Алексей Карпов - Самые знаменитые святые и чудотворцы России

• Название: Самые знаменитые святые и чудотворцы России
• Автор: Алексей Карпов
• Издательство: «ВЕЧЕ»
• Жанр: Религия
• Год: 2001
• ISBN: 5-7838-0611-0

В книге собраны жизнеописания наиболее почитаемых русских православных святых. Среди них святая княгиня Ольга, святые и благоверные князья Владимир Креститель и Александр Невский, преподобные Антоний и Феодосий Печерские, «игумен земли Русской» Сергий, Радонежский чудотворец, Зосима и Савватий Соловецкие, преподобный Серафим Саровский и многие другие. На протяжении столетий православная Русь молилась своим угодникам и чудотворцам, и во многом именно их помощь и заступничество пред Богом и помогли народу выстоять в годы самых тяжелых испытаний.

---

11 февраля 1611 года, когда Первое ополчение под предводительством Прокофия Ляпунова, продвигаясь к Москве, разбило отряд воеводы Куракина, Михайло Салтыков приступил к патриарху с требованием, чтобы тот своим авторитетным словом остановил ополченцев. «Если ты и все сущие с тобою изменники и королевские люди изыдете из Москвы вон, то я отпишу к ним, чтобы возвратились назад», — отвечал святитель.

В марте ополчение подошло к Москве. На Страстной неделе в столице началось восстание против поляков, переросшее в страшную резню, продолжавшуюся два дня. По совету русских изменников поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле и Китай-городе. Патриарха низложили (в сан патриарха вновь был возведен грек Игнатий) и заточили в темницу Чудова монастыря.

В темнице святитель испытывал ужасные лишения. Ему запретили разговаривать, покидать тесную келью. Доступ к нему имели лишь изменники, по-прежнему пытавшиеся уговорить святого выступить против ополчения Ляпунова. Старца попросту морили голодом, причем открыто попирая его человеческое достоинство. По свидетельству источника, «метали страдальцу Христову не человеческую пищу: на неделю сноп овса и мало воды в кувшине. И так претерпел около года времени» И тем не менее дело, которому служил патриарх Гермоген, не погибло, но, напротив, продолжало шириться и крепнуть. Призывы патриарха подхватили архимандрит Троицкого монастыря Дионисий и троицкий келарь Авраамий Палицын: они обращаются со своими грамотами к народу и призывают к сопротивлению. Сам Гермоген из своего заточения находит возможность еще раз обратиться к народу. 30 августа 1611 года, уже после гибели под стенами Москвы Прокофия Ляпунова и распада Первого ополчения, святитель пишет свое последнее воззвание нижегородцам. До него дошли слухи о том, что стоявшие под Москвой казаки хотят присягать сыну Лжедмитрия II и Марины Мнишек, так называемому «Воренку». Но из двух зол — интервентов и «воров» — нельзя выбирать и второе. Святитель заклинает нижегородцев и казанского митрополита Ефрема не допустить подобного развития событий, призвать казаков прекратить грабежи и разбои.

Нижегородское ополчение, возглавляемое нижегородским торговцем, «выборным человеком» Кузьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским, завершило дело освобождения Москвы и всей России. Но патриарху уже не суждено было увидеть плоды своих трудов и забот. Когда поляки и московские изменники узнали о движении нижегородского ополчения к Москве, они вновь стали требовать от патриарха, чтобы тот выступил с осуждением ополченцев. Мужественный старец ответил решительным отказом: «Да будут те благословенны, которые идут на очищение Московского государства; а вы, окаянные изменники московские, да будете прокляты!»

Патриарх Гермоген скончался 17 февраля 1612 года. Причины его смерти по-разному называются в источниках: одни говорили, что святитель умер голодной смертью, другие — что он «от зноя задохнулся» (то есть был отравлен печным дымом) или был удавлен. Спустя несколько месяцев после его смерти, в конце октября 1612 года, Москва была освобождена от поляков, а через год было осуществлено и другое желание патриарха: 21 февраля 1613 года на престол Российский избран юный Михаил Федорович Романов, на которого святейший патриарх указал еще в 1610 году.

Подвиг патриарха Гермогена был высоко оценен современниками и ближайшими потомками, русскими книжниками первой половины XVII века. «Непоколебимый столп», удерживающий на себе своды «великой палаты» — России, «крепкий адамант», то есть алмаз, православной веры, мученик и великий страстотерпец — таким вошел святитель в сознание русских людей. Однако в первые годы после завершения Смуты раздавались, как ни странно, и голоса, осуждавшие святителя за его призывы к вооруженному отпору интервентам, что якобы не приличествовало его святительскому сану. Яркую зарисовку такого мнения дает князь Иван Хворостинин, автор одной из повестей, посвященных Смутному времени: «Некоторые говорили, что этот патриарх вселил в души искушение и смятение и возбудил людей на борьбу с врагами, пленившими нас; все они были врагами истреблены, и много крови пролилось из-за его поучений». (Сам князь Хворостинин, как и другие авторы того времени, относился к патриарху-мученику с величайшим почтением.)

