Валерий Брюсов - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Валерий Брюсов
• Жанр: Поэзия

Валерий Яковлевич Брюсов – знаменитый русский писатель, новатор, теоретик стихосложения и создатель литературной школы символистов. В данный сборник вошли автобиографический роман «Огненный ангел» (упрочивший репутацию Брюсова как исключительного знатока чернокнижия и магии), повесть «Алтарь победы» (в которой красочно переданы реалии увядающей римской империи), а также цвет его поэтического наследия – цикл избранных стихотворений. Творчество выдающегося писателя отличают точные и острые эпитеты, яркие символы и богатые речевые обороты.

---

Велика ли корысть, что мы славим радостно честь свою,

В обсерватории на весы Сатурн опустив,

Посчитав на Венере градусы по Цельсию,

Каналы на Марсе ловя в объектив?

Все равно! все равно! И ничтожного отзыва

Нет из пространства! терпи да млей!

Мы – что звери за клеткой! Что ж, нововолосого

Марсианина, что ль, мы ждем на земле?

Так растопчем, растопчем гордость неоправдываемую!

Пусть как молния снидет из тьмы ночи ловец —

Брать наш воздух, наш фосфор, наш радий, радуя и мою

Скорбь, что в мире смирил умы не человек!

17 февраля 1922

Разочарование

Вот замолкла, заснула, закуталась

Черным ворохом чуткая полночь.

Дверь в миры отперта; из-за купола

Марс мерцает приближенный. Полно!

Ты – мой бред! ты – мой призрак! Лилит моя!

Мозг пилить невозможным ты снова ль?

Что мы? – капля, в вселенную влитая,

Нить, где взвита в бездонность основа!

Те мечты я сотру, мел на аспиде!

Сеть каналов твоих смажу тушью!

Прокричи из ночи еще раз: «Приди!»

Мне ль углей мировых внять удушью?

Пусть нигде, пусть никто, всех семи планет,

Нам не отзыв, не зов: лед и зной лишь!

Вечность нас зевом медленным выплюнет, —

Мы – лишь бедный цветок, ах! весной ли?

Прежде, после, – ей что? наших выкладок

Ей не брать, – единиц в биллионе!

Звезд ряды строить в небе привыкла так,

Что меня, здесь во тьме, для нее – нет!

1 марта 1922

Молодость мира

Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил

Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, —

Материки, что исчезли, расы, что вымерли,

От совета Лемуров до совета в Рапалло?

Имена персеидами падают в памяти,

Царей, полководцев, ученых, поэтов…

Но далеко ль еще по тем же тропам идти,

Набирая в ненужный запас то и это?

На пути библиотеки стоят цитаделями,

Лагерями – архивы, загражденьем – музеи…

Вдребезги грудь о песни к Делии,

Слеп от бомб риккертианства, глух от древних Тезеев.

Но океаны поныне кишат протоплазмами,

И наш радий в пространствах еще не растрачен,

И дышит Земля земными соблазнами,

В мириадах миров всех, быть может, невзрачней.

А сколько учиться, – пред нами букварь еще!

Ярмо на стихии наложить не пора ли,

Наши зовы забросить на планету товарищу,

Шар земной повести по любой спирали?

Человек! свои мерки опять переиначь! а то

Уронишь афишу, озадаченный зритель!

Человечеством в жизни ныне не начата ль

Лишь вторая глава там, в Санта-Маргарите?

1 мая 1922

Минуты

Там, в днях…

Где? – в детстве, там, где ржавый пруд

Кренил карвеллы в муть Саргассо,

Чтоб всполз на борт надонный спрут, —

Там вновь Персей познал Пегаса!

Там, в дни, где солнце в прорезь лип

Разило вкруг клинком Пизарро, —

Все звенья логик что могли б?

Сны плыли слишком лучезарно!

Потом, в дни, где медяный строй

Звенел и пели перья шлема, —

Не всюду ль ждал Ахей иль Трои,

Пусть буквы в ряд слагались: лемма!

И в дни, где час кричал: «Дели ж

Миг на сто дрожей непрестанно!»

Кто скрыл бы путь меж звезд, – где лишь

Бред, смерть Ромео иль Тристана?

Там, в днях, – как знать? в руде веков,

В кровь влитых, гимном жгущих вены, —

Там – взлет и срыв, чертеж стихов,

Копье ль Афин, зубцы ль Равенны?

22 марта 1922

Весенняя песня о любви

Тосковать в снег весны, – о, банальные

Песни праотцев, скок чрез огонь:

С тигром крыться под своды бананные,

Догонять с рыжей пумой вигонь!

Март морочит морозная оттепель;

К печкам лепятся тени Мюрже…

Что ж плеснуло? груз тел, – не на отмель ли

К ласкам вешним две пары моржей?

Ночью вскрыть бы (проделки Лесажевы)

Потолки: лоб на лоб, рот ко рту, —

Сколько спаянных в дрожь! Иль рассажены

В них твои паладины, Артур?

Волны бьют с пустыря миоценова,

Чтоб, дрожа, грудь теплела в руке:

Древних дебрей слеза драгоценная —

Вздох табачный ловить в мундштуке.

Верб заветных где пух? – Не равно ли им,

Здесь, где страсть – на прилавок товар,

Лед и гейзеры, ель и магнолии…

А Джон Фич, темя вниз, в Делавар!

