Александр Бруссуев - Мортен, Охвен, Аунуксесса

• Название: Мортен, Охвен, Аунуксесса
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Фэнтези

Викинги бывали разные, особой разборчивостью: с кем водиться, а с кем — нет — они не отличались. Дружба норманна Мортена и ливвика Охвена, становление христианства задолго до крещения Руси, охоты на неведомых нелюдей — всего лишь воспитание характера Человека.

---

К вечеру похолодало, но небо продолжало оставаться ясным, без облаков, туч, птиц и неопознанных летающих объектов. Я принял мудрое решение поддерживать огонь в костре настолько сильным, насколько мне это удастся. Сытно поужинав, мы с Буреломом расположились у пламени. Дров я заготовил изрядно, поэтому не беспокоился, что их может не хватить на всю ночь. Искры улетали к звездам, от реки подымался туман, тишина была идеальная.

Буренка ткнулся мне носом в руку, пристально посмотрел в глаза и лизнул щеку. Мне показалось, что вид у него какой-то потерянный.

— Ну, что ты, шченок, не грусти! Завтра придет Охвен, мы еще вместе посмеемся над нашими страхами!

Собака вздохнула и калачиком улеглась подле огня. Я добавил дров и стал слушать тишину. Огонь весело потрескивал, поглощая свою пищу. Все было, как всегда, страхи перед таинствами ночи исчезали. Я проверил легкий доступ к луку и стрелам, поправил покрывало над мечом. Бурелом мирно спал, стало быть, и мне бояться было нечего.

Но мое решение всю ночь бдительно сторожить от этого нисколько не изменилось. Я накинул на плечи легкий шерстяной плед, пошевелил поленья в костре и уснул.

Так бывает, думаешь, что сторожишь, ходишь туда-сюда, поддерживаешь огонь — хвать, и ты проснулся. Костер потух, ноги затекли от неудобной позы, полночи пролетело. Стыдоба! Хорошо, если никто в это время еще не пытался учинить злой умысел!

Так случилось и на сей раз. Я открыл глаза и долго не мог понять, где я. Ночь продолжала оставаться ясной и тихой. Бурелом спокойно спал, закрыв нос кончиком хвоста. От костра остались лишь завалившиеся в сторону и от этого непрогоревшие головешки, да слабые, уже подернутые серым пеплом угли. Под пледом было тепло и уютно, ночь, уже перевалившая за половину, казалась безопасной и дружелюбной. Полная луна залила все небо вокруг себя волшебным серебряным светом. Но ее света явно не хватало для земли, сколько я ни вглядывался по сторонам — мог видеть лишь очертания предметов. А еще я почувствовал на себе взгляд. Может, конечно, мне он просто мнился, но ощущения чьего-то далекого присутствия заставило меня спешно подбросить сучья в костер и раздуть слабый огонек. Я отвлекся на возрождение пламени, даже подбросил лапник, но ощутимого успеха, кроме шапки дыма пока не добился.

Когда я вновь присел на свое место, Бурелом уже стоял, весь напрягшись. Он пристально смотрел в одну точку у реки, где смутно угадывались сквозь туман какие-то валуны и хаотичные ветки кустов.

— Что такое, Буренка? — шепотом спросил я.

Он мне не ответил, только как-то жалобно заскулил. Унылая обреченность — вот, что выражал его тихий плач.

— Ну, что ты, старина! — постарался я вложить в свой голос спокойствие и уверенность. Это было то же самое, как если бы всю жизнь шипящая змея вдруг решила запеть. Мои слова, произнесенные настолько сипло и тихо, были едва понятны мне самому.

Огонь, подлец, все никак не мог разгореться. Я вновь бросил взгляд по указанию застывшей собачьей морды. В это же мгновение волна холода окатила меня с головы до ног. Наверно, только отсутствие в организме достаточного количества жидкости позволило мне сохранить свои штаны относительно сухими. Эта жуткая ледяная атака была рождена бесчисленным множеством мурашек, прокатившихся по моему позвоночнику от шеи до пяток. И вслед за ними образовался пот, который сохранил в себе тепла столько же, сколько и мелкий лед в студеной зимней купели. Я вступил в хор под управлением Бурелома, и мы заскулили в унисон.

То, что я увидел, было жутко. Настолько, что возникло желание с криком броситься бежать. Хоть куда, лишь бы подальше от этого зрелища. Слава богу, что ноги отказались повиноваться этому низменному инстинкту, и я продолжал оставаться на месте.

Сквозь ночную мглу я явственно различил там, среди прибрежных камней, два пылающих, как раскаленные уголья глаза. Временами они пропадали, но лишь только потому, что кто-то неведомый этими глазами моргал.

Конечно, можно было предположить, что обладатель таких жутких очей сам величиной с белку, но воображение отказывалось принимать это предположение.

