Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

• Название: Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило
• Автор: Лана Туулли
• Жанр: Юмористическая фантастика

 Год Оборотня – время измен и изменений.

Усиливается сияние зеркал и серебра. Совершенствуются вокальные данные и шерстяной покров диких зверей. Драконов тянет к перелетам, возможно переселение в новые пещеры. У уродцев и шутов улучшается настроение.

Велика вероятность нежданных смертей, пожаров, землетрясений, нашествий саранчи, леммингов и варварских народов. Возможно обнаружение месторождений фальшивого золота. Утерянные ценности находятся сразу же, повергая хозяев в душевный трепет и большие расходы.

Ни одно событие нельзя считать свершившимся и законченным. Ни одна сделка не будет заключена так, как предполагают договаривающиеся стороны. Ни один первоначальный план не приведет к желаемому результату. Ни одна победа не окажется окончательной.

«Практическая астрология: Восхищение Будущим»

---

Лана Туулли (Lana Tuully) Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Королевство Иберра. Год Громогласного Буревестника[1]

- Полагаю, ты ждешь объяснений? – наполовину снисходительно, наполовину утвердительно спросил Леокадий, знаком веля хозяину нести господам самое лучшее вино. -  Итак, придется начать с самого начала…

Леокадий на секунду примолк  и прищурил глаза,  рассматривая небо, море и собеседника.

В  Аль-Миридо царило и пело благодатное лето. Цвели розы,  сводя с ума от зависти апельсиновые деревья, жужжали пчелки, млели кошки. Иберрские красавицы, полускрытые кружевными мантильями, прогуливались, спеша подразнить пылких кавалеров неземным совершенством, которое те, быть может, заслужат с наступлением ночи. На избранных заборах распевали эльфы. Белоснежная громада королевского замка сияла мраморным великолепием на фоне голубого неба и лазоревого моря.

На самой окраине великолепного города, в переулке, извилистом, как коровий пищевод, притулилась таверна «Морское око». Это было обыкновенное – этаж с мансардой – здание, сложенное из самодельных кирпичей, с крышей из красной черепицы и террасой, сколоченной из сосновых досок, по старой иберрской традиции украденных в ближайшем корабельном доке.  Разве что вид  с террасы открывался нерядовой: казалось, стоит протянуть руку, и ты коснешься лазурных волн  и золотистых солнечных прядей, сделаешь шаг за порог – и вспорхнешь прямо к  безумно высокому небу…

На террасе, под вывеской, изображавшей что-то странное – то ли лупоглазое многорукое морское чудище, то ли схему атмосферных фронтов во время тропического тайфуна с комментариями свихнувшегося алхимика, - сидели двое. Один из них, высокий сухощавый человек средних лет, налил темного и густого, как драконья кровь, вина в бокал своего собеседника, краснолицего крепыша с буйными седеющими - перец с изрядной горстью соли -  кудрями вокруг загорелой лысины. Одежда крепыша выдавала в нем искателя приключений, – разноцветье костюма не шло ни в какое сравнение с количеством заплат (нулевым – на новенькой, отделанной позументами с золотом курте из тонкой кожи, одинарным – на плаще и явно недостаточным на изношенных портках). Меч, перевязь с метательными ножами, а особенно взгляд, цепкий и хитрый, подтверждали, что этот еще не старый, скорее, вошедший в лучшую пору зрелости, человек, умеет рискнуть, бросить на алтарь Удачи свою и чужую жизнь, не сожалея о сделанном выборе  и не печалясь о прошлом.

Собеседник искателя приключений, напротив, одет был в черные одежды, более подходящие скромностью и чопорностью какому-нибудь честному управляющему, аптекарю или служке небогатого прихода. Но именно он только что заказал самое дорогое вино, которым могла похвастаться прячущаяся на окраине столицы таверна – и расплатился, бросив официантам горсть золотых. Расплатился, как истинный хозяин жизни: даже не обернувшись, чтобы посмотреть, куда упали золотые кружочки.

Крепыш опустошил бокал, облизнулся. Леокадий перехватил взгляд, устремленный искателем приключений на бутылку, и с величавым – вернее, немного высокомерным – спокойствием подлил еще.

- Собрались однажды эльф, шаман и человек, и начали соревноваться в магии.

- Шаман – это орк, что ли? – переспросил крепыш, на секунду отвлекшись от крайне важного занятия: он вытряхивал в глотку последние капельки вина. Высокий человек в черном поморщился, протянул собеседнику бутылку и продолжил.

- Нет, это был не орочий, а риттландский шаман. Не отвлекай меня, я тебе дело говорю.

- Ну, дело так дело, - равнодушно согласился искатель приключений и надолго присосался к бутылке. Прикончил драгоценную влагу, бросил тару в угодливо раскланивающегося трактирщика и заревел во всю луженую глотку: - Быстро неси еще!! Лучшего вина мне и другу моему Леокадию!!!

- Дон Текило, прошу тебя… - поморщился черный сухой Леокадий.

- О чем? – хитро прищурился дон Текило. – Ты меня, как теленка, уже битый час какой-то бурдой поишь и поишь… А о деле еще не заикнулся.

