Рамира Шизода - Зеркало Правды. История первая

• Название: Зеркало Правды. История первая
• Автор: Рамира Шизода
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези

Тьма, что обычно встречается в конце волшебных историй, давно повержена. Сильнейшие маги пали в финальной битве, пожертвовав всем, ради спасения юных наследников. Но, что происходит с теми, чьи молодые души отравлены скорбью и ненавистью? Когда больше нет родителей, наставников, героических примеров, а четкие границы между добром и злом размыты. Привычный порядок жизни навсегда изменился и в сверхъестественном мире назревает раскол. Агент Центрального Управления Магическими Видами Действия — Никария Верис, плывет по течению служебных дел и монотонной рутины, стараясь не думать о прошлом. Но случайная встреча с Грегори Фростом — убийцей её матери, не только заставляет всколыхнуться все болезненные воспоминания, но и вызывает цепь событий, в которые вовлечены и сама Ника, и ее друзья, и могущественные силы, совершенно не желающие ворошить старые тайны. Девушке предстоит пройти трудный путь в поисках правды.

---

— Ты на меня так взъелся, потому что я первым делом обратилась к Дину, а не тебе? И что значит «за меня все делают остальные»?

Кирран пожалел, что затеял этот разговор. Ему всегда было проще уступить, чем выяснять с кем-либо отношения. Возможно, именно по этой причине его все любили.

— Ладно, не важно, — отмахнулся Мак-Сол. — Я действительно не хочу ругаться.

Ника толкнула друга в плечо.

— Нет уж, договаривай! Что ты, в конце концов, имеешь в виду?

Кирран вздохнул и сказал:

— Если бы ты не была дочерью своих родителей…

— Даже не начинай об этом, — с обидой в голосе, перебила агент Верис.

Девушка и сама понимала, что если бы Люмена Верис не была ее матерью, она не имела бы ни этого общежития, ни работы, ни даже того скудного банковского счета. К тому же, девушка просто бы не выжила. Ника считала, что Лионкур спас ее, потому что она являлась потомком великородных маджикайев, а по закону наследников должны спасать первыми и любыми доступными средствами. И ее бесило осознание этого факта. До физического зуда раздражало, когда здороваясь с Никарией Верис, приветствовали воспоминания о ее великолепной матери. Ника потому и была нелюдима, что чувствовала себя пустым местом. Тень Люмены Верис хоть и спасала от палящего солнца, но часто под ней было слишком темно, холодно и одиноко.

— Ты прости, если я уделяю тебе мало внимания, — виновато сказала девушка, — но я как бы трагедию переживала… мне было не до тебя…

Кирран посмотрел уязвлено.

— А когда тебе будет до меня?

Ника разволновалась и суетливо, начала расставлять ванные принадлежности по привычным местам.

— И кто из нас еще эгоист? — раздраженно спросила она. — Ты меня походу не понимаешь. Все время ворчишь, наставляешь. Мы ведь просто соседи…

— Просто соседи? — усмехнулся верный друг.

Он понимал, что в девушке говорит обида, не сколько на него самого, сколько на весь мир, судьбу и даже не погоду. Кирран прощал это, но запах горечи душистым ароматом отравлял настроение.

— Да! Нечего меня опекать. И если ты так боишься, что с тобой что-то случиться, я не стану к тебе обращаться. Никогда больше. Я не знала, что тебя это как-то напрягает.

Мак-Кирран-Сол покачал головой, он был настолько взволнован возможной гибелью подруги, ее обидными речами, что в ответ за свою боль, захотел причинить ее кому-то еще. Но он оставался сдержанным, несмотря на то, что был пьян, поэтому спросил:

— Я надеюсь, ты больше не примешь очередного «важного» решения, не предупредив меня?

— А почему именно тебя?

— Хорошо. Не меня. Любого, кто является более рассудительным, чем ты и наиболее объективно оценивает потенциально опасные ситуации. И никогда не делай ничего в одиночку. У тебя это плохо получается. Соседка.

— Какой же ты дурак, — обиженно произнесла Ника и приложила больше, чем нужно усилий, чтобы уходя, закрыть за собой дверь.

* * *

Яркая вспышка. Хлопок. Еще хлопок. Межпространственная пыль едким туманом расплылась на месте появления агента Верис. Разгоняя пелену руками, Ника закашляла и только теперь поняла, почему дядя Гевин не советовал пользоваться абонементом, а вызвать такси. В Умбраседес осталось слишком мало доступных межпространственных порталов, а те, что действовали, пришли в негодность и перемещаться по ним, стало опасно. Но упрямой Никарии Верис не терпелось найти проводника, поэтому двухчасовая поездка в автомобиле была сродни летаргическому сну, а девушке не хотелось пропустить ничего интересного.

