Элис Детли - В любви дозволено всё

• Название: В любви дозволено всё
• Автор: Элис Детли
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Они познакомились при весьма необычных, можно сказать детективных, обстоятельствах — полицейский и художница, оба пережившие недавно большое горе. Волею случая оказавшись в море, на яхте, надолго оторванные от остального мира, Сьюзен и Фрэнк скоро понимают, что страсть, вспыхнувшая между ними чуть ли не в первую минуту знакомства, переросла в глубокое, нежное чувство.

В напряженной ситуации, чреватой порой смертельной опасностью, героям приходится решать психологические головоломки, преодолевать обиды и недоверие, их разделяющие, искать путь друг к другу.

Для широкого круга читателей.

---

Внезапно его обожгла жалость, Сьюзен показалась ему такой несчастной.

— Я никуда не уйду. Обещаю вам, — глухо произнесла она.

Их взгляды встретились. В ее глазах читалась мольба.

Уайлдеру очень хотелось поверить ей. Очень. Он даже подумывал, не пойти ли ей навстречу. И тем не менее холодный расчет восторжествовал. Риск слишком велик — если Сьюзен сбежит, это может стоить ей жизни.

— Ваши обещания не стоят и ломаного гроша, миссис Ранделл, — строго, почти свирепо бросил ей Уайлдер.

Мысленно отчитав себя за непозволительно жесткий тон, он закрыл дверь и повернул ключ в замке.

Почти бегом Уайлдер вернулся в коттедж, торопливо схватил свои вещи и сумку с провизией, запер дом и так же бегом помчался на яхту. Понадобились считанные минуты, чтобы завести двигатель и выплыть задним ходом из дока. Когда яхта вышла в открытое море, он заклинил штурвал и начал поднимать паруса. Вскоре Фрэнк заглушил мотор и, поймав ветер, повернул на север к острову Коули. Стоя за штурвалом, он старался расслабиться, насладиться свежим воздухом и только что взошедшим солнцем. Спокойный день под парусами — что может быть лучше? Он вполне заслужил несколько часов безмятежного отдыха. И Сьюзен внизу будет хорошо; ей совсем не повредит побыть одной в тишине и покое. Так рассуждал Уайлдер, а перед глазами стояло ее бледное лицо, дрожащие губы… И этот страх во взгляде…

Вот сейчас он спустится вниз и выпустит ее. Он придет, убеждала себя Сьюзен, неотрывно глядя на запертую дверь; она нервно сплела пальцы на коленях. Если он не придет и не выпустит ее, она начнет кричать.

Но нет, нельзя. Тюремщик свяжет ее и заткнет рот, как обещал. А этого ей не перенести.

В первое время она надеялась, что он отопрет каюту, когда вернется на яхту. Но этого не произошло. Тогда Сьюзен сказала себе: он хочет сначала выйти в открытое море. Она очень старалась выполнять все его распоряжения, все утро была послушной, но Уайлдер грубо одернул ее — он по-прежнему не доверяет ей, и винить его за это нельзя. Но он непременно придет, когда берег будет уже далеко.

Сьюзен прислушалась к монотонному гулу работающего двигателя, заставляя себя сохранять спокойствие. Стены каюты не обрушатся на нее, если сидеть совершенно тихо…

Двигатель неожиданно умолк, в каюте воцарилась гнетущая тишина. Судя по мягкому, ритмичному покачиванию судна, они сейчас плывут под парусом. А Уайлдер все не приходит, чтобы выпустить ее. Или она не слышала, как повернулся ключ в замке?

Ей не привыкать передвигаться по палубе плывущей яхты. Сьюзен бросилась к двери, попробовала повернуть ручку, дернула с силой, но тщетно.

— О, пожалуйста, — застонала Сьюзен, прижимаясь лбом к холодному, жесткому дереву. Паника, которую она пыталась подавить, нарастала в ней все стремительнее. — Умоляю, выпустите меня отсюда.

Опасаясь, что и впрямь может закричать, Сьюзен изо всех сил зажмурила глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Каюта не такая уж маленькая, если разобраться. И есть иллюминатор, через который сочится свет. Правда, куда они плывут, в узкое отверстие не увидишь, но, если взобраться на кровать, можно определить, где находится яхта. А зная это, легче принимать решение.

Строго-настрого приказав себе не падать духом, Сьюзен встала на кровать, заглянула в иллюминатор и пожалела, что сделала это. Раньше она никогда не боялась воды, так как превосходно плавала, могла заплывать на большие расстояния. Но сейчас, запертая, словно в мышеловке, в каюте парусника и видя, как волны одна за другой бьются о плексиглас, Сьюзен помертвела. Казалось, волна того и гляди захлестнет каюту и она захлебнется, утонет.

А если Уайлдер наскочит на скалу и яхта получит пробоину? Или начнется шторм и они перевернутся? Ей не выбраться из каюты без посторонней помощи. Рассчитывать на Уайлдера не приходится — это точно. Он будет слишком озабочен собственным спасением, чтобы думать о жизни той, кого рано или поздно все равно должен будет прикончить.

Потому-то он и не торопится отпереть дверь.

