Константин Ветошко - Три стороны медали

• Название: Три стороны медали
• Автор: Константин Ветошко
• Жанр: Фэнтези

---

Впрочем, при отступлении у тяжелораненых и так не было шансов, а вот участи помощниц лекарей, прачек, маркитанток и других женщин, имевших несчастье оказаться в обозе проигравшей армии, не позавидуешь. Самые прозорливые из них успеют наложить на себя руки, а остальных будут насиловать до смерти, а возможно и после нее.

Был соблазн бросить резервы на выручку обозу, но герцог задавил в себе эту минутную слабость. Сейчас нужно было думать о спасении армии. Без обоза она могла обойтись, а вот без легионов нет.

Времени на раздумья не оставалось. Безумные приказы покойного командующего и так дорого стоили империи. Все что еще оставалось в резерве — пять сотен золотых гвардейцев, ожидавших приказа у подножья холма, на котором расположилась ставка командующего. Зиранская конница подобно изогнутому лезвию охватила порядки империи и явно нацелилась окончательно замкнуть котел. Не осталось ни одного легиона не втянутого в схватку и способного остановить этот натиск. Лишенным своих главных преимуществ имперским пехотинцам оставалось только умирать, своими телами тормозя разбег конной лавы.

— Приказ десятому, одиннадцатому и пятнадцатому легионам стоять насмерть, — спокойный голос герцога Альтрейни заставил вздрогнуть столпившихся рядом с ним гонцов. — Приказ всем остальным легионам отступать на север от тракта. В походные колоны перестраиваться только окончательно выйдя из боя. Пехоте при необходимости оставлять заслоны, но отступление не прекращать. Коннице отходить к подножью этого холма.

Фирриан на секунду замолчал. Внимательный наблюдатель заметил бы, как в его глазах на мгновение мелькнуло колебание, тут же сметенное отчаянной решительностью, сдобренной изрядной толикой горечи и боли. Стиснув кулаки, герцог еще жестче продолжил:

—. Золотым гвардейцам немедленно контратаковать зиранский клин. Пусть все полягут, но сдерживать скаренных рыцарей даже после смерти! Каждый отступивший гвардеец будет казнен, а его род уничтожен, как взрастивший предателя.

— Герцог, среди золотых гвардейцев ваш младший сын, — сиплым голосом осмелился напомнить кто-то из офицеров.

— Я знаю, — тихо ответил аристократ и закрыл глаза.

***

— Не трясись маг, прорвемся, — кто-то из гвардейцев, добродушно усмехнувшись, похлопал Гиллиана по плечу.

— Да просто надоело стоять, — соврал сын герцога и зевнул, чтобы скрыть нервную дрожь. Но смутно знакомый собеседник уже направился дальше.

Пять сотен золотых гвардейцев и трое магов уже несколько часов изнывали от безделья. В дали вовсю кипела битва, поднимались клубы темного дыма, во все стороны сновали гонцы, а они маялись в ожидании, с трудом сдерживая оседланных коней, тоже рвущихся вперед. Гиллиан порадовался, что в этот поход еще не взяли боевых гваргов, которых простым поглаживанием уж точно было не успокоить. Выдающиеся боевые качества этих существ на таком марше затмевала низкая выносливость и чрезвычайная прожорливость.

Когда больше половины прикрепленных к гвардейцам магов забрали в сводную группу адептов, Гиллиан вначале расстроился, что остался в своей сотне. Противостояние с зиранскими колдунами казалось куда веселее стояния в резерве. Но сейчас, вздрагивая от доносящихся до него отголосков могучих заклинаний и плетений, он уже не был уверен, что желает оказаться в центре этой магической бури.

— Тихо Ворон, тихо, — Гиллан нежно погладил лоснящейся бок своего коня. В отличие от остальной кавалерии империи золотые гвардейцы лошадей приобретали сами, и стоил этот вороной красавец как небольшой дом где-нибудь на окраине столицы. Юный маг не любил сорить золотом отца и позволить себе такую роскошь не мог, но этого скакуна ему подарили на свадьбу и теперь аристократ не чаял в нем души, тем более, что и казаться парией среди товарищей не хотелось.

Золотые гвардейцы вообще сильно отличались от остальных частей империи. Собранные почти сплошь из отпрысков благородных семей они были ценны не столько боевыми качествами, сколько тем благоговением и трепетом, который наводили на простолюдинов. Золотые гвардейцы олицетворяли собой процветание империи, поэтому их не спешили бросать в бой.

Впрочем, несмотря на весь лоск, тяжелая конница золотой тысячи была серьезной силой. Одного лишь происхождения было недостаточно, чтобы попасть в ряды гвардейцев. Сюда отбирали лучших из лучших. Роскошные доспехи на проверку оказывались не только красивыми, но и надежными. Изматывающим тренировкам и учениям времени отводилось не меньше, чем балам и пиршествам. Каждый попавший в тысячу не раз проливал свою и чужую кровь.

