Виктор Печорин - Бог и человек. Парадоксы откровения

• Название: Бог и человек. Парадоксы откровения
• Автор: Виктор Печорин
• Жанр: Философия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91896-02

Если сравнить между собой тексты Священных Писаний, принадлежащие разным временам и разным культурам, можно обнаружить поразительные совпадения: все Священные Писания, несмотря на различия, по существу учат одному и тому же!

Причина у совпадений должна быть. Но какая?

Проанализировав имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства очевидцев Откровения, автор книги выделил в них элементы, в той или иной степени присущие каждому откровению, и убедился, что каждое отдельное явление откровения представляет собой что-то вроде «оттиска» абсолютного Знания, запечатлеваемого в человеческом сознании.

Вот и ответ: причина сходства основного содержания Писаний — в их едином источнике.

---

Иудейская Тора сообщает десять имен Бога, включая и то самое, произносить которое запрещается. Эти имена таковы:

Таблица Божественных Имен (Ветхий Завет)

Помимо этих десяти, Каббала приписывает Богу еще и другие, так сказать, вычитанные между строк, так что всего их получается двадцать два — по числу букв еврейского алфавита.

Итак, мы имеем два противоречивых, взаимоисключающих указания откровения: с одной стороны, утверждается, что у Бога нет имени, и запрещается называть Его по имени, с другой — предлагаются целые списки имен Бога. Как это понимать?

Присмотримся внимательнее к именам, которые дают Богу откровения:

Ормазд Яшт: Высшая Личность, Разум, Могущественнейший, Творец и т. д.

Энума элиш: Творец (Марукка), Сохраняющий жизнь (Асаллухинамтила) и т. д.

Коран: Знающий все (Аль-Алииму), Вечный (Аль-Бакъы), Справедливый (Аль-Мукъситу), Скрытый (Аль-Баатыну), Любящий (Аль-Ваддуд)ит.д.

Библия: Сущий (Яхве), Вечный (Эл Олам), Всемогущий (Эл Шаддаи), Господь (Адонай) и т. д.

Каббала: Справедливый (Цадек), Святой (Кадеш), Милостивый (Хесед), Грозный (Нора) и т. д.

Это ведь, по сути, не имена, а определения, дефиниции, «каждое из которых выражает особое свойство Бога»{64}.

Эти имена-дефиниции употребляются откровениями для описания существа Бога. Другого способа дать понятие о Боге мы не имеем. Причем таких имен-дефиниций должно быть много; чем их больше, тем точнее определяют они Бога, тем ближе создаваемый с их помощью образ к оригиналу.

Вот как, например, определяет Бога пророк Мухаммед (из этого текста становится понятно происхождение многочисленных имен Аллаха, почитаемых исламской религией: в одном этом фрагменте помимо имени «Аллах» названо еще 16 имен Бога):

«Он — Аллах, нет божества кроме него, знающий скрытое и созерцаемое. Он — милостивый, милосердный!

Он — Аллах, нет божества кроме Него, царь, святой, мирный, верный, охранитель, великий, могучий, превознесенный <…>

Он — Аллах, творец, создатель, образователь.

У Него самые прекрасные имена. Хвалит Его то, что в небесах и на земле. Он — великий, мудрый!» (К. 60:22–24).

Конечно, мы никогда не сможем дать абсолютного, окончательного определения Бога, полностью выражающего Его сущность, никогда не сможем перечислить всех Его свойств, потому что Бог по определению бесконечен, бесконечны и Его свойства. Но приблизиться к пониманию Бога мы можем. И откровения дают рецепт, как этого достичь: называя Бога многими именами.

А вот называть Его одним каким-то именем откровения запрещают. Теперь понятно, почему? Потому что нельзя определить бесконечного Бога лишь одним определением. Назовем мы Его, например, Аль-Вад-дуд («Любящий»), но как тогда быть с другим его свойством — «Грозный»? Назовем Его «Разумным» — но при этом лишим таких важных характеристик, как «Творец» или «Вечный».

Эту мысль еще в начале III века высказал Климент Александрийский: «В самом деле, каким именем назвать Того, который не рожден, не имеет ни различий в себе, ни вида определенного, ни индивидуальности, ни числа, но есть существо такое, которое никаких акциденций в себе не имеет, а равным образом и акциденциальному ничему не подлежит? <…> Нет также в Нем и форм, а равно не может Он быть и наименован. А если иногда мы и именуем Его такими выражениями, как Единый, Благий, Дух, Сущий, Отец, Бог, Творец, Господь, мы употребляем их не в качестве Его имени. Мы прибегаем к помощи этих прекрасных слов лишь вследствие затруднительного положения, дабы остеречься от других наименований, коими мог бы быть унижен Вечный. Ни одно из этих речений, взятое в отдельности, не дает понятие о Боге; все же вместе сказывают о Нем как о Вседержителе»{65}.

Итак, истина об имени Бога такова: у Бога нет и не может быть единственного имени. Либо мы должны называть его множеством имен-дефиниций, либо никак.