Откуда во мне нашлись силы отвернуться от притягивающего чужого взгляда — не знаю сам. Викинги говорят, что самое лучшее средство побороть свой страх — это открыто взглянуть на него и улыбнуться. В моем случае оказалось несколько иначе: я отвернулся и только потом растянул рот в улыбке. Хотя, получившийся оскал с большим натягом кто-либо мог посчитать за сестру смеха. Тем не менее, мне этот действенный способ помог. Я вновь обрел способность мыслить, а, стало быть, и способность бороться.

Я сделал шаг назад от костра, который, все-таки, потихоньку начал оживать, попав тем самым в тень, и тихо, не делая резких движений, достал лук и колчан. Теперь видеть кроваво-красные глаза я уже не мог, но местоположение их представлял. Дальше было делом техники, к сожалению пока не очень хорошо освоенной. Я выпустил в темноту, сделав поправку на расстояние, все стрелы, одну за другой. Увенчалась ли моя попытка успехом — сказать было трудно, но в ночной тиши мне показалось, что я расслышал приглушенное недовольное злобное ворчание. Я бы тоже сердился, если бы в меня из темноты полетели стрелы.

Вернувшись в круг света, я добавил огню пищи и положил собаке руку на голову. Бурелом дрожал, как в возбуждении перед схваткой.

— Лишь бы этот зверь на коз наших не прыгнул, — пробормотал я. Но, судя по всему, наши животные пока ни о какой опасности не догадывались. Во всяком случае, от них не исходило излишнего шума. На всякий пожарный я достал ножны с мечом Охвена и одел их себе за спину. Очень хотелось надеяться, что таинственная тварь решила не связываться с такими решительными парнями, как мы с Буренкой, но тут костер вспыхнул с необычайной силой, взметнув пламя чуть ли не до небес. И мои надежды стремительно разрушились.

Расширившийся в несколько раз круг света выхватил на один миг из темноты ужасное создание, которое быстрым прыжком кинулось обратно во мрак. Но мне этого мига хватило, чтобы рассмотреть нашего незваного ночного гостя.

Ростом эта тварь была на две головы выше меня, грудная клетка напоминала бочку. Руки казались очень мощными. Может быть потому, что состояли они сплошь из бугров перекатывающихся мышц, или из-за того, что длиной доходили до колен, но, скорее всего, по причине громадных грязных и крепких когтей, в необходимом для пальцев количестве. Ноги были короче тела, но тоже создавали впечатление мощи. К тому же они были странным образом перевернуты коленями назад. Это чудище было без одежды, поэтому, без всякого сомнения, можно было утверждать, что оно не женского пола. Голова тоже не обладала изяществом форм: лицо было настолько непривычным, что выглядело, скорее, как морда. Огромная, далеко выдающаяся вперед пасть наталкивала на мысль, что вряд ли является беззубой. Уши, совсем как у людей, если бы в верхней части странным образом не удлинялись. Глаза пылали зловещим красным огнем — с таким взглядом трудно будет подарить девушке цветы.

В общем, это был не человек.

Такое мое предположение только подтверждал факт наличия на всем теле неровно и негусто росшей шерсти, или, вероятнее всего, жесткой щетины.

В голове промелькнула мысль: «Так вот как выглядят настоящие оборотни!» Ни испугаться, ни обрадоваться ей я не успел. Только в глубине души удовлетворился видом моей стрелы, торчащей из могучего плеча зверя.

Дальнейшие события мне потом было очень трудно вспомнить, будто это происходило вовсе не со мной. Ну а для начала, мы с Буреломом закричали, как умели грозно.

— Олле-лукойе! — вопил я.

— Аолумб! — вторил мне мудрый пес.

Ответом нам была тишина, только слышно было, как в своем загоне падали в обморок потрясенные козы.

Оборотень напал без предупреждения. Дождался, когда пламя костра несколько ослабло и, вновь представ перед нами, сиганул через огонь. Несмотря на то, что я уже выхватил из ножен меч, встретить тварь по-человечески, то есть клинком в горло, я не успел. Зато успел мой верный пес, оказав достойный прием по-собачьи. Бурелом прыгнул одновременно с нежитью тому навстречу, почти прямо в огонь.

Конечно, прыжок монстра был мощным, жар от костра лишь чуть коснулся его тела, зато жестко коснулся волкодав, взвившийся сквозь пламя на перехват. Пес отбросил, как шелуху всю этику и эстетику благородного поединка и мертвой хваткой вцепился в уязвимо отвисшие под распростершимся в полете телом чудовища естества мужского характера. Сомневаюсь, что Буренка, не страдающий, впрочем, как и любая собака, излишней брезгливостью, метился именно туда, но так уж получилось: норовил ухватить за горло, но вцепился в первое, подвернувшееся под клыки, место.

Оборотень на такое развитие события не рассчитывал, поэтому его прыжок, обреченный на успех, слегка отклонился от намеченной цели — меня. Тем не менее, извернувшись в воздухе, силясь стряхнуть пса, меня он все же задел. Мы разлетелись в разные стороны: я и меч. Нежить же с Буреломом, упав на землю, завертелись клубком и покатились прямо в костер. Ощутимо запахло паленой шерстью.