Леокадий, сделав над собой усилие, промолчал. Проследил, как услужливый хозяин подобострастно доставил требовательному клиенту выпивку, сушеных крабовых лапок для закуски (хотя божественное вино было достойно, как минимум, большего) и, дождавшись, когда их оставят в одиночестве, продолжил.

- Я объясняю тебе, что дело нелегкое. И если ты за него возьмешься – хотя я слабо на это надеюсь, задача хитрая, уже как минимум двое на ней сломались, ты должен хотя бы приблизительно знать, за что берешься.

- За талию! – захохотал дон Текило, хватая бутылку за горлышко и бойко наполняя свой бокал. – Поверь, дружище, если за что-то и браться, то именно за нее!

Леокадий стоически промолчал. Дождался, когда его говорливый собутыльник прервет поток сладких воспоминаний под общим названием «Сто лучших талий моей жизни», и продолжил.

- Так вот. Эльф, шаман из северных земель и человек. Поспорили, чье магическое Искусство лучше.

- Фрь… у эльфа, конечно, - прокомментировал идиотизм спорящих волшебников дон Текило. Послал за следующей бутылкой, запустив в хозяина пустой.

- Не факт, - ответил Леокадий. – Иногда и среди людей случаются настоящие самородки. В магическом плане, разумеется. А риттландское шаманство, да будет тебе известно, вообще принципиально другая магия. И с эльфийской ее даже сравнивать нельзя.

- Тебе виднее, ты ж много об этом знаешь, - ухмыльнулся дон Текило. И подмигнул: - Что, до сих пор не можешь смириться, что маги тебя в ученики не взяли?

Леокадий сделал вид, что не понимает, о чем его собеседник говорит. Только губы сжались крепче, делая еще более сухой его чуть желтоватую постную физиономию.

- Дружище, не отвлекайся. Так вот, решили три волшебника проверить, чье Искусство лучше.

- Шаман – это не волшебник, - наставительно изрёк дон Текило, подчеркивая правоту своих слов воздетым в небеса указательным перстом. – Помню, душил я одного чудилу, как положено душил: нюртанговую цепь на шею, харей в рыло, чтоб не трепыхался,  а он…

- Дон Текило, дружище, пожалуйста, - попросил Леокадий всё с тем же нейтрально-сухим выражением лица, в котором нисколько не угадывалась те ярые и бурные страсти, которые обычно свойственны жителям южных земель. – Так вот… О чем я говорил?

- О том, что поспорили эльф, шаман и человек, - с радостью, умноженной на пятую бутылку, подсказал дон Текило.

- Да, точно. Так вот…

- Хотя странно, что они ведьму в свою компанию не пригласили. Ух,  ведьмы – они такие! Они такое зелье могут сварить – ого-го! Колдуют тоже нехило, весьма… Помню, душил я как-то одну косоглазую цинскую ведьмулечку…

Леокадий стоически вытерпел и «Сто лучших удушений» друга Текило. К седьмой бутылке речь у крепкого жизнерадостного дона  стала замедляться, чем и воспользовался его собеседник.

- Значит, поспорили эльф, шаман и человек...

- А что ж они кентавра к себе не позвали? - вдруг удивился дон Текило. - Или он, копытное этакое, в кустах прятался? Это ж первое дело после хорошего удушения - залезть в какие-нибудь кусты, да там и...

- Не отвлекайся, друг мой, - поморщился Леокадий и, улучив секунду,  когда пасть  Текило прервала поток повествований о ста лучших  кустах  в его, отважного дона, жизни, и оказалась занята очередной бутылкой, быстрым речитативом продолжил: - Итак, поспорили эльф, шаман и  человек  о том, какой из магических способов узнавать новое, неведомое и странное лучше: увидеть то, что есть на самом деле; услышать, слившись с природой и ощущая ее таинственное дыхание; или же озвучить рассказ о том, что есть в этом лучшем из миров.

- Фрь… - скривился дон Текило. Рыгнул, отбросил пустую бутылку.  – Лучше бы они поспорили, какой способ удовлетворить ведьму ей больше понравится. Помню, я…

И Леокадий – вместе с обслуживающим персоналом таверны «Морское око» - были вынуждены прослушать повесть  «Сто лучших удовлетворений доном Текило».

Выдавив последние капли из десятой бутылки, говорливый и опытный искатель приключений заметил, что Леокадий, хозяин, трое официантов и вышибала молчат и смотрят замаслившимися глазами на вышедшую стряхнуть скатерти посудомойку.

Посмотрел и дон Текило. Не обнаружил  талии (вся фигуры этой немолодой женщины представляла собой одну длинную тонкую линию), громыхнул кулаком по столу, требуя продолжения банкета, и велел другу Леокадию рассказывать, из-за чего ж он вызвал старого приятеля.

- Да, так вот, - очнулся немного раскрасневшийся Леокадий. -  Спор завершился созданием артефакта «Тройной Оракул». Он позволяет видеть сквозь морок и защитные магические щиты, различать ауры добрых и злых намерений; слышать самые тихие звуки – иногда даже до того, как они появятся. И, конечно же, рассказывать.