Валерий Замыслов - Иван Болотников Кн.1

• Название: Иван Болотников Кн.1
• Автор: Валерий Замыслов
• Издательство: ЛИЯ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-86895-003-8

Замыслов Валерий — известный писатель, автор исторических романов. В первой книге "Иван Болотников" рассказывается о юности героя, его бегстве на Дон, борьбе с татарами и походе на Волгу. На фоне исторически достоверной картины жизни на Руси показано формирование Ивана Болотникова как будущего предводителя крестьянской войны (1606–1607 гг.).

---

— Да вот, кажись, лихие, — мотнул бородой на парней Еремей Митрич.

Купец глянул на Болотникова и нахмурился.

— Чего ж проманул, ростовец? Не ко мне ль снаряжался?

Перед Иванкой стоял знакомый купец с озера Неро.

— Прости, Мефодий Кузьмич. Содруг мой в тот день затерялся. А без него уйти не мог.

— А как здесь очутился?

— Здесь? — почесал затылок Иванка, и в глазах его запала смешинка. — Так тебя ж искал, Мефодий Кузьмич. Мекал, ждать меня будешь. Куда ж тебе в Астрахань без ярыжек?

— Задорный ты, — ухмыльнулся купец. — А товар мой не пограбишь? Вишь, Еремей-то Митрич опасается.

— Коль крепко стеречь будешь — не пограблю, — все с той же смешинкой ответил Болотников.

— У-ух, задорный… И содруг твой экий?

— Так ведь из одного горшка щи хлебаем. Бери, Мефодий Кузьмич, не пожалеешь.

Купец увесисто хлопнул Иванку по плечу.

— Беру, прокудник! И друга твоего. Идем к насаду.

Пока шли до судна, Иванка обрадованно поглядывал на Волгу.

«Вот уж не гадал, не ведал. Знать, сам бог нам Мефодия Кузьмича послал. И купец, кажись, веселый».

Мефодий же Кузьмич, как потом прознал Болотников, три дня простоял в Ярославле из-за своих торговых дел. Половину товара он выгодно сбыл на городском торгу, а затем пошел с мошной на Английское подворье. Закупил нового товару и теперь грузил его на судно. Рано утром насад должен был отправиться в дальний путь.

Управились быстро: еще дотемна заполнили трюм бочками и кулями. Мефодий Кузьмич молвил:

— Покуда погуляйте, молодцы. Да, смотрите, в кабаке не упейтесь. Питухи мне не надобны.

— Да мы ж по единой, с устатку, — подмигнул ватаге рослый крутоплечий ярыга.

— Ведаю тебя, Игоська. Лишь бы до ковша добраться.

— Да клянусь богом — по единой! — перекрестился Игоська.

— Не клянись. Бога ты давно закинул. Лучше мне, Мефодию Кузьмичу, слово дай.

— А, може, без слова, а? — поскучнел Игоська.

— Тогда сиди в насаде.

Игоська тяжко вздохнул, кисло посмотрел на ватагу.

— Быть по-твоему, Мефодий Кузьмич.

— Ну то-то. Гуляй, молодцы.

Ярыжки поплелись в гору. Иванка поглядел вслед, вспомнил про деда Лапотка и ступил к Мефодию Кузьмичу.

— И нам можно?

— Отчего ж нельзя, ступайте. Но уговор тот же — питухов на судне не держу, — глаза купца были строгими.

— Попрощаться нам надо. Сюда с каликами брели, — признался Болотников.

— То дело доброе, идите.

Иванка и Васюта догнали артель. Игоська оценивающе глянул на обоих, спросил:

— Никак, с нами пойдете?

— С вами.

— И далече?

— А пока купец не выгонит.

— Купец? — сузил глаза Игоська. — А ведаешь ли ты, паря, что на Волге не купец, артель верховодит? Не ведаешь. Так вот мотай на ус. Купец на воде никто, клоп в углу. Он един середь нас, и ежели артели будет не слюбен — тут ему и хана. В куль — и в воду. Волга, брат.

— Выходит, рисковый мужик Мефодий Кузьмич.

— Без риску купца не бывает.

Поднялись к крепости. Через Волжские ворота прошли в Рубленый город; потолкались по торговым рядам, выпили сбитня и свернули на Ильинку.

Недалеко от боярского подворья мужики рубили новую церковь. Звенели топоры, летела белая легкая стружка, духовито пахло смолистой сосной. Возле сруба прохаживался тучный боярин в бобровой шубе. Глаза маленькие, заплывшие, чёрная борода копной. Тыкал посохом, изрекал:

— Красно храм ставьте, не посрамите. Я, чать, сто Рублев святым отцам отвалил.

— Не сумлевайся, батюшка Фотей Нилыч, храм поставим благолепый. Не пропадет твоя мошна, — со скрытой усмешкой произнес старый мастер, кланяясь боярину.

Мимо Фотея Нилыча, шлепая по луже босыми ногами, пробежал рыжий мальчонка в длинной до пят рубахе. Обрызнул боярину шубу. Тот стукнул о землю посохом.

— Подь сюда, нечестивец!

Мальчонка подошел, испуганно втянув голову в плечи.

— Вот тебе, поганец!

Боярин с силой огрел мальчонку посохом, тот вскрикнул и, скорчившись от боли, закатался по земле.

Болотников тяжело и насупленно шагнул к боярину.