22 марта 1922

С Ганга, с Гоанго…

С Гаага, с Гоанго, под гонг, под тимпаны,

Душны дурманы отравленных стран;

Фризским каналам, как риза, – тюльпаны;

Пастбищ альпийских мечта – майоран.

Тяжести ль молота, плуговой стали ль

Марбургство резать и Венер ваять?

С таежных талостей Татлиным стать ли?

Пановой песни свирель не своя.

Вьюга до юга докинет ли иней?

Прянет ли пард с Лабрадорских седин?

Радугой в пагодах клинопись линий,

Готика точит извилины льдин.

В бубны буди острозубые бури —

Взрыхлить возмездье под взвихренный хмель!

Зелья густить, что Локуста в Субурре,

Пламя, слепящее память, – умей!

Гонг к вьолончели! тимпаны к свирелям!

Тигровый рык в дрожь гудящих жуков!

Хор Стесихора над русским апрелем,

В ветре, – приветствии свежих веков!

28 декабря 1921

Годы в былом

Наискось, вдоль, поперечниками

Перечеркнуты годы в былом, —

Ландкарта с мелкими реченьками,

Сарай, где хлам и лом.

Там – утро, в углу, искалеченное;

Там – вечер, убог и хром;

Вот – мечта, чуть цела, приналечь на нее,

Облетит прогорелым костром.

Цели, замыслы, – ржа съедающая

Источила их властный состав,

С дней, растерянных дней, тех, когда еще я

Верил вымыслам, ждать не устав.

И они, и они, в груду скученными,

Ночи клятв, миги ласк, тени губ…

Тлеть в часах беспросветных не скучно ли им,

Как в несметном, метельном снегу?

Конквистадор, зачем я захватываю

Город – миг, клад – часы, год – рубеж?

Над долиною Иосафатовою

Не пропеть пробужденной трубе.

11 февраля 1922

Лишь миги

Не шествия, где в гул гудят знамена,

Не праздник рамп, не храмовой хорал, —

Туда, в провал, из правды современной,

С морского дна излюбленный коралл;

Нет! – милые обличья жизни нежной:

Вдвоем над Гете светом тень спугнуть,

Вдохнуть вдвоем с созвездий иней снежный,

У ног любимых ботик застегнуть;

Лишь миги, те, – сознанья соль живая, —

Что пресный ключ включают в океан,

И жгут из мглы дней и надежд, всплывая, —

Киприды лик, весь пеной осиян;

И там, за гранью памятей и пеней,

Впивая в я не взором кругозор,

Не вопль вражды, не прелесть песнопений,

Победный терн иль лавровый позор,

Но час, где ночь, где за стеклом бесцветным

С промерзлых камней оклики колес,

Где узость плеч под простыней, в заветном

Последнем споре под наитьем слез.

18 ноября 1921

В прятки

Ночь уснула, дождем убаюкана,

Спит старуха, младенца крепче,

Теперь не расслышит ни звука она,

Что любовник-месяц ей шепчет.

Ветер улицы яростно вылизал,

Всюду рыщет, косматый и серый,

Веселится в роскошном обилии зал,

Скачет с мокрыми ветками в скверах.

Тучи, побитое войско, разомкнуты,

Вскачь бегут, меж звезд, без оглядки:

Иссекли их, щелкая, громы кнута,

Молний пляс истомил игрой в прятки.

Стены все – упорные странницы,

Ходят грузно по лунной указке:

Свет мигнул, – церковь старая кланяется,

Тень нашла – к дому дом льнет по-братски.

Без присмотра все силы кинуты,

Развинтилась в них каждая гайка.

Эх, доверилась Сумраку-сыну и ты,

Ночь-карга, земная хозяйка!

Он же рад сам трунить над месяцем,

Распустил стихии; при свете

Радостно раскуролеситься им, —

Разошлись тучи, камни и ветер!

18 мая 1921

От виска и до виска

Ветер гонит искры снега

Мимо окон, застя свет;

В свисте вьюги взрывы смеха;

Чутко плачет печь в ответ.

Здесь за дверью – остров малый,

Вихри волн – за рифом там.

Мгла причалы мачт сломала,

Мгла примчала нас к мечтам.

Лапой лампу пальма ль валит?

Зной с каких морских песков?

Ночь причудней. Пью в овале

Грустных губ вино веков.

Рыщут тигры; змеи свиты;

Прямо прянет вниз боа…

Что все страхи! лишь зови ты

Грот, где бред наш, – Самоа.

Мглами слеп, втеснюсь во мглу я,

Где прически прядь низка,

Чтоб вдохнуть сон снов, целуя

От виска и до виска!

27 января 1922

Кто? – мы? Иль там…

Моя рука – к твоей святыне,

На дрожь мою – ладонь твоя;

Сан-Марко два жгута витые

Колени жгут, мечту двоя.

Длить сон предчувствий; первый трепет

Впивать в сухом агате глаз:

Следя добычу, смотрит стрепет,

Ждет искр Франклинов а игла.

Кто? – мы? иль там, в веках воспетых,

Мимнерм, Тибулл, Петрарка, все!

Ur-Mensch, в его слепых аспектах,

Две птицы, слитые в овсе?

Чудовищ, тех, эпохи ранней,

Вздох в океан, громовый всхлип,

Где в ласке клык смертельно ранит,

Где рот рычать от крови слип?

Уже двух рук сближенье жутко,

Дождь тысяч лет гудит в ушах, —

В бред, в хаос, в тьму без промежутка,