Юлия Добровольская - Любовники

• Название: Любовники
• Автор: Юлия Добровольская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2919-2

Спустя почти три десятилетия совместной жизни они по-прежнему не муж и жена, хоть и вырастили сына, боролись с трудностями, преодолевали кризисы. И все это время они испытывали ханжеское осуждение окружающих. Прошлое цепко держит Костю с Диной в ловушке, и только одно чувство позволяет им подняться над бытом и дрязгами, то всесильное чувство, которое когда-то толкнуло их друг к другу и сделало любовниками…

Герои этой истории Дина и Костя много лет вместе. Но жизненные обстоятельства не позволяют им официально оформить свои отношения. В нашей стране с конца 60-х и до середины 80-х царила особая атмосфера, та, которую впоследствии назовут застоем, поэтому отсутствие штампа в паспорте создает много проблем в жизни любящей пары. К тому же «общественное мнение», не избалованное яркими событиями, возмущено не только незаконностью отношений, но больше всего тем, что эта пара абсолютно непозволительно, самозабвенно счастлива… И держит их рядом друг с другом не официальное обязательство, а большое настоящее чувство, то чувство, которое делает мужчину и женщину Любовниками…

---

— В кого, доча?..

— Ты его не знаешь.

— Это не Артур?

— Нет, — засмеялась Дина. — Артура же ты знаешь.

— Кто он? — Мама оживилась и готова была вызнать все до последней подробности.

— Мам… я тебе потом все расскажу… Я не знаю еще ничего… Может, это несерьезно… может, пройдет… Просто такого еще со мной не было.

— Вы уже… вы уже были близки?

— Что?.. — Дина посмотрела на маму: она не совсем понимала, о чем та говорит.

— Ну… вы уже спали с ним… вместе?

— Мам, ты что?! Мы даже не целовались еще… И вообще, мы только погуляли… в кино сходили…

Мама закрыла руками лицо и засмеялась.

— Доченька моя!.. Какая же ты!..

— Какая?

— Хорошая! Какая… Ты замечательная у меня… Ты — моя радость… моя гордость… — Она снова стояла рядом с Диной и гладила ее по лицу, по голове, целовала в макушку. — Давай кушать.

Обе принялись с аппетитом доедать едва начатое, запивая шампанским и болтая о маминой работе, о тети-Ириных новостях, о предстоящей Дининой практике и о поездке на море.

* * *

На следующее утро Дина проснулась одна в квартире. Мама ушла на работу, написав записку о том, что где лежит, что Дине следует примерить, что поесть.

День был пасмурный, на улицу выходить не хотелось — да и куда идти? Подружки школьные все на работе. И жизнь у них теперь отличная от Дининой: Дина студентка, столичная девушка, а подружки работают на единственной в их городке фабрике, там же, где и Динина мама. На той фабрике, которой мама всегда пугала Дину.

— Вот будешь плохо учиться, одна тебе дорога будет — на фабрику! — говорила она. — А это не жизнь! Настоящая жизнь не здесь, не на фабрике, не в этом городе. Так что учись, Диночка!

И Дина училась. Училась очень хорошо, хоть и не понимала, почему мама так неуважительно говорит о городе и о фабрике, на которой сама работает. Дина любила свой город — тихий, зеленый, уютный. Любила его улицы и скверики. Любила новый — большой и светлый — Дом культуры, где к каждому празднику устраивали торжественные мероприятия и концерты, где собирался весь их городок. Любила фабричный гудок — он вызывал в ней романтические образы самостоятельной взрослой жизни.

Однажды, в десятом классе, когда пора было выбирать будущую профессию и институт, Дина обратилась к Внутреннему Голосу:

«А почему мне обязательно нужно уезжать отсюда — ведь здесь все мои друзья, мама, почему нужно обязательно учиться в институте — ведь можно пойти на фабричные курсы и работать потом на фабрике, где работает весь наш город?»

«Потому, — сказал Голос, — что у каждого своя дорога. И дорога эта зависит от того, какими способностями наделен человек. Какими амбициями. Кому-то вполне достаточно и этого города, и этой фабрики. А вот спроси себя: что лучше — одна возможность или множество разных возможностей?»

«Например?» — уточнила Дина.

«Например… Когда ты знаешь десять букв, ты можешь читать только те слова, которые составлены из этих, знакомых тебе букв. А если ты знаешь весь алфавит — твои возможности расширяются, так ведь?»

«Да, конечно! Это само собой!»

«Ну вот. Ты окончишь школу, и знания твои ограничатся школьной программой. Ты останешься в этом городе, и твой кругозор ограничится твоим домом, фабрикой и выходами в кино раз в неделю. Конечно, уровень знаний можно повышать и самостоятельно — читая книги, журналы… Будни можно разнообразить встречами с друзьями, поездками в отпуск… Так что само по себе это ни плохо ни хорошо — если ты не станешь поступать в институт и останешься жить и работать здесь… Ты улавливаешь мою мысль?»

«Кажется, да… Но продолжай, пожалуйста!»

«Так вот, это ни плохо ни хорошо. Но! — Внутренний Голос сделал паузу. — Но. Тебе даны чуть большие способности, чем многим вокруг».

«Какие способности?» Дина была скромной девочкой и не считала себя в чем-то лучше или способней других. Свои успехи в учебе она объясняла очень просто: усердием и прилежанием.

«Ну… — усмехнулся Внутренний Голос, — давай начнем с усердия и прилежания».