Большинство гвардейцев традиционно отдавало предпочтение ламеллярным доспехам. Сплетенные снизу-вверх пластинки отлично подходили всадникам — удары пехотинцев просто соскальзывали. Под низ часто одевались кольчуги, обеспечивавшие дополнительную защиту, а иногда грудь прикрывали крупные пластины зерцал.

Длинные полы ламелляров, наручи, поножи, наплечники, массивные щиты, шлемы с глухим забралом — всадник был прикрыт с головы до ног, а высокие луки и спинки седел обеспечивали дополнительную защиту. Тяжелые доспехи изрядно сковывали движения, но в таранном натиске золотым гвардейцам не было равных в империи. Мечи, секиры, булавы — каждый выбирал на свой вкус, но длинные копья были основным и самым смертельным оружием.

Не оставались без защиты и кони: толстые попоны на боках усиливались стальными чешуйками или кольчужными вставками, грудь прикрывали выпуклые круглые пластины, а маски и вовсе были сплошь стальными.

А вот украшали свои доспехи, кто во что горазд. От геральдики рябило в глазах. Шелковые плащи, расшитые парчой, нашлемные фигуры, диковинные наплечные щитки, пояса из золотых или позолоченных бляшек, гербы на сюрко, наметах, конских попонах. Кольчуги украшали вплетёнными медными кольцами, отполированными до блеска, шлемы расписывали раствором золота в ртути, пластины панцирей покрывали чеканкой и гравировкой, а также вставками из золота и серебра.

Не все из гвардейцев были одинаково богаты: кто-то из них сверкал на солнце простой латунной окантовкой, а кто-то мог похвастаться сколь роскошной, столь же и бессмысленной инкрустацией из драгоценных камней. Но как бы то ни было, поле битвы, в которой участвовали золотые гвардейцы, было мечтой любого мародера.

Сам Гиллиан, как и другие маги, полным доспехом пренебрег, ограничившись кольчугой. На Ворона он и вовсе не надел даже попоны, рассудив, что в ближний бой магу лезть не стоит, так что незачем понапрасну мучить не любившего защиту скакуна.

Гиллиан так и не успел по-настоящему сдружиться ни с кем из гвардейцев и магов, так что ожидание для него было вдвойне невыносимым. Он был уверен, что Ингвар и Винстон уже вовсю расправляются с зиранскими недоучками, и завидовал друзьям, попавшим в настоящую боевую, а не парадную часть.

Когда среди гвардейцев началась какая-то суета, Гиллиан вначале не поня что происходит, но потом и до него докатился передаваемый из уст в уста страшный слух: проклятые зиранцы превратили реку в лед и ударили в спину гирской армии. Не дожидаясь команд солдаты поправляли доспехи и оружие. Все понимали, что они стоят в резерве, а значит, затыкать прорыв будут их телами.

Но время шло, а приказа выступать все не было. Среди гвардейцев уже отчетливо слышался недовольный ропот, когда перед ними наконец опустился тучный маг воздуха. Похоже, гонец чарами усилил свой голос и каждый из пяти сотен слышал каждое его слово.

— Приказ герцога Альтрейни, принявшего командование после смерти герцога Пигрила, — уже первые слова толстяка заставили Гиллиана удивленно распахнуть глаза и мысленно взвыть от любопытства:

— Отец возглавил армию? Жирный боров Пигрил мертв? Проклятье, как всегда вокруг кипят события, а я остаюсь в стороне!

— Зиранцы перешли реку и ударили по левому флангу нашей армии. Их рыцари быстро продвигается вперед, пытаясь отсечь легионы. Золотым гвардейцам приказано атаковать этот клин и сдерживать противника до последнего. Бегство приравнено к измене. Каждый отступивший будет объявлен врагом империи, казнен, а его род уничтожен, — выпаливший все это в едином порыве гонец наконец перевел дух и виновато оглядел притихших солдат.

Гвардейцы ошарашено молчали. Каждый из них понимал, что им только что зачитали приговор. Пятью сотнями остановить прорыв целой армии — такое бывает только в сказках. Тишина с каждой секундой становилась все более гнетущей, лишь всхрапывали кони, да вдали что-то глухо бухнуло.

— Ну что пригорюнились? Мы гвардия, а не кисейные барышни! По коням! — зычный голос секста, командовавшего этими пятью сотнями, разрушил оцепенение. Отмеченный множеством шрамов ветеран не стал произносить никаких речей, а просто первым забрался в седло. Он был уверен, что отпрыски знатнейших родов империи, с молоком матери впитавшие понятия чести и долга, не дрогнут, и не ошибся.