Тюдор Парфитт - Потерянный Ковчег Завета

• Название: Потерянный Ковчег Завета
• Автор: Тюдор Парфитт
• Издательство: ACT; Астрель
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-062127-9, 978-5-271-32712-4

Книга-сенсация.

Книга, которая легла в основу потрясающего документального фильма Британского телевидения.

Книга, основанная на реальных событиях — какими бы удивительными и неправдоподобными они ни казались. Профессор Парфитт посвятил долгие годы поискам одного из величайших сокровищ человечества — Потерянного Ковчега Завета, в котором, согласно библейскому преданию, хранились скрижали с Десятью заповедями.

Неужели ему удалось найти реликвию, которую безуспешно искали фанатики, авантюристы и ученые в течение двух тысяч лет?!

Какие обрывочные сведения и свидетельства, дошедшие до нас из глубокой древности, привели его к Ковчегу? Какие опасности и приключения подстерегали его на этом пути?

Читайте необычайно увлекательную книгу Тюдора Парфитта — и открывайте вместе с ним тайны, над которыми люди бились веками!

---

Ибрагим — сборщик меда; поговорить он только рад.

«Мой дед любил рассказывать нам про Ковчег, — сказал он. — По его словам, Ковчег спрятан в какой-то пещере, среди скал вади. Но устье пещеры так хорошо замуровали, что его не отличить от остальной поверхности скалы. Туда и пчелке не пролететь. А охраняют его львы и змеи».

По мнению некоторых местных жителей, самое подходящее место — восточный конец вади, вблизи одного из самых необычных в мире заброшенных городов. Этот небольшой каменный городок в часе езды от Тарима вырос вокруг кабр (гробницы) пророка Худа.

Раз в году в Кабр-Худ приезжают правоверные мусульмане, которым принадлежат дома, выстроенные прямо на утесе на краю вади. И хотя эти дома, кроме четырех дней в году, стоят пустыми, многие из них отличаются роскошью.

Худ предположительно был еврейский пророк, который принес идею монотеизма людям племени ад — древнему доисламскому народу. Обычай ежегодного паломничества к его могиле очень древний, и в прошлом у жителей юга Аравии этот хадж соперничал с хаджем в Мекку.

Племя ад проживало в древнем городе, который по-арабски называется Ирам; в нем пересекались все торговые пути, проходившие через Руб-эль-Хали — «Пустое место». Затерянный горд Ирам — Лоуренс Аравийский назвал его Атлантидой песков — обнаружился в 1984 году, когда археологи начали изучать фотографии побережья Персидского залива, сделанные с космического челнока «Челленджер». Из космоса оказались видны исчезнувшие города. Один из них и был Ирам — столица народа ад, в самом сердце Руб-эль-Хали.

Согласно мусульманскому преданию, народ ад — потомки Ноя; пророк Худ порицал их за многобожие, богатство и распущенность. Пророк Худ из Корана — почти наверняка тот же самый персонаж, что библейский Евер, правнук сына Ноя — Сима. От имени «Евер» происходит слово «еврей» (иври), а имя «Худ» происходит от арабского слова «яхуд», которое тоже означает «еврей». Город Кабр-Худ был, вероятно, центром некоего доисламского иудаистского культа.

Если верить жителям восточного конца вади, имеется некая связь между местом захоронения пророка Худа и легендой о Ковчеге.

Через десять дней после того, как Рувим уехал в Лондон, мы с Даудом решили побывать у гробницы Худа и посмотреть заброшенный город, поискать — что именно может связывать Ковчег Завета и это пустынное место.

В тени акации у быстрого ручейка, протекавшего у подножия гробницы, отдыхал какой-то бедуин. Высоко в небе парил, медленно выписывая круги, орел. У бедуина были томные зеленые глаза, обведенные черной тушью, длинные волосы, смазанные маслом. В руках он держал автомат Калашникова, завернутый в кусок пурпурной ткани, а на поясе у него в искусно сделанных ножнах висел серебряный кинжал-джамбийя.

— Салам алейкум, — поздоровался я.

— Алейкум салам, — ответил незнакомец.

После долгого обмена любезностями с Даудом, чья основательно промасленная шевелюра явно заслужила его одобрение, бедуин поинтересовался, что мы делаем в таком пустынном месте, годном для шакалов, но никак не для человека.

— Да есть кое-какие дела, — уклончиво сказал я и стал расспрашивать его о пророке Худе.

Он пристально посмотрел на меня и произнес:

— Пророк Худ, да пребудет с ним мир, был еврей. Есть куда более великие пророки, чем Худ. Моисей, да пребудет с ним мир, и Аарон, да пребудет с ним мир. Они были великие пророки, да пребудете ними мир. А Худ… — Бедуин пренебрежительно махнул тощей рукой.

— Но Моисей, да пребудет с ним мир, и Аарон, да пребудет с ним мир, тоже были евреи.

Бедуин сплюнул.

— А Ковчег Завета? Вы о нем слышали?

— Он, говорят, был какое-то время в Мекке, а потом попал к правоверным мусульманам из Йемена, и они спрятали его в пещере. Ковчег, да пребудет с ним мир, стерегут львы. Вот что я слышал.

Бедуин слабо махнул в направлении Мекки, потом в сторону скал позади гробницы.

