Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

• Название: В городе Ю (Рассказы и повести)
• Автор: Валерий Попов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Такой был человек!.. Неужто - "был"? Так. Улица Степана Уткина. Тормози!

Я подошел к дому, поднялся по лестнице, позвонил.

Валя, бывшая первая красавица гарнизона, стояла в дверях.

Помню, как все возвышенно было у них. Может - излишне возвышенно? Дом их поначалу задуман был, как островок свободы, как место без вранья. Страшный эксперимент!

- Свобода приходит нагая! - с упоением Кошкин декламировал.

Д-а-а... "Свобода приходит нагая". Но уходит - одетая!

"Давай поглядим друг другу в глаза!"

Долго с ним пытались это сделать, но не смогли.

После Севера и Абу-Даби мы вместе три года на Ладоге служили, жили в одной деревянной избе, в двух больших, почти без мебели комнатах, топили печь...

Почему-то осталась в памяти картинка: низкое красное солнце светит в большую кухню. Их маленькая дочка, нажимая ручонкой, топит в тазу обрывки газеты. Почему-то любимое ее занятие было тогда. Где теперь та кухня и где дочь?

Странная была тогда жизнь, вроде бы переходная откуда-то куда-то, но теперь вдруг вспоминается как самая счастливая.

Ладога! Пора надежд! В июле - снег. Вьюга помыла окна.

Первая фраза их дочки: "Какое снежное лето!"

А сколько друзей было там! Больше так не было никогда... Друзья-коллеги, агрономы-луководы, колхоз "Легкий путь", великий селекционер Клыхнин: "Я на пороге открытия! Мои ученые бараны (с мешком под хвостом) срут больше, чем жрут!"

Наша секретная база, на которую то и дело забредали ягодники, грибники.

Скромные трибунки в глухом лесу, с которых партийные руководители уговаривали лосей, кабанов и прочную живность сдаться им...

Дело мы имели, в основном, с металлом, но неожиданно из нашей суровой повседневной работы явилась вдруг абсолютно неучтенная белоснежная яхта "Венера" из стеклопластика!

Кошкин на партийном собрании:

- ... Как я мог? Как я мог?!

По тайной нашей договоренности с ним я против него общественным обвинителем выступал. Голос общественности всегда для меня был как родной.

- Как ты мог?! Кошкин:

- Как я мог? Как я мог?!

В конце концов даже наш главный коммунист Се-роштан не сдюжил.

- Ладно, - гаркнул, - значит, мог, коли сделал!

В это время уже гуманизм начинался, всяческая перестройка, разрядка. Американские врачи приглашали к себе в центр по излечению от алкоголизма: вся разнарядка почему-то, минуя штатских, к нам была спущена. Сероштан Кошкина вызвал (универсальный кандидат):

- Эт-та... ты за месяц от пьянки сможешь излечиться?

- А за сколько надо?

- Я т-тя спрашиваю: не за скока надо, а за скока можешь?

- За скока нада, за стока и смогу! Тут даже Сероштан вспылил:

- Есть у тебя вообще что-то святое? Кошкин резонно ответил:

- Ну, не пьянка же?

- Отвечай - алкоголик аль нет? - Сероштан, потерявший терпение, по-партийному кулаком грохнул.

- Как потребуется! - четко Кошкин отвечал.

В таких вот задушевных беседах годы и шли. Кошкин подрабатывал еще подпаском, на звероферме шкуры сдирал. Однажды в пьяном угаре накинулся на кабана.

Но почему-то не нравилось ему все это, решил боксом оттуда выбиться провел двести боев, и все неудачно.

- Надо бороться, вырываться отсюда! Ты что?!

- ... Да я даже смотреть на тебя устал, не то что бороться!

Помню, как однажды в дикий шторм подвсплыли на лодке: мотало чей-то катер, потерял управление. Двое, старик и молодой, в каюте по колено в воде, деликатно сделали вид, что не удивились нашему появлению, и вежливо попросили у нас медную проволочку - от всего остального отказались, что мы ни предлагали. С того раза интеллигентность я представляю именно так.

Помню, как наконец уплывали оттуда - ночью, на нашей яхте, молчаливо представляя себе, на скольких сразу экранах мы светимся: на ракетных планшетках ПВО, на инфракрасном ночном прицеле танков, в перископах, на экранах охраны дач...

Зачем уехал оттуда? Отлично бы жил, вторую корову уже менял!

Но для Вали, жены Кошкина, там, точно, была лучшая пора - местной суперинтеллигенткой была!

... Желтый теплый свет, отраженный от неподвижной воды, греет кожу. Голоса, долетающие по воде с невидимого берега. Вот оттуда пришли две волны, уютно хлюпнули под мостками: кто-то там, садясь в лодку, качнул ее.

- Ты, наверное, пришел звать его на очередную гулянку? Должна разочаровать тебя: по крайней мере один из вас свое уже отгулял!

Как?! Даже качнуло! И это она спокойно называет - разочаровать? Потом мелькнула дикая надежда: может, она меня имеет в виду, может, это я отгулял?.. Но почему?