А из того, что каждый источник называет разное число имен Бога (10, 20, 50,99,101 и т. д.), мы заключаем, что само это число значения не имеет. Общий принцип здесь таков: чем больше — тем лучше. Однако, принимая во внимание принципиальную бесконечность возможного количества определений, следует, видимо, руководствоваться принципом разумной достаточности.

Сущность Бога

Что же такое Бог?

Мудрецы Древней Индии, авторы упанишад, признаются:

«Мы не знаем, не распознаём, как можно учить этому. Поистине, это отлично от познанного и выше непознанного — так слышали мы от древних, которые разъяснили нам это.

Что невыразимо речью, чем выражается речь — знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не мыслится разумом, чем, [как] говорят, мыслим разум — знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не видно глазом, чем видны глаза — знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не слышно ухом, чем слышно это ухо — знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди]».

(Кена-упанишада, 1:3–8)

«Если ты считаешь, что хорошо знаешь [Брахмана], то, несомненно, ты лишь немного знаешь образ Брахмана — относится ли это к тебе или к богам. Итак, это должно быть рассмотрено тобой, [ибо] я считаю это известным.

Я не считают, что хорошо знаю, и не знаю, что не знаю [Его]. Кто из нас знает его, [тот] знает его, и он не знает, что не знает.

Кем [Брахман] не понят, тем понят, кем понят, тот не знает [Его]. [Он] не распознан распознавшими, распознан нераспознавшими».

(Кена-упанишада, 2:1–3)

Познать сущность Бога очень сложно, а может быть, и невозможно для смертного существа. Единственное, что мы можем утверждать о Боге, — что он есть.

«Образ Его незрим, никто не видит Его глазом.

<…>

Нельзя достичь Его ни речью, ни разумом, ни зрением;

как постичь Его иначе, нежели говоря: „Он есть?“

„Он есть“ — так следует постигать [Его] истинную природу в обоих [видах].

„Он есть“ — постигшему [Его] так открывается истинная природа».

(Катха-упанишада, II, 3:9–13)

Несмотря на скептицизм, пронизывающий приведенные фрагменты, попытаемся все-таки отыскать в текстах откровений информацию о сущности Бога. Ведь заявить о том, что нечто существует, — значит, не сказать ничего, если при этом не дать ему определение.

Впрочем, одно определение мы уже дали. Поскольку можно сказать о Боге: «Он есть», значит, можно назвать Его Существом.

Сходство между Богом и прочими существами начинается и заканчивается на том, что и Он, и они существуют. В остальном Бог коренным образом отличается от всех иных существ. Бог превосходит прочие существа во всех отношениях. Поэтому можно назвать Его Высшим Существом или Абсолютом.

Именно так определяет Бога «Бхагавадгита»: «Брахмо есть Высшее Непреходящее; Самосущее есть Высший Атман <…> Высшее Бытие — в преходящем быванье» (Бх. 8:3–4).

Сознанию древних были чужды абстрактные представления. Они не могли представить Высшее Существо иначе, чем в каком-либо из Его земных проявлений. Вследствие этого Абсолют воспринимался как совокупность отдельных действующих в мире и доступных наблюдению сил, каждая из которых представлялась как бы отдельным, высшим только в своей области, божественным существом.

Будем называть таких «относительно высших» существ богами (с маленькой буквы), чтобы отличить от настоящего Бога — Абсолюта.

Предполагалось, что таких богов много.

Одно божество, согласно древним воззрениям, управляло землей, другое небом, третье — водами, четвертое — луной, пятое — солнцем. Были боги, ответственные за всходы посевов, за размножение скота, за победу в войне, за благоприятные и неблагоприятные ветры. Предполагалось, что каждый природный объект имеет своих богов-управителей, например, боги рек, гор, лесов и т. д.

Крайней степени раздробление божеского существа достигало у древних римлян: «всякое отдельное состояние, всякое действие, даже часть действия, всякий класс предметов имели особых духов-защитников»{66}.

«…Возможно ль… припомнить все имена богов или богинь, которые сами римляне едва сумели вместить в целые огромные томы… — насмехался над римскими язычниками блаженный Августин. — Даже охрану сёл они не сочли возможным вверить одному какому-либо богу, но над деревнями („рура“) поставили богиню Рузину, над вершинами („юга“) гор — бога Югатина; над холмами („коллис“) — богиню Коллатину, над долинами („валлум“) — Валлонию. Не могли выдумать даже такой Сегетии, которой вверяли бы целиком жатву („сегетес“): но посеянные семена, пока они находятся в земле, подлежат, по их мнению, ведению богини Сейи, а когда выходят из-под земли и образуют жниво („сегес“) — богине Сегетии; наконец, когда хлеб обмолочен и убран, безопасная его сохранность („тутум“) поручалась богине Тутилине. Кто бы мог подумать, что пока семена выходят из земли травкой и дают спелые колосья, не достаточно одной Сегетии?..