Святитель Феофан Затворник - Господь послал к тебе нуждающегося. Отношение христианина к достатку

• Название: Господь послал к тебе нуждающегося. Отношение христианина к достатку
• Автор: Святитель Феофан Затворник
• Жанр: Религия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91362-456-7

Святитель Феофан (в миру Георгий Васильевич Говоров), Затворник Вышенский (1815–1894) – епископ Русской Православной Церкви, богослов, проповедник. До настоящего времени его труды по истолкованию Священного Писания, духовные письма и проповеди просвещают и наставляют читателей в благочестии.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

---

Феофан Затворник, святитель, Вышенский Господь послал к тебе нуждающегося (отношение христианина к достатку)

Блажени милостивии

Всякому просящему у тебя дай, – заповедует Господь (Лк. 6, 30). Это одна из первых заповедей в христианстве, о ней часто напоминают и Господь, и святые апостолы и, чтобы расположить нас ревностнее исполнять ее, оградили ее самыми трогательными побуждениями и самыми поразительными угрозами. Всякий это знает и всякий, по совести, считает себя обязанным помогать нуждающимся по силам своим. Между тем, если пересмотреть дела наши построже, то не найдется, может быть, ни одного дела, которое исполнялось бы нами с меньшим внимание как обязательное для нас вспомоществование нуждающимся. Помогаем кое-как, лишь бы отделаться от докучливого просителя, а иногда и совсем отказываем – и не большею ли частию последнее? И чего не придумали скупость и своекорыстие, чтоб оправдать свою холодность к нуждающимся! Ложность прошений, праздность просителей, свои недостатки, тяжелые времена, необходимость запасаться самим на черный день и прочее. Все эти мысли ходят между невнимательными к долгу своему в речах и поговорках, заходят и к внимательным и их нередко сбивают с правого пути действий.

В то время, когда надо помогать, прежде всего приходит на ум такая мысль: да нуждается ли просящий – кто его знает! – и просит, а нужды, может быть, не имеет никакой. Кто говорит, бывают и такие, но знаем ли мы наверно, что то лицо, которое стоит перед нами, действительно принадлежит к этому классу? А если не знаем, так зачем же подозревать, и тем паче отказывать по одному только подозрению? А может быть, это – мать, которая оставила дома голодных детей, или отец семейства, у которого жена больна и дети раздеты, или старшие из сирот бесприютных? Таким, конечно, вы не откажете. Но смотрите так и на всех просящих у вас и не оскорбляйте их подозрением. Что, если действительно нуждающийся, у которого и без того тяжело на сердце, прочитает в глазах ваших такое подозрение? Ведь это только увеличит скорбь и тяготу его, и, вместо утешения, он отойдет от вас еще с большею скорбью. Хорошо ли это? То, что у него не мутно в глазах, лицо не искажено, поступь тверда и одежда не в заплатах, – так он уж, значит, и не стоит вашего милосердия? Так что ж, вы разве хотите, чтоб он дошел до последней крайности, которая, быть может, и начнется тотчас вслед за вашим отказом?

Да разве заповедь Спасителя только тех хочет прикрыть, которым уж некуда деваться, которые не имеют ни крова, ни пищи, ни одежды, ни сил? Нет, для помощи такого рода людям не нужна особая заповедь. Он говорит: всякому просящему у тебя дай. Вы и будете давать; только поставьте себе правилом не подозревать просящего, не рисовать позади его картины предполагаемого довольства, а скорее картину крайней нужды и действительно гнетущую его скорбь. Тогда само сердце не даст вам покоя до тех пор, пока вы не облегчите его участи. Ныне много распространяют подозрений на бедных, но на все эти подозрения можно поставить одно решение: удостоверьтесь, кто именно просит не на нужду, такому и не давайте, а отказывать всем потому только, что есть ложные просители, – грех. Святой Иоанн Милостивый не так делал: он не отказывал даже и тем, о коих все знали, что они не бедны, и когда ему говорили об этом, он ответствовал: «Верно, в ту-то пору они терпели крайнюю нужду».

Иногда от просителя мы обращаемся к себе и говорим: «Да где же взять? Едва достает на свои нужды, с трудом сводим концы с концами». Когда не из чего давать, то никто к тому и не обязывает. Подавать должно от избытков: аще усердие предлежит, говорит святой апостол Павел, по елику аще кто имать, благоприятен есть, а не по елику не имать. Не бо да иным убо отрада, вам же скорбь.

Но только правда ли, что у нас ничего не останется за удовлетворением своих собственных нужд? Кроме того, разумно ли определено у нас то, что следует считать своею нуждою? Нужда ведь такое дело, которое очень можно и сократить, и расширить. Исключите расходы на то, что считают нужным привычка, прихоть, тщеславие, пустые требования мира, удовольствия света, – сколько будет оставаться в пользу нуждающихся!.. Положим, что даже и этих ненужных нужд нет, стоит только захотеть, тогда и из самой существенной нужды, из пищи, одежды и прочих потребностей благоразумие всегда сумеет отделить часть Христову. Нуждами отговариваются от вспомоществования только скупцы да расточители.