Подобные рассказы я слышал от нескольких жителей Хадрамаута. Неужели Ковчег и в самом деле, как предполагают некоторые раввинские тексты, спрятан где-то в Аравийской пустыне? Правда ли, что он хранился в Медине, древнем еврейском городе-оазисе в местности Хиджаз на северо-западе Аравии — у еврейских племен бану-л-надир, бану-кайнука и бану-курайза? Или же Ковчег был в другом еврейском городе-оазисе, таком как Хайбар, или Фадак, или Вади-и-Кура, или Тайма, то есть немного севернее? Правда ли, что когда-то давным-давно его привезли в Хадрамаут? Быть может, в период иудаизации Химьяритского царства?

Для беглых священников, желающих найти для Ковчега безопасное укрытие, великая Аравийская пустыня, где встречаются сильные еврейские общины, готовые протянуть руку помощи, — просто идеальный вариант. К тому же в пустыне древесина акации может храниться вечно. Здесь — одно из самых засушливых мест на земле.

Оставались в этой мозаике кусочки, которые не совсем укладывались в общую картину. Очень-очень старые легенды, имеющие отношение к пророку Худу, связывают Хадрамаут с древними евреями. Согласно более поздним, евреи поселились в вади еще до Мухаммеда и жили здесь до пятнадцатого века. А еще есть предания, связывающие Ковчег Завета с Хадрамаутом. Кроме того, я считал, что Сенна — которая всего в нескольких милях от Кабр-Худа, — город преданий лемба, а значит, тут есть и связь с легендой о Нгома. А сходство между Ковчегом и Нгома весьма примечательно. Между вади Хадрамаут и Ковчегом достаточно много общего, и потому имеет смысл продолжить расспросы.

На несколько дней мы разбили лагерь в Кабр-Худе и большую часть времени проводили, карабкаясь по ближайшим утесам в поисках пещеры и внимательно разглядывая поверхность камней в поисках замурованного устья. Мы нашли несколько подходящих на вид мест и немного там покопались — лопатой и киркой, прихваченными из Тарима. Одна пещера, заваленная огромным валуном со следами какой-то замазки, показалась особенно заманчивой, но внутри нашлись только следы пребывания коз и пастухов.

Мы как следует запаслись водой, виски, сардинами, консервированными египетскими бобами, луком, арабским хлебом; в полдень мы возвращались в Кабр-Худ, чтобы укрыться от жары, поесть и отдохнуть. На ночь мы укладывали спальные мешки под большой скалой, вблизи усыпальницы пророка, и под небом пустыни тихонько потягивали из пластиковых стаканчиков «Лафройг», который Дауд привез контрабандой из Каира.

Однажды поздно ночью, когда мы расположились у гробницы, к нам подкрались какие-то вооруженные люди. Мы ничего и не слышали. Меня тихонько потрясли за плечо. Я проснулся и узнал мрачную физиономию раба, которого видел в Сенне, в доме краснобородого муктара. Парень объяснил, что его хозяин, муктар, послал его с товарищами за нами. У гробницы нельзя оставаться ни минуты. Слухи о нашем интересе к Ковчегу разошлись по всей долине и привлекли внимание кое-кого из хорошо вооруженных мусульман в соседней стране.

Они выяснили, что мы расположились у гробницы, и уже направляются в Кабр-Худ. Люди муктара не знали, что у этих мусульман на уме, но догадаться было нетрудно. Нам посоветовали немедленно вернуться в Тарим. Мы мигом покидали вещи в машину. Дауд — потрясающий водитель, бесстрашный до отчаянности. Он так резко газанул с места, что завизжали шины, и гнал, пока на горизонте в розовом рассветном полумраке не показались минареты Тарима. Мы отлично понимали, что еле унесли ноги.

Несколько дней спустя мы вернулись в вади — поблагодарить муктара за своевременное предупреждение. В качестве благодарности я принес ему бочонок с местным медом из вади Дован, который в Йемене очень ценится. Муктар сообщил, что люди, нас искавшие, — исламисты из Саудовской Аравии, Ирака и других частей мусульманского мира.

— Они бы вас убили, — мрачно сказал он. — По вади прошел слух, что ты — ясновидящий и ищешь замурованную пещеру, в которой спрятан святой Ковчег пророка Мусы. Если это так, нам следует чествовать тебя, а не убивать. Ведь написано в священном Коране: «Разве сравнится слепой и зрячий, или сравнятся разве мрак и свет?»[37] Эти люди, которые хотели вас схватить, думают, что скачут на крылатом коне ислама, а на самом деле они трясутся на ишаке шайтана. Нас учит священный Коран, что единственный путь — это путь Аллаха.

Поблагодарив меня за мед, муктар расстегнул ремень и вынул из серебряных ножен джамбийю. Он показал мне выгравированную на клинке арабскую надпись: «Да сохранит тебя Аллах от того, чего ты больше всего страшишься».

Муктар сунул мне кинжал и настоял, чтобы я принял этот подарок. Он, мол, будет хранить меня, пока я не найду то, что ищу, — или пока то, что я ищу, не найдет меня.

Когда мы с Даудом были в Хадрамауте, меня не оставляло разочарование. Я как будто попал в самую середину лабиринта, откуда мне не выбраться. Ниточки очень тонкие и тянутся в противоположных направлениях. Я старался действовать методично, отбрасывать все пути, которые никуда не ведут. Удавалось это не всегда.