Катрин Кюссе - Проблема с Джейн

• Название: Проблема с Джейн
• Автор: Катрин Кюссе
• Издательство: Макбел
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 985-6347-39-4

Еще никогда Джейн не получала бандеролей на свой домашний адрес. Распаковав ее и пробежав взглядом первые страницы, она обнаружила, что речь шла о ней. Кто-то прекрасно был осведомлен о ее жизни. Толстая рукопись заканчивалась фразой: «Внизу она обнаружила бандероль с рукописью».

В этом психологическом триллере, отличающемся простотой изложения и эмоциональным напряжением, дается глубокий анализ любовных и социальных отношений в современной Америке.

Катрин Кюссе родилась в Париже в 1963 г. Живет в Нью-Йорке. Автор восьми романов. «Проблема с Джейн» получила главный читательский приз журнала «ELLE» в 2000 г.

---

«Сожалею», — сообщал ей издатель. «Сожалею», — только что сказала она Кристине. Какое холодное слово! Оно, как кинжал, медленно вонзается в самое сердце. По сравнению с Кристиной ей повезло больше: у нее есть муж, и он работает. Она поедет в Айову, чтобы жить вместе с ним. У них будет двое детей. Они купят себе дом и более просторную машину. А когда-нибудь она станет заведующей кафедрой на факультете французского языка в университете Айовы.

Телефонный звонок прервал ее мысли. Джейн подняла трубку. Звонила Роза, чтобы сообщить, что Бронзино желает с ней встретиться.

— Прямо сейчас?

— Да, он ждет вас в своем кабинете.

У Джейн было смутное предчувствие. Идя по коридору, она терялась в догадках: не ошиблась ли она в расчетах, составляя бюджет факультета? А может, допустила ошибку, которая будет стоить факультету тысячи долларов? Если только Бронзино посмеет ее упрекнуть в чем-либо, она скажет этому старому эгоисту все, что о нем думает. Джейн постучала в дверь.

— Войдите.

Бронзино сидел за огромным письменным столом. Взглянув на нее из-под очков с узкими, прямоугольными стеклами, он приветливо улыбнулся.

— Поздравляю, Джейн. Тебя берут на ставку Четыре рецензента дали блестящий отзыв о твоей книге: на факультете решили оказать тебе доверие, не дожидаясь, пока ты заключишь договор.

Из-за страшной усталости Джейн ничего не почувствовала и только пристально продолжала смотреть на Бронзино.

— Ты имеешь право взять творческий отпуск на полгода уже в январе. Дон объяснит, как его оформить. Извини, но мне нужно срочно сделать несколько звонков до начала собрания.

Джейн вышла от Бронзино и вернулась к себе. Зайдя в залитый солнцем кабинет, она сощурилась. Опуская шторы, остановилась, словно загипнотизированная, не в состоянии оторвать глаз от прямоугольного газона с яркой зеленой травой в саду викторианского клуба. Она не только забыла, когда гуляла там в последний раз, но и не заметила, как наступила весна.

Ее зачислили в штат. Еще на четыре года она обеспечена работой и благодаря отпуску сможет провести целый семестр с Эриком. Приятное известие не разогнало грозовые тучи, нависшие над ее головой.

Когда-то Джейн призналась Эрику, Эллисон и своим родителям, насколько сильно боится, что ее не возьмут в штат. Внезапно ее осенило, что подсознательно именно на это она и надеялась. Что контракт с ней не заключат. Что судьба сама найдет выход. И тогда у нее не будет другого выбора, как уехать в Айова-Сити. Именно этого она и хотела. Именно этого хотел Эрик. Но он не станет ее просить. Эрик не из тех мужчин, которые требуют, чтобы жена принесла себя в жертву. А Джейн не из тех женщин, которые бросают престижную работу после одиннадцати лет учебы и шести лет преподавания в Девэйне. Ей не нравится ни ее работа, ни Олд-Ньюпорт, ей не нравится жить вдали от Эрика, но она не уедет отсюда, потому что не способна совершить решительный поступок. И снова в течение четырех лет они будут разделены друг от друга тысячами километров. Один семестр, проведенный вместе, ничего не изменит в их жизни.

Рассеянный взгляд Джейн остановился на настенных часах. Десять минут пятого! Она схватила сумку и побежала в конференц-зал. Когда она входила, то почувствовала на себе взгляды присутствующих. Справа от Мак-Грегора пустовало место для заведующей учебной частью. Не так уж и много народу собралось, учитывая, что это было последнее заседание в конце учебного года. Всего-навсего семь человек. Бронзино обратился к ним с просьбой как можно быстрее придумать тему коллоквиума, чтобы израсходовать двадцать тысяч долларов, выделенных Францией на его проведение до декабря текущего года. Хью Кэррингтон отнесся к такому предложению со всей серьезностью и предложил посвятить коллоквиум писателю, недавно скончавшемуся от СПИДа. Никто из собравшихся, похоже, о нем не слышал, не считая Дюпортуа, который, подняв глаза, едва заметно улыбнулся и зевнул. Возражений не поступило. Или из-за слова «СПИД», или из-за всеобщей усталости даже у Беголю был какой-то непривычно отсутствующий вид. Джейн посмотрела на ее дешевые остроносые красные туфли на шпильке.