Уперев ладони в бока, она наклонилась, пытаясь отдышаться после тернистого перемещения. Несколько капель крови упали под ноги агента службы охраны. Девушка шмыгнула носом. В глазах потемнело, голова закружилась и Ника опустилась на колени. Во время трансгрессии агента Верис, словно разобрали на куски, а перед приземлением собрали в неправильной последовательности. Алые капли растеклись по асфальту незатейливым символом удачи — четырехлистным клевером. Верис зажала кровоточащий нос и осмотрелась: над головой фосфорилировала зияющая пасть портала, что зримым коридором устремлялась вверх, рассекая непроглядное небо зеленой полосой; здесь было темно, сыро и пахло нечистотами; хмурые тучи нависали могучими седыми бровями над безрадостным районом. Предзакатное солнце, хоть и было затянуто плотным одеялом органического смога, но бросало на территорию колонии теплые охристые оттенки света — это явление, пожалуй, единственное, что здесь могло по-настоящему согревать.

Никария никогда не бывала в неблагополучных районах. Прожив почти всю жизнь высоко в небе, в храме Рубикунда, ни она, ни ее мысли, не опускались до мест обитания низкородных маджикайев и прочих сверхъестественных субъектов. Здесь жили словно под мрачной тенью Великого Священного Замысла — горестно, бедно, напрасно. Узкие грязные улицы, как земляные вермисы, в повседневной жизни были медлительны и противны. Филиал тартара, в котором выживание было превыше голода, с плотоядным оскалом принял белокурую, отмытую и немного надушенную великородную наследницу.

Ника шла загаженным вонючим проулком, взволнованно сравнивая номерные знаки строений с адресом, небрежно написанным на салфетке шариковой ручкой. Встречаясь с диким интересом прохожих, девушка уже жалела, что не вызвала такси и не воспользовалась предложением Гевина о сопроводителе. Пусть не охранник, но если бы кто-то с более-менее дружелюбным выражением лица шел рядом, это оказалось бы для девушки очевидным эмоциональным спасением. Агенту службы охраны захотелось с головой окунуться в ближайшую смрадную лужу, чтобы хоть как-то слиться с местным колоритом и отвести от своей персоны эти жадные взгляды.

В глубине души, оставаясь наедине со своими страхами, Ника столько раз желала себе смерти, что ввязываться в неприятности стало прихотью ее выдрессированной души. После недавнего разговора с Кирраном, девушка требовала от себя принципиальной самостоятельности, пусть и граничащей с самообманом, но хоть как-то указывающей на личную независимость. Но голос инстинктов всегда звучит громче и более внятно, потому что, в отличие от души, говорит на понятном каждому смертному языке. Нике было действительно страшно.

По улицам слонялись завсегдатаи баров, в домах плакали дети, в подворотнях хохотали пьяные. Здесь, казалось, у всех были одинаковые лица, не обремененные хотя бы мимолетной радостью и здоровыми зубами. Сюрреалистичная картина жизни лишний раз подтверждающая, что мир любит впадать в крайности.

Ника встретилась с заинтересованным взглядом, ничего общего не имеющим с презрительным взором низкородных прошлецов. На девушку смотрела старая проститутка, скрывающая утомленный образ под тенью навеса. Агенту СОМ захотелось поговорить именно с ней — женщиной с глазами, полными мудрости и тоски. Как только Ника сделала шаг, расправляя листок с адресом, из темного переулка послышался крик о помощи. Верис обернулась, долг и звание предложили ринуться на подмогу, но равнодушные лица других охладили пыл молодого агента. Ника растерянно посмотрела вокруг, словно закружившись в белом танце, партнером в котором оказалось холодное безразличие.

— Не вертись милая девочка, не привлекай излишнего внимания, — тихим голосом сказала старая проститутка. — Это голос судьбы. Не тебя он зовет сегодня.

Ника посмотрела на женщину: серое лицо, покрытое грубой паутиной морщин, бесцветные глаза, нещипаные брови, кривая волна ненакрашенных губ, сальные волосы, собранные в тугой пучок. Старая шалашовка ненавязчиво улыбалась агенту службы охраны, пытаясь предугадать, зачем эта барышня здесь появилась.

— Простите, — хмуро произнесла Ника, — но там ведь кто-то кричал.

— Кричат здесь постоянно…

— И никто друг другу не помогает?

Женщина подошла ближе.

— Здесь все друг другу никто, — ответила она.

Ника вздохнула и, сжав в ладони намокшую салфетку с адресом спросила:

— А вы не поможете мне?

Старая проститутка кивнула, и бесстыдно распахнув на груди перелетанное платье, сказала: — Помогу… за гроши…

От неожиданного зрелища у Ники сжался пустой желудок.

— Нет, нет, — брезгливо мотнув головой, возразила девушка, — я сюда не за этим пришла.

С невозмутимым выражением лица, женщина задрала подол платья, предъявив изгаженную временем наготу, как последнее, чем она могла помочь незнакомке.

— Опустите платье, — сказала агент Верис смущенно, выгребая из кармана куртки завалявшуюся мелочь. — Вот возьмите.

Шалашовка одернула грязное платье, с опаской осмотревшись, выхватила деньги, словно голодавший кусок хлеба, и, спрятав добычу в тряпье поинтересовалась:

— Тогда что для тебя сделать щедрая девочка?

Ника показала записку. — Мне нужно найти этот дом. Вы знаете, где это?