Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

• Название: История тайных обществ, союзов и орденов
• Автор: Георг Шустер
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-8112-1269-0

Влечение к таинственному, стремление к объединению в союзы религиозного, нравственного и политического характера — особенность развития человечества. Эта мысль придает единство всем тем формам тайных объединений, о которых увлекательно рассказывает Георг Шустер. Автор обладает колоссальной эрудицией, используя в своей работе огромный массив печатной и рукописной литературы.

В первом томе рассматривается возникновение тайных обществ древности, Средневековья и эпохи Возрождения.

Во втором томе рассматривается история тайных обществ и орденов XVIII и XIX веков Европы и Северной Америки.

Для широкого круга читателей.

---

Мрачное учение о переселение душ, которое давило и угнетало сознание последующих поколений, еще незнакомо древнейшим песням. Земная жизнь представляла еще слишком много интересного, люди были еще слишком по — человечески привязаны к доставляемым ею наслаждениям, чтобы с трагической серьезностью, свойственной позднейшему времени, устремлять свой пытливый взор в неведомое и непостижимое царство будущего. Думали, что добродетельные люди после смерти перенесутся в тот мир, «где замолкают все страсти и все желания».

Этому светлому миру с его райскими радостями не противопоставлялся ад с его бесконечными муками и страданиями. «Представление это было чуждо эпохе Вед. Оно предоставило сделать это открытие позднейшим векам и воображению позднейших поколений».

Древняя индусская вера была простым, поверхностным и чувственным культом природы. В благотворных явлениях ее видели дружественное расположение добрых духов, в разрушительных же влияниях природы со страхом усматривали опасную деятельность злых сил. «Эти благотворные влияния наиболее явно проявились в согревающем и оплодотворяющем свете солнца. Среди торжественной ночной тишины бесчисленные звезды говорили человеку о далеком, полном таинственности мире небес. Его страшная и разрушительная сила проявляется в молниях, сопровождающих грозы, которые производят также и благотворное действие, принося благодатный дождь. Наивному миропониманию первобытного человека молния, разрывающая облака, должна представляться деянием могущественного, страшного и в то же время доброго божества. Этим объясняется, почему жилище богов переносилось в воздух и на небеса».

Величайшим из главных божеств, которым индусы приписывали благотворную силу, был Индра, бог лучезарной синевы небес. Он производил молнию, и «как обруч охватывает спицы колеса, так Индра охватывает все существующее».

Наряду с ним большим почетом пользовался Варуна, многозначительное, таинственное божество. Он — творец вечных нерушимых законов, которым подчиняется мир и все существующее и на которые не смеет посягать ни смертный, ни бог. «Ветер, который проносится в воздухе, — это его дыхание, солнце — его глаз, реки текут по его предначертанию».

В глубине небес, наряду с Варуной, обитает Яма, бог смерти, к которому возносятся души умерших.

Кроме высших богов неба, поклонение создавалось также подчиненным им духам, населявшим воздух, в особенности утренней заре, солнцу и его земному прообразу — огню.

Яркое пламя пылающего огня казалось индусам, также как и иранцам, добрым духом, прогонявшим злые силы тьмы и отпугивавшим хищных зверей от жилища человека и его стад. Этот дух, Агни (Ignis), был добрым другом и желанным гостем всех людей и, в образе священного пламени на очаге, покровителем дома и общины.

Божества, созданные религиозным сознанием древних индусов, являются, таким образом, олицетворенными силами природы: «свет, воздух, огонь — зарождение, существование, разрушение». Этическая точка зрения, приписывающая богам, наряду с высшею властью и мудростью, также и охрану права, обычая и добродетели, лишь случайно сказывается в ведийском культе природы. Брихаспати, покровитель молитвы, посредник, соединяющий духовными узами богов и людей, является наряду с Варуной почти единственным представителем этого направления.

По — детски наивному мировоззрению Вед, человек является одним из звеньев в длинной цепи божественных существ. Боги, как эманация природы, сравнимы с людьми. Поэтому последние никоим образом не должны унижаться перед ними. Принося богам жертвы и молясь им, арийцы вместе с тем открыто признавались, что это делается лишь в надежде на их содействие и помощь в борьбе с противниками и врагами. Вымаливать у рассерженного бога пощаду и прощение, смягчать его гнев было чуждо их религиозному представлению.

Путем даров и жертвоприношений, — а самой действенной жертвой являлся «искусно приготовленный напиток из сладкой, как мед, сомы», горного растения, которое полагалось собирать при свете луны, — они, в своем ребяческом безумии, думали приобрести неотразимую власть над всеми богами.

