпа…

— Я поступал в институт, много занимался ночами, — грустно пояснил Гоша. — А потом было поздно… Ты уже вышла замуж…

— С красивыми женщинами это случается довольно часто, — назидательно проворковала Лёка. — Тебе урок на последующую жизнь — не спи на ходу и не поступай не вовремя в институт, когда имеешь виды на даму. А теперь не твое дело! Сиди и не чирикай! И лучше топай домой. Санька скоро должен вернуться, а вам встречаться с ним ни к чему.

Гоша взглянул на нее печально и задумчиво. И начал читать:

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Лёка вспыхнула. Это маленькую поэму Гоша впервые прочитал ей, когда она начала ему петь.

— А кто это? — спросила тогда мало образованная Лёка.

— Северянин, — ответил Гоша.

Лёка прекрасно помнила все строчки дальше…

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.

Никакой грозовости, ни малейшей, у них с Гошей, двух несмышленышей, не получилось. Хотя очень хотелось и мечталось. Лёка даже возмутилась в глубине души от бездарности и бессмысленности происходящего. Они просто тыкались друг в друга, как слепые котята, пытаясь что-то понять и открыть для себя. Не открыли… Разочаровались и бросили неудачные постельные эксперименты… Зачем и начинали-то?..

О тех подростковых опытах Лёка изредка вспоминала с досадой и раздражением. Теперь прибавилось чувство стыда. Но оказывается, Гоша помнил все несколько иначе, по-другому…

— Уходи! — сказала ему Лёка. — И больше здесь не появляйся! Это ни к чему, воспоминания там всякие, стихи, Северянины разные… Я терпеть не могу копаться в прошлом!

Гоша опять грустно взглянул на нее и ушел.

Теперь в его квартиру Лёка ворвалась, как сотрудница группы «Альфа», метнувшейся на освобождение заложников. И оттолкнула с дороги ошеломленную Гошину мать.

— Ты что, недоделанный, взялся лепить своими кривыми руками мою судьбу?! — крикнула она побледневшему Гоше, вставшему ей навстречу из-за письменного стола. — Кто тебя просил вмешиваться, идиот?! Решил меня спасти от падения? Это разве твои заботы — чем я занимаюсь?!

— Мои, — решительно заявил Гоша. — Ты не соображаешь, что делаешь! Неужели хочешь стать кабацкой певичкой и голосить среди этих омерзительных людишек, которые будут на тебя пялиться, раздевать глазами, постоянно лапать и отпускать в твой адрес пакости? Неужели хочешь пасть так низко?!

— Да, хочу! — закричала еще громче Лёка. — Просто мечтаю! И это ты ничего не соображаешь, а не я! Я все равно буду петь, чего бы мне это ни стоило! Назло всем! Наперекор всем! Какая разница, где и для кого? Лишь бы петь, остальное не важно!

— Ты несешь чушь! — в ответ завелся Гоша. — Пой тогда в поле или в лесу! Почему бы тебе не давать концерты там? Но тебе требуется слава, слушатели, аплодисменты, цветы! Вот что тебе нужно! И не обманывай себя! Есть такие поступки и понятия, которые вредны и опасны. И от них надо как можно быстрее отказаться. Лёка… — Его голос сорвался. — Лёка… Брось ты эту ерунду, зачем тебе такая дурная, суматошная, грязная жизнь? Она лишена всякого смысла! Постоянная борьба, драчка за первые места, интриги и сплетни! Ты этого хочешь? Об этом мечтаешь? Оставь пение, уйди от своего красавчика, и давай поженимся! Будем жить нормально, как все люди живут, тихо и спокойно! Родим детей, летом будем ездить отдыхать с ними в Прибалтику…

В Прибалтику?.. Белый песок вокруг и жадные липкие взгляды мужиков на ее мать… Лёка усмехнулась и неожиданно остыла.

Слава… Да, вот оно — то самое слово, ради которого она хочет петь… Гоша прав… Или спокойная, тихая семейная жизнь…

— Ты, мальчик, молчи! — уже спокойнее произнесла она. — Мне совершенно все равно, каков этот мир, плохой он или хороший, сложный или простой. И меня даже не слишком тянет его познавать. Я хочу разобраться лишь в одном — как мне в нем жить. Если додумаешься до этого, заодно поймешь, каков он, и осознаешь свое собственное место и назначение.

Лёка развернулась и ушла. В коридоре ей снова попалась на пути Гошина страдальчески-безмолвная мать.

Глава 11

Кирилл во многом винил себя. Почти во всем. Он не нашел контактов с женами, проворонил дочерей, увлекался женщинами… Наверное, это главное.

Только его обвинения в свой адрес — самый верхний, тонкий пласт, как слабая, гнилая от сырости, желто-бурая осенняя простыня листьев на земле. Внизу прячется черная, просыревшая грязюка, плотная, слежавшаяся, сбившаяся в жестко-каменную твердь. Там собака и зарыта… И эта собака, глубоко закопанная от досужих, чужих, наглых глаз — собственная обида Кирилла на женщин.

Он безуспешно пробовал отучить себя перечислять и вспоминать все ее многочисленные прегрешения, потому что это нехорошо, и нельзя валить все на других, когда сам виноват. Но, помимо воли, память то и дело упрямо, настойчиво напоминала о поведении и поступках его любимых баб. И когда накатывала эта девятибалльная штормовая волна обид, бороться с ней сил у Кирилла уже не находилось. А если честно, он не очень пытался сопротивляться. И даже радовался ее обвалу, шуму и грохоту, в котором так четко звучали суровые обвинения жене.

Одни ревновали его, уверяя, будто он шляется за каждой юбкой и к любой прилипает глазами. А его всерьез, как выяснилось, не интересовали женщины на стороне до встречи с Лёкой. Лёка — совсем другое… Тихий океан серых глаз…

Кирилл плохо устроил дом? Да он его и не строил… Дочери?.. Это слишком болезненное, назойливое воспоминание… Но и здесь Кирилл не виноват. Он старался не один год избавиться от заклеенной трещины на разбитом стекле — ведь вставить новое уже не удастся! — от давящей, настырной, не стирающей детали памяти, не желающей умирать, уходить в темноту и запираться на ключ… От нее не удерешь к приятелям или в мастерскую, память не разорвешь на клочки и не сунешь походя в мусоропровод…