Дик Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

• Название: Ноздря в ноздрю
• Автор: Дик Фрэнсис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38345-0

Отравить на банкете две сотни гостей, а затем взорвать на трибуне ипподрома без малого двадцать человек ради уничтожения одного-единственного — какой безумец мог решиться на такое злодеяние? И кто упорно пытается отправить на тот свет ресторатора Макса Мортона, попытавшегося разобраться в этой кровавой истории? Ресторанные интриги, мошенничество на скачках, лошади из Южной Америки, какие-то загадочные металлические шары… Постепенно, шаг за шагом, Мортон приближается к разгадке. Вот только любой из этих шагов легко может стать последним…

---

Я порылся на заваленном бумагами столе и нашел квитанцию о доставке и накладную «Лейф фуд, лтд», поставщика, через которого я получил все ингредиенты для приготовления пятничного обеда. Перечислялись все продукты, которые я использовал: норвежская семга холодного копчения, копченая форель, филе скумбрии; а также травы, вино, сливки, оливковое масло, лук-шалот, дольки чеснока, лимонный сок и горчица — составные укропного соуса; куриные грудки, вишни; свежие трюфели и лисички; сливки, тоже для соуса; сливочное масло, яйца, сахар, ваниль и так далее для приготовления брюле, все, включая соль и перец, — и ни намека на фасоль. Единственным ингредиентом, не значившимся в списке, был коньяк, который я добавлял в грибы для придания им особого вкуса, и я мог поклясться, что в бутылке фасоль не плавала.

Тогда откуда взялся токсин? Хлебные рогалики я покупал, но, опять же, их не набили фасолью. Ви-I ю? Разве фасоль не изменила бы вкус? Да и как попала бы она в бутылки?

Я пребывал в полном недоумении. Позвонил Анджеле Милн. На месте ее не было, так что я оставил сообщение на автоответчике.

— «Анджела, это Макс Мортон. Я проверил все ингредиенты пятничного обеда, и никакой фасоли нет. Все, за исключением рогаликов, я приготовил из исходных продуктов, никаких полуфабрикатов не использовал. Вы уверены, что результаты анализов правильные? Не могли бы вы попросить лабораторию еще раз посмотреть, что к чему? Такого просто быть не может».

Я положил трубку, но телефон зазвонил еще до того, как я убрал руку.

— Анджела? — спросил я.

— Нет. — Мужской голос. — Бернард.

— Бернард?

— Да, Бернард Симс, — подтвердил голос. — Она музыкантша. Играет на альте.

— Извините. Боюсь, я вас не понимаю.

— Дама — музыкантша.

— Кто, Бернард Симс?

— Нет, Каролина Эстон. Бернард Симс — это я, юрист мистера Уинсама.

Наконец-то до меня дошло.

— Ясно. Прошу меня извинить, я думал совсем о другом. И чьей гостьей была мисс Эстон на обеде?

— Ничьей. Она — из струнного квартета, который играл весь вечер, — ответил Бернард. — Очевидно, съела тот же обед, что и остальные заболевшие.

Я вспомнил квартет: четырех высоких, элегантно одетых в черное девушек двадцати с хвостиком лет. Я также помнил, что из-за занятости не смог перекинуться с ними и парой слов между их репетицией и началом обеда. «Как странно устроен человек», — подумал я. Теперь мне уже совершенно не хотелось свернуть ей шею. Наоборот, я жалел ее, потому что она тоже отравилась. «Отставить мягкотелость!» — приказал я себе. У меня имелись все основания втыкать иголки в ее куклу-вуду, да и потом у нее наверняка был бойфренд-культурист ростом в шесть футов и шесть дюймов, который съел бы меня на завтрак, если бы я попытался к ней приблизиться.

— А где она работает?

— Я еще не все выяснил, работа продолжается. Вроде бы она играет в КФО, но я не могу понять, каким образом она оказалась в пятницу в Ньюмаркете в составе струнного квартета.

— КФО? — переспросил я.

— Извините. Королевский филармонический оркестр. Настоящие профессионалы. Она должна быть мастером своего дела. — Это я помнил. Играли они блестяще, радуя ухо точно так же, как их внешность радовала глаз. — Вам нужен ее адрес?

— Конечно, — ответил я, не зная, для чего он может мне понадобиться.

— Она живет в Фулеме,[13] на Тэмуорт-стрит. — Бернард продиктовал мне полный адрес и номер телефона. Я все записал.

— Как вы его достали? — спросил я.

Он рассмеялся.

— Профессиональный секрет.

Я предположил, что он получил эту информацию не совсем законным способом, но решил не уточнять.

— И что мне теперь делать? — спросил я.

— Меня не спрашивайте. И ничего мне не говорите. Я не хочу знать. — Он опять рассмеялся. Никогда не встречал такого веселого юриста. Все остальные вели себя крайне серьезно. — Возможно, вам следует пригласить девушку на обед, но попробуйте все заказанные ею блюда, прежде чем она их съест. — От собственной шутки он просто заржал. Определенно история эта очень ему нравилась, и он продолжал смеяться, когда клал трубку на рычаг.