— Аль можно так?

— Прочь! — глаза Фотея налились кровью. — Дожили! Смерд боярина попрекает.

Иванка вспыхнул, неведомая злая сила толкнула к боярину; выхватил посох, ударил.

— Караул! — завопил Фотей Нилыч.

Болотников ударил в другой раз, в третий, сбил боярина наземь. Посох переломился.

Подскочил Васюта, рванул Болотникова за плечо.

— Ныряй к соловью![213]

Мимо ехал извозчик верхом на коне; Иванка и Васюта прыгнули в возок.

— Гони, борода!

Извозчик понимающе хмыкнул и стеганул лошадь.

— Проворь, буланая!

Возок затерялся в узких, кривых улочках. Извозчик остановил лошадь подле глухого монастырского подворья, глянул на Иванку, крутнул головой.

— Смел ты, паря… И поделом Фотею. Лют!

Болотников протянул полушку, извозчик отказался.

— Не. С таких не беру… Знатно ты боярина попотчевал.

Иванка и Васюта встретились с нищебродами у храма Ильи Пророка[214]. Братия ожидала вечерню, расположившись на лужайке у ограды; развязав котомки и переметные сумки, трапезовали.

— Ну как помолились, старцы? — спросил Болотников.

— Помолились, чадо. Поснедай с нами, — молвил дед Лапоток.

— Спасибо, сыты мы… Попрощаться пришли.

— Попрощаться?… Куды ж удумали, чада?

— По Волге с купцом поплывем. В судовые ярыжки нанялись, старче.

Дед Лапоток перестал жевать, повернулся к Волге, обхватив крепкими жилистыми руками колени. Лицо стало задумчивым.

— Когда-то и мне довелось плыть на струге. Под Казань ходил с ратью Ивана Грозного. Тогда я ишо зрячим был, белый свет видел.

Замолчал, вспомнив далекую молодость, и, казалось, посветлел лицом. Потом вздохнул и вновь заговорил:

— Чую, не для того вы сюда шли, чтоб к купцу наниматься. Не так ли?

— Воистину, старче.

— Ведал то, сердцем ведал, молодшие. Пойдете вы дале, к простору, где нет ни купцов, ни бояр.

— И на сей раз угадал, старче. В Поле наша дорога.

— Жаль, очи не зрят, а то бы с вами пошел. В Диком Поле я не бывал, молодшие, однако много о нем наслышан. Дай-то вам бог доброго пути.

Герасим, сидевший возле Лапотка, вдруг встрепенулся и привстал на колени, вглядываясь в боярина, идущего к храму.

— Он… Он, треклятый. Глянь, братия.

Нищеброды уставились на боярина, зло загалдели:

— Матерой. Ишь, пузо нажрал.

— Убивец!

— Покарай его, всевышний!

Признали боярина и Иванка с Васютой: то был Фотей Нилыч. Шел скособочась, тяжело припадая на левую ногу.

— Аль встречались с ним? — усмехнулся Иванка.

— Свел господь, — насупился Герасим. — Это тот самый, что Николушку нашего порешил. У-у, треклятый!

Боярин был далеко, не слышал, но нищеброды загалдели еще злее и громче. Оборвал шум Лапоток:

— Угомонись, братия! Словами горю не поможешь… Тут иное надобно.

Нищеброды смолкли, глянули на Лапотка.

— О чем речешь, калика? — вопросил один из убогих.

— Ужель запамятовали? А не ты ль, Герасим, пуще всех на боярина ярился? Не ты ль к мщению взывал?

— И ныне взываю, Лапоток. Не забыть мне Николушку, до сих пор в очах стоит, — Герасим ткнул клюкой в сторону боярского терема. — Вон каки хоромы боярин поставил, во всем граде таких не сыщещь. Да токмо не сидеть те в них, боярин. Так ли, братия?

Глаза Герасима были отчаянными.

— Так, Герасим! Отомстим за Николушку.

— Петуха пустим…

«Вот тебе и убогие, — порадовался Болотников за нищебродов. — Дерзкой народ!.. Но петуха пустить не просто: караульные на подворье. Тут сноровка надобна да сила. Убогих же в един миг схватят — и прощай волюшка. За петуха — голову с плеч».

Вслух же вымолвил:

— Кровь на боярине, зрел его ныне. Пес он… В полночь с вами пойду.

— А как же насад? — спросил Васюта.

— Насад не уйдет, друже. Поспеем к купцу… Пойдешь ли со мной?

— Сто бед — один ответ, — вздохнул Васюта.

— Добро… А вы ж, старцы, ползите в слободу. Без вас управимся.

— Старцы пущай бредут, а я с вами. Мой был Николушка. Зол я на боярина, — произнес Герасим.

Дед Лапоток поднялся и обнял Болотникова за плечи.

— Удал ты, детинушка. Порадей за дело праведное, а мы тебя не забудем, — облобызал Иванку, перекрестил. — Удачи тебе.

— Прощай, дед. Прощай, братия.

Прибежали к насаду после полуночи. Над крепостью полыхало багровое пламя, тревожно гудел набат.

— Как бы и другие усадьбы не занялись, — обеспокоенно молвил Васюта.

— Бояр жалеешь, — сурово бросил Болотников. — В Рубленом городе тяглых дворов не водится, слободы далече. А бояре да купцы пусть горят. Поболе бы таких костров на Руси.