Как ни крути, она приговорена и, к сожалению, бессильна что-нибудь изменить. Не удалось бежать из коттеджа, а теперь и подавно некуда деться. А Максвелл никогда ее не разыщет. Особенно если она останется погребенной под палубой.

Погребена — очень подходящее слово. У Сьюзен уже появилось явственное ощущение, будто ее уложили в гроб.

Обхватив себя за плечи, она съежилась на кровати. Разве не старалась она быть сильной, спастись от собственной глупости? Одно время ей казалось, будто не все потеряно. Но она потерпела поражение и знает, когда именно это произошло. Пора перестать цепляться за последние хилые надежды, что еще оставались.

Не признавать реальности — путь к сумасшествию. Сьюзен отдает себе отчет, что загнана в угол и что ее физические силы и — что еще страшнее — душевные уже на исходе. Если ей предстоит пробыть в этой крошечной каюте еще хоть час, она свихнется, ополоумеет.

Вырваться из заточения невозможно. Но в мыслях человек волен поступать так, как ему вздумается. Сьюзен может бродить по берегу моря, по теплому золотому песку, взбираться по крутой горной тропе, качаться на качелях или дремать в плетеном ивовом кресле. Она может вспоминать прошлое или думать о счастливом будущем, которое рисовалось ей когда-то в ее девичьих мечтах. И до чего же приятно сознавать, что Уайлдеру неподвластны ее дивные видения…

Фрэнк не рассчитывал, что путь к острову Коули займет так много времени. Когда он распустил паруса, море было спокойным. С запада дул легкий ветер. Можно было предположить, что не позже полудня они надежно укроются в небольшой бухте среди скал.

Однако через час ветер переменился, хотя небо оставалось чистым. Теперь воздушные потоки двигались в основном с севера. Сильные порывы ветра закручивали белые гребешки на волнах. Начиналась качка. Фрэнк досконально изучил повадки своей яхты и знал, что при плохой погоде ею легче управлять под парусами. Поэтому он не стал заводить двигатель. Но ему пришлось идти против ветра, чтобы достичь острова, и яхта шла медленно. Фрэнк вынужден был сделать несколько заходов, прежде чем удалось войти в бухту через узкую горловину. Все это потребовало довольно много времени.

Уайлдер беспокоился о Сьюзен, запертой внизу, но не мог ни на минуту покинуть рубку. Сочетание шквального ветра и сильных приливных течений заставило его неотлучно находиться у штурвала, чтобы их не выбросило на скалы. Зная характер Сьюзен, он предполагал, что та — в бешенстве, но в общем ничего серьезного ей не грозит. Уайлдер утешал себя подобными соображениями, обходя северо-западный мыс острова Коули и направляясь к воротам гавани.

Спрятавшись за утесами от ветра, Фрэнк завел мотор, приспустил главный парус. Вскоре он бросил якорь посреди бухты — достаточно далеко от входа, чтобы судно труднее было заметить со стороны моря, но и не у самого берега, чтобы Сьюзен дважды подумала, прежде чем пускаться вплавь, если еще не оставила мысль о побеге. Теперь можно было свернуть парус и зачехлить. Затем, достав ключи из кармана, Уайлдер спустился вниз по сходному трапу.

Он отпер каюту, распахнул дверь, готовый пригнуться, если Сьюзен запустит чем-нибудь ему в голову.

— Алло! Прошу прощения, что пришел так поздно… — начал было Фрэнк виноватым тоном, переступая через порог, но осекся, увидев на койке Сьюзен.

Она лежала, прижавшись к стене каюты, скрестив руки на груди, коленки подтянуты к подбородку, голова свесилась набок. Хотя в помещении было довольно тепло, Сьюзен не сняла ветровку. Рядом с койкой валялась сумка, к которой она явно не притрагивалась. Через иллюминатор проникало мало света, но ни одна лампа не включена.

— Вы плохо себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Фрэнк, сел на койку и приложил ладонь к ее щеке.

Дыхание Сьюзен оставалось легким, свободным, кожа лица — прохладной и сухой. Не похоже, чтобы у нее был жар. Может, просто спит? Но что-то в ее позе показалось Уайлдеру странным.

— Сьюзен, в чем дело? — тормошил он ее.

Снова никакого ответа.

Чертыхаясь сквозь зубы, он включил лампу у койки, и у него перехватило дыхание. Глаза у Сьюзен были открыты, но она даже не мигнула, когда вспыхнул свет. Ни словом, ни жестом не отреагировала на приход Фрэнка. Страшно подумать — даже не шевельнулась ни разу с тех пор, как тот вошел в каюту.

Ему стало здорово не по себе, от волнения на лбу выступил пот. Случилось что-то страшное, может, она в обмороке? Фрэнк дорого бы дал, чтобы привести ее в чувство.

Сьюзен не уступала ему ни в чем, даже когда от наркотиков потеряла на время контроль над собой. И потом, вроде бы приняв на словах его условия, она тем не менее демонстрировала непокорность. А теперь лежит перед ним, словно тряпичная кукла. Что же произошло, когда он оставил ее одну в запертой каюте? Почему она вдруг сломалась, отказалась от борьбы, как будто ей больше ни до чего нет дела?