Говорят еще иногда: «Чего праздно шатаются! Работали бы и таким образом доставали бы себе хлеб!» Требование самое справедливое. И апостол заповедует трудиться, делая своими руками, чтоб не только удовлетворять своим нуждам, но иметь что уделить нуждающемуся (Еф. 4, 28). Но, отговариваясь под таким предлогом от вспомоществования, уверены ли вы, что просящий может трудиться? Старому, малому и немощному куда уж там трудиться! Но пусть он и может трудиться, да есть ли у него работа? Иной и готов бы работать, да не к чему рук приложить. В притче о делателях одна часть их до одиннадцатого часу, то есть почти до полуночи не имела работы оттого, что никто не нанимал.

Но пусть и работа будет, да такова ли она, чтоб доставляла средства на все потребности? Как часто трудятся день и ночь, а все томятся нуждами, особенно когда один работает для многих. Хорошо говорить: трудись, но надобно наперед устроить так, чтобы просящий мог пропитать трудом своим и себя, и других. Тогда отказывайте ему, а без того отказывать – все то же, что заставлять его умирать с голоду.

И чего не говорят люди в извинение своей неподатливости и жестокосердия! Один говорит: «Тяжелые времена! Куда уж тут думать о других, хоть бы себя-то прокормить!»

Другой: «Себе нужно, надо припасать денежку на черный день». Третий: «Да разве я один что ли? Есть подостаточнее меня – подадут». Четвертый: «Ну, что же, я и подаю, что попадается под руку». Рассудите милостиво, есть ли тут что-нибудь похожее на правду? Тяжелые времена, говорят, но если они тяжелы для людей достаточных, то во сколько раз тяжелее для бедных? Значит, не прекращать, а увеличивать следует в таких случаях вспомоществование.

Надо, говорят, припасать на черный день, положим, что надо, но ведь и на это должна быть мера. Иначе наши воображаемые будущие нужды никогда не позволят нам помочь бедным в их действительных нуждах. Притом, будущее от нашей ли предусмотрительности зависит или от устроения Промыслом Божиим? Уж, конечно, от последнего. Ну, так привлеките ж к себе милость Божию вашим милосердием к нуждающимся, и тогда будете иметь верный залог благоденствия в будущем. Укажите мне пример, что какой-либо дом разорился от щедродательности неимущим! А я вам укажу тысячи таких, которые пошли по миру от расточительности…

Другой, говорят, подаст – да подаст ли другой-то? А если и он так же скажет: другой подаст, а там третий и четвертый, – не будет ли это значить то же, что оставить бедного на произвол судьбы? Нет, не так. Господь послал этого бедного именно тебе – ты и помоги ему, не пропускай случая, который, может быть, не повторится. «Я ведь подаю, – говоришь ты, – что попадается и когда придется». Хорошо, но значит ли это подавать во всей широте долга и по всей мере возможности? Значит ли это обращать все внимание и усердие к сему святому делу? И не эта ли небрежность бывает причиною, что пособие попадает не в должные руки и употребляется не как следует? Подаешь кому придется, а тем кто поможет, которых стыд удерживает дома и которые молча терпят, может быть, более, чем вопиющая о себе нужда? Нет, истинно христианское сердоболие не довольствуется этим; оно само спешит в места бедности, чтобы своими руками осязать раны ее и тотчас же приложить потребный целительный пластырь.

Вот сколько придумано врагом злых помышлений, чтоб отвлекать и добрых людей от вспомоществования! Признаемся, что в большей или меньшей мере мы все, по временам, увлекались ими.

Положим же отселе в сердце своем не поддаваться им более, ибо если все они так слабы пред нашим простым рассуждением, то как устоять им на суде правды Божией, которая видит все – и в делах, и в чувствах сердца до последних сокровенностей?

Блажени милостивии!

Свою холодность к просящему – не оправдывай

Об обязанности помогать бедным нечего и говорить. Ее все сознают и каждый в самом себе носит ходатая за бедных в сродном человеку сострадании к бедствующим. И бедные знают об этом долге, об этой потребности сердца всех и каждого, потому-то и обращаются смело ко всем в полной уверенности, что имеющие достаток не откажутся помочь им от избытков своих.

Но чего же часто не достает? Не достает добрых расположений, какими должно быть окружено и ограждено милостынеподаяние. Подают, но не столько, сколько бы должно; подают, но иногда не совсем охотно и с стиснутым сердцем, не щедро, не радушно. От чего ж это сокращается рука и стискивается сердце? От неправых помышлений, которые сбивают с правого пути сердце наше в минуту милостынеподаяния. Сердце устремляется к пособию ближнему, но тут же предначертывает меру и способ благотворения. В то же время приходит враг, всевает недобрые мысли и расстраивает все дело: «У себя много нужд, – внушает враг, – да и пойдет ли впрок твоя милостыня?». Сердце-то и сожмется, и дающая рука сократится.