Неужели смерть мужа вызывает в ней такое торжество? Вообще есть такие люди! Принципы - важней. Она - такая!

- Считаю, что он достойно ушел из жизни! Не понимаю - как он раньше-то с нею жил?

- Достойно - это как?

- Действительно... Откуда тебе знать, что такое "достойно"?

Сделала свое дело - могла бы отдохнуть немножко, не оскорблять! За десять минут устал! Представляю - каково ему десять лет! Неужели действительно сломался?

- Сказал, что устал обманывать и уходит из жизни!

- Как?

- Это уже меня не интересует! Странно! Могла бы помочь...

- Он что - звонил?

- ... Да.

Врешь, косая, не возьмешь!

Никогда он ничего заранее не решал: "Откуда я могу знать, какое настроение там появится?" Умно.

- Впрочем, я его похоронила уже давно!

- Как?!

- С тех пор, как он начал лгать!

Ну, тогда можно считать, что он вообще не рождался!

Потом я ехал на трамвае и вспоминал, как мы однажды тут с Кошкиным ехали, смотрели в окно на запорошенные пустыри и говорили друг с другом: "Это Невский, что ли? Ну да - вон же Казанский собор. А вот Исаакиевский..." Пока кто-нибудь из соседей, потеряв терпение, не начинал орать: "Какой Невский! Что вы городите?.." Но то посторонние люди, а то жена!

Потом на цоколе сидел у метро, возле чугунных пионеров... Чугунная пионерка! "...похоронила... давно!"

Совершенно обессиленный тут сидел... Что такое, ё-мое? Не принять ли мумие?

... Помню, оказались мы с ним в разлуке: я на солнечной Кубе лодки сдавал, он, как более ловкий, в солнечной Монголии. Переписывались. И тут придумал он мыльную марку! Наклеиваешь марку, осторожно намыливаешь, на нее ставят штамп - на том конце связи стираешь штамп вместе с мылом, снова намыливаешь марку, отправляешь.

Может, и жизнь можно намылить - чтоб много раз?

Ну что? На дачу? Сутуло попить чайку, после - глубокий освежающий сон?

Нет!

- Здравствуйте.

- О! Давно у нас не были!

Даже и этих заведений перемены коснулись. Раньше сами красавицы были строго одеты, а теперь даже кассирша-диспетчерша сидит нагишом.

- Друга моего нет?

- Давно уже не было. Раздевайтесь.

- ... Попозже зайду.

Потом еще в баню заглянул, где мафия смывает грехи. Однажды было с ними дело: начальник их наше учреждение в карты выиграл. Договорились делать "ванек-встанек" на валюту. Наполнитель: по документам - свинец, а на самом деле - титан. Поставили сто тысяч штук, валюту огребли. Оказалось по документам - свинец, а на самом деле - чугун! Русская игрушка "ванька-встанька"! Какая разница - как, главное, чтобы стоял! Обиделись почему-то, честность взыграла! С автоматами на нас пошли. Пришлось дыхнуть на них пламенем, чтобы поняли, что к чему!

- Ванька не заходил?

- Не было.

Где же этот сатрап режима, теперь неизвестно уже какого?

... Не хотел сюда заходить, напоследок оттягивал. Но что делать? В студенческие годы халтурили тут, обмывали привезенных после несчастных случаев - со всего города свозили сюда. Работы хватало! С тех пор шутили, мол, в морге блат. Иногда заходили.

- Типа этого... не было тут? Наш друг, теперь кандидат наук, как-то косо смотрел.

- Да давно вас жду!

- В каком смысле?

- В прямом! Хана вам пришла, как и всем нам! Давайте, пока еще на пол не кладу! Давно нас могила ждет! Пользуйтесь, пока я тут, недолго осталось!

Да - мрачно. Но несколько общо.

- Значит, пока не было его?

Молчит. Гляжу - и глазам своим не верю: два знаменитых артиста Юсупов и Харламов, - знаменитые и к тому же живые!

- Нам куда? Хозяин мрачно:

- Пройдите в тот зал!

Ушли - и оттуда сразу же выстрелы, вопли донеслись.

- Что это?! - говорю.

- Дожили! - он говорит. - Зал один сдаем под дубляж фильмов!

Ну, это неплохо, наверное. Искусство и смерть. И когда я уходил, оттуда дикий хохот раздавался. Это посильнее, чем "Фауст" Гете.

У орлов спрашиваю - "Не было". У девиц-красавиц - "Нет!". Значит, одному мне тянуть лямку вампира? Прихожу на вокзал. Появление Кошкина с зеленоватым лицом эффектней бы было, но этого гада и на том свете работать не заставишь! По вокзалу метался, успокаивал себя: "Умо-ляю, ты же в хол-ле! Я апеллирую к твоему интеллекту!" Уговорил.

Наконец подали поезд. А вот и Высочанский движется, размышляя о судьбах страны. Встал у него на пути.

- О! И вы здесь? - вздрогнул. - Откуда?

- Из морга, - глухо проговорил.

Он деликатно не стал выспрашивать, как там. Явно, что хорошего ничего. Скорбно помолчали - пока время не стало поджимать.