«А разве это… разве это способности?»

«А как же! Посмотри на своих одноклассников! Вот Вася Галкин, например. Как он учится?.. Двойка — пятерка, двойка — пятерка… О чем это говорит? Об умственных способностях и о полном отсутствии усердия и прилежания. А?..»

«Да, точно…»

«Теперь Света Куницына. Три — четыре, три — четыре… Тут тоже картина ясна: старается девочка, но выше головы не прыгнешь… А Дина Турбина? А? — Внутренний Голос улыбнулся, Дина поняла это по интонации. — Дина Турбина у нас круглая отличница. Но не просто круглая отличница. Когда у нее что-то не получается, хоть плачь, она сидит до полуночи, пока не разберется, не поймет, не применит и не выполнит задания. А? Так?..»

«Так», — согласилась Дина.

«А раз так, значит, есть потенциал — и ума, и усердия. А раз есть потенциал, значит, нужно выходить на его рубежи. Нужно использовать его на всю катушку. А не зарывать талант в землю. Так-то! — Внутренний Голос немного помолчал. — Вот и подумай: что ты больше всего любишь, к чему стремится твоя душа, с чем лучше всего справляется ум. И — выбирай вуз».

Дина выбрала Технологический институт в далеком большом городе и органическую химию. Из журналов она знала, что это весьма перспективная наука, которая помогает улучшить очень многие стороны жизни — и быт, и здоровье в том числе. К тому же это было связано и с ее родным городом, и с фабрикой, на которой работала Динина мама и мамы и папы почти всех друзей Дины — кроме тех, у которых отцы были военными. В их городе было две основных профессии — химия и военное дело.

Дина решила никуда не ходить. Она примерила летний костюмчик, платье и легкий открытый сарафан, сшитые мамой, и — чудо! — великолепный купальник с иностранной биркой. Таких Дина еще не видела ни на ком.

Мамочка моя!.. Какая же ты замечательная!.. Только вот… только вот почему ты так живешь… как-то не так, не так, как все… как-то непонятно?..

И еще о маме

Это был не первый и не единственный разговор с мамой на волновавшую Дину тему.

Как-то вечером Дина сидела за столом и делала уроки. Рабочее место у нее было за обеденным столом — красивым деревянным полированным столом. Дина сдвигала с центра стола большую хрустальную вазу с искусственными гладиолусами, они были очень-очень похожи на настоящие — даже вблизи. Потом расстилала на половине стола газеты и там занималась. Сейчас она учила историю — прочтет абзац, повторит про себя. Всякий раз, поднимая голову от текста, Дина могла наблюдать через открытую в мамину комнату дверь, как мама, сидя перед зеркалом, выщипывает рейсфедером брови, потом красит ярко-красным лаком ногти, сушит их, помахивая руками… До Дины долетал этот любимый с детства запах лака для ногтей — любимый, потому что всегда был связан с праздником: то ли в кино их поведет дядя Толя, то ли в парк… Потом мама провела помадой по красивым крупным губам, сняла бигуди, расчесала волосы и вышла в гостиную.

Она присела к свободному краю стола. Увидев на сияющей полированной поверхности какое-то пятнышко, подышала на него и протерла рукавом своей светло-бирюзовой трикотажной кофты с перламутровыми пуговицами — эта японская кофта из «искусственного волокна», как тогда говорили, была предметом зависти маминых подруг. Мама натянула рукава кофты так, чтобы руки не оставили следов на зеркальной глади стола, и села, глядя на Дину с тихим умилением.

— Ты куда-то уходишь? — спросила Дина.

— Да, — ответила мама игриво, — ухожу.

Дина отложила учебник и сказала очень серьезно:

— Мама, ты опять идешь с этим… Геннадием Петровичем? А потом опять будешь плакать?

Мама виновато опустила лицо:

— Диночка, ты уже должна понимать…

— Что понимать? Что ты не можешь без мужчин?

— Ну зачем ты так?

— Ты врешь одному, врешь другому… Ты врешь мне, врешь себе. Мама… Ну брось ты это!

Мама, словно не слыша дочь, протянула руку к Дининому лицу:

— Вот умница… смотри, какая кожа стала ровная, все пятна исчезли. Ты должна постоянно пользоваться этим кремом и этой мазью. Запомни, — засмеялась она, — красота и молодость женщины в ее руках.

Дина посмотрела на маму безнадежно.

— Да-да, доча, — улыбалась мама, — скоро ты меня поймешь и спасибо скажешь. Глянь вот на меня: разве мне дашь тридцать шесть лет? Знаешь, сколько мужчин за мной увивается! — И засмеялась беззаботно, как довольный и совершенно счастливый ребенок.

— И у каждого этого мужчины семья, жены, дети. Тебя что, это совсем не волнует?

— Хм! Это их дело! — фыркнула мама. — Значит, такие жены, что мужей к другим тянет! А мне-то что… мне нравится внимание, подарки… Бери, Диночка все, что в руки идет… Тебе бы вот кокетства чуть-чуть… нельзя же такой прямолинейной быть, ты же сперва женщина, — она сделала упор на слове «женщина», — а потом уже комсомолка. Знаешь, как мужчинами вертеть можно! — И снова засмеялась заливисто. — Как, ты думаешь, я с восемью классами помощником начальника цеха стала? — Мама немного смутилась, поняв, что сказала лишнее, но тут же улыбнулась с гордостью: — И ведь вот тяну… и между прочим, не хуже образованных.