И самый напиток таинственным образом превращался в могущественного бога. Поэтому боги не могут противостоять его влиянию, но в благодарность они должны оказывать помощь человеку, приносящему эту жертву.

Вследствие этого певцы жертвенных песен, знавшие самые действительные заклинания и умевшие наилучшим образом совершать жертвоприношения, уже в очень древнюю эпоху пользовались большим почетом. Эти кудесники имели власть над богами.

Эта духовная и общественная жизнь, обнаруживавшая еще основные черты, общие всему индогерманскому племени, изменилась; а когда, постепенно подвигаясь вперед, индусы заняли всю страну, до самого верховья Инда, основав по среднему течению его различные государства и вместе с тем вступив в период суровой завоевательной борьбы, в героическую эпоху, преисполненную воинственной отваги, дремавшие силы и способности великой индийской нации пробудились к жизни.

К этой эпохе относятся также упоминаемый древними писателями набег ассирийцев и загадочные путешествия в Офир (Ophir), предпринимавшийся финикийцами в X в. до н. э. к верховьям Инда, с целью добычи там золота и слоновой кости, сандалового дерева и драгоценных камней, обезьян и павлинов.

Одновременно с завоевательными походами на юг арийские народности заняли также низменность по Гангу — истинную родину и место расцвета индийской культуры. В результате кровавой борьбы на равнине, образующей вход в долину Ганга, где и в позднейшие века судьба Индии нередко решалась битвами, они завладели этой богатейшей страной, еще задолго до того времени, когда родственные им греки испытали свои юные силы в героических сражениях под Троей. Последующие полчища арийских племен оттеснили прежних переселенцев из завоеванной с такими усилиями страны дальше к востоку.

Это передвижение народов длилось несколько столетий, наполнив всю страну по Гангу страшным лязгом оружия и кровавой борьбы и, несомненно, сломив юную мощь индийского племени. Когда же, наконец, многочисленным племенем удалось осесть на одном месте и зажить спокойной, мирной жизнью, зародилось своеобразная индусская культура.

Под расслабляющим влиянием жаркого климата и изумительного плодородия почвы прежняя энергетическая деятельность арийских народов, о которой говорят древнейшие песни индийского эпоса, уступила место пассивной жизни ума и фантазии.

Великий индийский эпос, в руках брахманов впоследствии совершенно преобразившийся, также пользуется обильным материалом, доставляемым этими войнами и передвижениями народов, как песня о Нибелунгах — походами германцев, а поэма Гомера — Троянской войной и подвигами ее героев; но по высоте своих воззрений и по глубине настроения, по художественной законченности и проникновенной любви к природе эта поэма даже превосходит поэмы Гомера.

Воинственный героический дух, высоко развитое чувство чести и стремление к славе, вызывавшее на блестящие военные подвиги, отступали у индийцев на задний план перед нравственными качествами и добродетелями; пробуждалась жажда покоя и мирной жизни, страстное стремление к гражданскому порядку и законности.

Необузданная фантазия наполняла небо, воздух и землю вымышленными образами богов и странствующими душами и за мифологически — поэтическим миром грез забывала земное существование и действительную жизнь с ее изменчивыми судьбами. «Увлекаемые своей беспредметной чувствительностью и уносясь на крыльях своей фантазии, лишенной каких бы то ни было издержек, индийцы лишь изредка опускались из мира грез на твердую почву действительности». У них не было глубокого самосознания сильной личности, которая самостоятельно, за собственный страх борется с судьбой, роковой непобедимой судьбой, «которая, давя человека, возвышает его».

Историческая жизнь не была для них постепенным усовершенствованием, это был лишь печальный переход к уничтожению, небытию. «Поэтому в самосознании индусов звучит глубокое чувство грусти, тихая женственная печаль». Только жизнь богов представляла для них интерес и значение.

Вследствие этого они утратили представление об общей родине и об общих целях и интересах во всех земных делах. И вместе с тем историческая жизнь индийцев совершенно утеряла почву. Невольно вспоминаются здесь слова Шиллера: «Их жизнь началась и окончилась в священных книгах святой инквизиции», то есть вся историческая жизнь вылилась в религии. Блистающая яркими красками природа, богатое растительное царство, среди которого жил индус, пробуждали в нем любовь к природе и вызывали в его воображении нежные поэтические образы, отражая нравственные воззрения народа, нежность и мягкость его чувств. Но понять и исследовать материальный мир и мир изменчивого, преходящего существования он не был в состоянии.