Для полноты картины приведем еще одну, впрочем, едва ли объективную характеристику, данную святителю Гермогену автором русского Хронографа 1617 года: «Был он образованным мужем и красноречивым, но не сладкогласным. В божественных словах постоянно упражнялся, и все книги Ветхого завета и Новой благодати и уставы церковные и законоположения постиг в совершенстве. А характер имел тяжелый („нравом груб“) и не спешил прощать наказанных. Дурных людей от хороших быстро не мог отличить, а к льстецам, а более того — к людям хитрым прислушивался и доверял сплетням. Когда же после царя Василия оказалась Москва во вражеских руках, тогда хотел он предстать непоколебимым заступником народа, но уже минуло время и час прошел. Тогда хоть и ярился он на клятвопреступных мятежников и обличал их борьбу с христианами, но схвачен был немилосердными руками, и, словно птицу в сетях, голодом его уморили, и так умер он». Но вот мнение другого современника, специально отвечавшего автору Хронографа: «О патриархе Ермогене некто от мятежник написал хулу и ложь, сказуя в истории сей о нем, но несть истина сице сказуемое. Если словесен и хитроречив (то есть образован и красноречив. — Авт.), то как может быть не сладкогласив? Се есть неразумие того списателя. А что, говорит, нравом груб, то писавший о нем сам глуп, ибо сам пишет, что в божественных словесах постоянно упражнялся. И не право списатель сей говорил все про святого того мужа, про Ермогена. Ибо в то время злое, если бы не возвел Господь на святилище церковное таковое светило, то многие бы во тьме еретичества заплутали». Если и был патриарх «в словесах и воззрениях» «прикрут», то «в делах и в милостях ко всем един нрав благосерд имел. И питал всех на трапезе своей часто, всем подавая милостыню, и одежды, и обувь, и злато, и сребро, и стольким милостыню творил, что и сам в последнюю нищету пришел».

Патриарх Гермоген был похоронен в московском Чудовом монастыре. В 1652 году, при царе Алексее Михайловиче, тело святителя было перенесено в Успенский собор — усыпальницу московских митрополитов и патриархов. Оказалось, что тело его не подверглось тлению, и поэтому оно не было опущено в землю, но оставлено в особой гробнице сверх соборного помоста. В 1812 году захватившие Москву французы кощунственно выбросили останки патриарха из гроба, но после изгнания неприятеля эти останки были найдены целыми на полу и опять положены в прежнюю гробницу.

В народной памяти патриарх Гермоген всегда оставался святым, мучеником и страдальцем. Однако причтение его к лику святых произошло лишь в 1913 году, во время торжественного празднования 300-летия дома Романовых. Церковь празднует память священномученика Гермогена (Ермогена), патриарха Московского, 17 февраля (1/2 марта), 12 (25) мая, а также 5 (18) октября — вместе со святителями Московскими Петром, Алексием, Ионой и Филиппом.

ЛИТЕРАТУРА:

Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. М., 1995;

Высоцкий Н. Г. Гермоген // Русский биографический словарь. [Т. 5.] Герберский — Гогенлоэ. М., 1995 (репринт издания 1916 г.);

Дробленкова Н. Ф. Гермоген // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина XIV–XVI вв. Ч. 1. Л., 1988;

Морозова Л. Е. Гермоген, патриарх всея Руси // Вопросы истории. 1994. № 2.

ДИМИТРИЙ РОСТОВСКИЙ

(ум. 1709)

Святитель Димитрий (в миру Даниил Саввич Туптало, или, точнее, Тупталенко) родился в декабре 1651 года в местечке Макарове, на Украине, верстах в сорока от Киева, в семье рядового казака Макаровской сотни Киевского полка Саввы Григорьевича Туптало-Саввича и его жены Марьи Михайловны. Семья отличалась большой набожностью: отец святителя в конце жизни принял на себя обязанности ктитора (церковного старосты) Кирилловского монастыря, а три его младшие сестры впоследствии приняли пострижение в монахини. Наибольшее влияние на маленького Даниила, вероятно, оказала мать, поскольку отец в ту смутную для Украины эпоху большей частью находился на войне. Вскоре после рождения сына он получил звание сотника и в 1654 году присутствовал на знаменитой Переяславской раде, на которой казаки присягнули на верность московскому царю.

Начальное образование Даниил получил дома, десяти лет выучился читать по-славянски, а год спустя, когда семья переехала в Киев, поступил в Киевское братское училище — лучшее в то время православное учебное заведение не только на Украине, но и во всей Восточной Европе. (Это училище было открыто братством киевского Богоявленского монастыря еще в 1615 году и преобразовано знаменитым митрополитом Петром Могилой в 1632 году; впоследствии оно получило название Киевской Духовной академии.) Полный курс наук в училище был рассчитан на 11 лет, однако известно, что Даниил проучился здесь лишь четыре года. Основной упор в Киевском братском училище делался на изучение латинского языка и латинского богословия — основы школьной науки всей тогдашней Европы. Даниил овладел также греческим языком; польский и церковнославянский он знал в совершенстве.