Число преподавателей на факультете уменьшилось, подобно кашемировому свитеру, побывавшему в сушке. Четверо из шестерых ассистентов уволились, и на их место никого не взяли. Пожилой француз оформлял пенсию. Бронзино добился только того, чтобы на это место взяли ассистента. Если Джейн и была зачислена в штат, то лишь потому, что в противном случае ее должность попала бы под сокращение.

— Джейн… — произнес Мак-Грегор.

Джейн вздрогнула. Она не расслышала вопроса. Встретившись взглядом с Дюпортуа, в уголках губ которого проскользнула едва заметная заговорщицкая улыбка, она чуть было не рассмеялась и прикусила губу, чтобы сдержать приступ нервного смеха.

— …расскажет вам сама, — продолжал Мак-Грегор, откашлявшись, — о тех трудностях, с которыми она столкнулась, чтобы пристроить аспирантов третьего курса. Само собой разумеется, никаких групп для аспирантов четвертого и пятого курсов. Я предлагаю не вносить отныне в списки аспирантов после третьего курса. Таково пожелание администрации.

— А что, если они останутся без работы? — надменным тоном спросила Хочкисс.

Джейн, которой не нравился ни ее голос, ни голос Беголю, подумала, что антипатия к человеку начинается именно с неприятия его голоса.

Кроме Теодоры Теодоропулос, отсутствовавшей на собрании, Хочкисс была единственным преподавателем на факультете, подписавшимся под петицией аспирантов, требовавших разрешить им организовать свой профсоюз.

Лесбиянка, занимающаяся политикой, Хочкисс пользовалась исключительной популярностью среди аспирантов, в отличие от Джейн, которую они не очень-то жаловали. В их глазах Джейн была администрацией, против которой они боролись.

— Они в докторантуре Девэйна, — сухо ответил Мак-Грегор, — пусть выкручиваются. У нас тут факультет французского языка, а не благотворительное заведение.

Лицо Натали исказилось от гнева. Внезапно Джейн подумала, что она просто завидует своей коллеге: у Натали Хочкисс всегда были смелые взгляды и твердые убеждения; она сама распоряжалась своей судьбой.

После собрания Джейн, как автомат, дошла до своего кабинета, закрыла дверь и разрыдалась. В дверь постучали. Она вытерла слезы.

— Войдите.

В проеме двери появился Мак-Грегор.

— Что случилось?

Казалось, он был готов ей посочувствовать.

— Ничего. Просто устала.

Дверь закрылась. Ей стало стыдно. Он работал столько же, сколько и она, если не больше, однако не рыдал в своем кабинете, как ребенок. Джейн открыла свою электронную почту и успокоилась.

Было почти девять часов, когда Джейн собрала вещи, чтобы пойти домой. Она так сильно устала, что поднялась по лестнице в свой бывший кабинет, вместо того чтобы спуститься к выходу. Наверху она вызвала лифт и наклонилась над фонтанчиком, чтобы попить воды. А когда выпрямилась, увидела рядом с собой высокого молодого человека с короткими, вьющимися черными волосами. Он был одет в темно-коричневые вельветовые брюки, белую в синюю полоску рубашку и дорогой бежевый пиджак. Его круглое лицо, очки в тигровой оправе и приветливая улыбка сразу внушали симпатию. Он протянул ей руку.

— Франческо Гонсалес. С факультета испанского языка, — произнес он с явно выраженным испанским акцентом.

Испанский факультет находился на третьем этаже.

— Испанского языка? А что вы тут делаете?

Его рассмешил инквизиторский тон Джейн, которая, покраснев, уже собралась попросить прощения за свой машинально вырвавшийся вопрос, как вдруг он с улыбкой ответил:

— Исследую. Я преподаю здесь уже два года, но ни разу не рискнул подняться выше третьего этажа.

— Как и я. За шесть лет ни разу не спустилась на третий. А на этом этаже у меня четыре года был свой кабинет рядом с аудиториями итальянского факультета, но я так ни с кем и не познакомилась.

Дверь открылась, и они вошли в лифт.

— Вы уже не работаете на этом этаже?

— Нет, теперь я заведую учебной частью и работаю на четвертом.

— Что же вы тогда делали на пятом?

Живые глаза Франческо искрились лукавством. Джейн улыбнулась.

— Ничего. Я настолько сильно устала, что вместо того чтобы спуститься, поднялась на этаж выше. То, что мы встретились, — чистая случайность.

— Я не верю в случайности.

Через две недели после экзаменационной сессии он пригласил ее на ужин. Так как он жил в Форт-Гейле, то приехал за ней на машине. И был страшно удивлен, что она не умеет водить: он думал, что в Америке все рождаются с водительскими правами. Франческо рассказал ей, как был на семинаре в Хьюстоне. Как-то после обеда выдалась великолепная погода, и он, вместо того чтобы пойти на занятия, решил прогуляться. Так вот, некоторые водители, притормаживая, интересовались, в каком месте застряла его машина и не нужна ли ему помощь. А когда его остановили полицейские и узнали, что он просто гуляет, то скорчили такие гримасы, что он испугался, как бы его не отвезли прямо в психушку. Джейн засмеялась.