А вот мне было не до смеха.

В кабинет вошел Гэри.

— Тебя хочет видеть какая-то пташка. Говорит, что ты ее ждешь.

— Она не назвала своей фамилии? — спросил я.

— Вроде бы Хардинг. Из какой-то газеты.

Редактор отдела новостей «Кембридж ивнинг ньюс». Узнав у Анджелы Милн, что послужило причиной отравления, я засомневался, хорошая ли это идея — встречаться с прессой. Может, следовало затаиться и не хвалиться чистотой кухни? Не смешно ли это будет выглядеть после того, как газеты напишут о том, что мне вынесено порицание, на меня наложен штраф или я приговорен к тюремному сроку за «приготовление и раздачу опасной для здоровья пищи» по статье семь Закона о качестве пищевой продукции от 1990 года. Но теперь я не мог дать задний ход. Если бы отказался с ней встретиться, она бы, разозлившись, как следует проехалась по ресторану, и люди начали бы обходить его за милю.

Она ждала меня в баре, лет тридцати пяти, с темными волосами, забранными в конский хвост, в темной, до колен юбке, белой блузке, с черным деловым брифкейсом. Оставалось удивляться, что Гэри назвал ее «пташкой».

— Мисс Хардинг. — Я протянул руку. — Я Макс Мортон.

Она посмотрела на мою руку, потом осторожно пожала. Безусловно, считала, что я и мой ресторан представляют собой опасность для ее здоровья.

— Хотите чашечку кофе? — спросил я.

— Нет-нет, благодарю. — В голосе явственно слышались панические нотки.

— Мисс Хардинг, — я улыбнулся, — мой кофе абсолютно безвреден, уверяю вас. Возможно, вы хотите взглянуть на кухню, чтобы убедиться, что грязи там нет? Я готов в этом поклясться, но не прошу верить мне на слово. Спросите у местных властей. Они проверяли мою кухню в понедельник, и инспектор сказал, что более чистой он не видел за всю свою жизнь. — Конечно, я чуть преувеличивал, но что с того?

Полностью я ее не убедил, но, пусть с неохотой, она согласилась взглянуть на кухню ресторана.

— Вы привезли фотографа? — спросил я, открывая дверь, ведущую из обеденного зала на кухню.

— Нет. Все разъехались на задания, но я взяла с собой фотоаппарат. Нынче все наши репортеры носят с собой цифровые фотоаппараты. Если они делают достаточно много снимков, один обычно годится для того, чтобы пойти в печать.

Она с интересом оглядывалась, проходя мимо длинного сервировочного стола, на котором разложенные по тарелкам блюда стояли под инфракрасными лампами, чтобы не остыть, дожидаясь, пока официанты унесут их в обеденный зал. Свободную руку мисс Хардинг держала около лица, словно боялась, что заразится неизлечимой болезнью, если к чему-то прикоснется.

«Дорогая моя, — подумал я, — вас придется убеждать дольше, чем я предполагал».

— Здесь встречаются кухня и обеденный зал, — объяснил я. — Кухонный персонал находится по одну сторону этого стола, официанты — по другую.

Она кивнула.

— Может, сделаете фотографию? — предложил я.

— Нет. Еще успею. Прежде всего мне хочется поговорить с вами о взрыве.

— Хорошо, — кивнул я. — Мы поговорим, но сначала я выпью кофе. — Я мог бы приготовить кофе и в баре, но мне хотелось показать ей кухню, пусть она и не соглашалась сфотографировать ее.

Мы прошли к дальней стене, где я и поставил кофеварку, которая обычно стояла в обеденном зале.

— Точно не хотите чашечку? Кофе только что сварили.

Несколько мгновений она оглядывала сверкающие поверхности из нержавеющей стали. Такие чистые, что она могла бы накраситься, смотрясь в любую из них, как в зеркало. Даже плиты и те блестели. Я заметил, что она начала расслабляться.

Протянул ей кружку дымящегося кофе.

— Молоко, сахар?

— Немного молока. Благодарю.

Я улыбнулся. Первый раунд остался за Мортоном.

— Все это новое? — Она поставила брифкейс на пол, взяла кружку.

— Нет. Этой кухне шесть лет, хотя вон ту плиту, — я указал на крайнюю, — добавили два года тому назад, чтобы хоть немного облегчить жизнь.

— Но все так блестит.

— Должно блестеть, чтобы инспектор не закрыл кухню. В большинстве домашних кухонь не разрешили бы готовить еду для ресторана. Сказали бы, что там слишком много грязи и жира. Когда вы протирали пол под вашим холодильником? — Я указал на кухонный холодильник, в котором мы держали только курятину.

Мисс Хардинг пожала плечами:

— Не припомню.

И второй раунд остался за Мортоном.

— Пол под этим холодильником протирали вчера. И протрут сегодня. Собственно, протирают каждый день, за исключением воскресенья.

— Почему не в воскресенье?

— У моего уборщика выходной. — Я не сказал ей, что пол протирал сам, а вечером в воскресенье никогда не работал. Оставлял кухню на Карла и шел отдыхать после суетливого воскресного ленча.