Милош Мацоурек - Плохо нарисованная курица

• Название: Плохо нарисованная курица
• Автор: Милош Мацоурек
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Сказка
• Год: 1989
• ISBN: 5—7529—0157—X

Эта книга — первое издание на русском языке сказок современного чешского писателя Милоша Мацоурека. Поэт, прозаик, драматург, сказочник, Мацоурек предлагает своим читателям расшевелить воображение, посмотреть вокруг глазами веселого и насмешливого фантазера. Занимательные истории о животных, фантастические, невероятные приключения мальчишек и девчонок, забавные, странные события из жизни вещей, придуманные Мацоуреком, широко известны в Чехословакии, во многих других странах, теперь и нашим читателям предстоит познакомиться с ними.

Для детей младшего и среднего школьного возраста.

---

— Зузанка, почему у тебя буковки такие тощие? — спросила утром пани учительница. — Мне пришлось вечером их покормить. Можешь себе представить, сколько это отняло сил и времени? Пожалуйста, прошу тебя, пиши буковки чуть потолще.

Зузанка послушалась, она очень старалась и ни одной худой буковки не написала.

Но когда пани учительница опять просмотрела тетрадь, то страшно испугалась, потому что буквы были одна толще другой и все карабкались вверх, от усталости еле дышали, вспотели и очень хотели пить.

«О боже, что же теперь делать? — подумала пани учительница. — Ведь таким потным буковкам нельзя пить, они же простудятся! Отнесу-ка я их домой, согрею им чаю, он прекрасно утоляет жажду».

Забрала она буковки домой, согрела им чай, но… было поздно. Несколько буковок по дороге простыли, а у девяти из них начался жар. Что было делать пани учительнице? Она побежала с ними в больницу. Там их и оставили: оказалось, что все девять буковок схватили воспаление легких.

Утром пани учительница говорит Зузанке:

— Зузанка, нельзя писать в школьной тетради такие толстые буковки, да еще заставлять их карабкаться вверх. Буковки от усталости еле переводят дух, потеют и легко простужаются. Посмотри в тетрадь, там не хватает девяти буковок. Они в больнице, у них воспаление легких.

Зузанке стало очень жалко буковок, и она сказала двум своим подружкам:

— Пойдемте после школы в больницу, навестим мои толстые буковки, которые заболели воспалением легких.

Девочки согласились и захватили с собой по букетику цветов. Зузанка тоже взяла букетик, а когда они пришли в больницу, Зузанка и говорит буковкам:

— Мне очень жаль, что так вышло, я больше не буду писать такие толстые буковки, которые карабкаются вверх, я буду писать старательно, обещаю это при девочках, они будут свидетелями, что я сказала правду.

А буковки на это ответили:

— Хорошо бы!

И сделали вид, будто не очень-то верят. Однако Зузанка всерьез так думала. Свое обещание она сдержала и писала так, что потом, когда буковки собрались на свой большой съезд и стали выбирать трех самых красивых, никто не смог найти буковок прекраснее тех, что написала Зузанка.

Платье с павлинами, гусями и оленями

Красные платья в белый горошек любят почти все, однако жила-была одна девочка, которой красное платье в белый горошек не нравилось. Не подумайте, что ей нравилось синее платье в белый горошек. Ну и что ж? Каждому нравится свое! Но этой девочке не нравилось ни синее платье в белый горошек, ни белое платье без горошка, ей не нравилось ни одно из платьев, которые висели в ее шкафу.

— Странная ты девочка, Аленка, — говорила ей мама, — ничего-то тебе не нравится.

Так оно и было: Аленке вообще ничего не нравилось. Скажем, идет она в ванную, и оттуда раздается:

— Фу, какая противная зубная щетка!

Или же зайдет в кладовку и говорит:

— Фу, какая отвратительная морковка, какой мерзкий лук, какие скверные помидоры.

А в кухне она заявляла маме:

— Какие некрасивые часы, какой странный стол, какие неприятные горшки с цветами!

— Не нравится — не смотри! — отвечала ей на это мама и чуточку сердилась на Аленку.

— А что же тогда делать? — спрашивала ее Аленка.

— Поиграй во что-нибудь. Возьми карандаш и бумагу, рисуй. А что не понравится, можешь стереть, вот резинка.

И дала Аленке резинку.

— Надо же! Если мне что-то не понравится, могу стереть! Вот это да!

А так как ей не нравились часы, она их стерла.

— Что ты делаешь, глупая! — говорит ей мама. — Мы же теперь не будем знать, который час.

И очень рассердилась на Аленку.

— Мама мне тоже не нравится, слишком уж она сердитая на меня, — сказала Аленка и стерла маму.

Потом она стерла стол, цветы в горшках, полностью кухню, зубную щетку вместе с ванной комнатой, морковь, лук, помидоры и всю кладовку, красное платье в белый горошек и весь шкаф, даже синее платье в белый горошек, которое было на ней, и то стерла. Она стерла все, потому что ей ничего не нравилось. Только белое платье без горошка она стереть не могла, и то лишь потому, что его сдали в химчистку.

— Так, — сказала она, — fo, что мне не нравилось, я стерла, а теперь нарисую то, что мне нравится.

И стала рисовать новое платье.

— Нарисую-ка я платье с павлинами, гусями и оленями, такого ни у кого нет, такое мне понравится.

Однако платье у нее получилось не очень: павлины были похожи на пучки салата, гуси — на вязаные варежки, а олени — на вилочки, которыми берут пирожные. Посмотрела на них Аленка, очень рассердилась и закричала:

— Фу, какое противное платье, хуже, чем те, что были в горошек!

Потом она нарисовала зубную щетку и морковку. Но зубная щетка была похожа на морковку, а морковка на зубную щетку. Она еще попробовала нарисовать часы, занавески и цветы в цветочных горшках, но все получилось примерно так же. Аленка даже смотреть на это не могла.

«Что же я теперь буду делать? — задумалась она и чуть не заплакала. — Придется нарисовать маму, чтобы она подсказала». И она нарисовала маму.

Аленка очень старалась, рисовала не торопясь, чтобы вышло как можно лучше. И все-таки мама получилась не очень: у нее оказались короткие ноги, длинная шея и маленькие уши.

— Мамочка, что мне делать? — стала спрашивать ее Аленка. — Я все стерла резинкой, а теперь ничего не могу нарисовать!

— Что ты там говоришь? — спросила ее мама. Уши у нее были слишком маленькие, поэтому она ничего не слышала.

— Я спрашиваю, что мне теперь делать, — громко закричала Аленка, — я все стерла, а нарисовать ничего не умею.

— Не понимаю тебя, — сказала мама, — нарисуй-ка мне уши побольше.

Аленка нарисовала маме уши немного побольше, и тогда мама говорит ей:

— Глупая ты девочка, я ведь тебя предупреждала. Теперь тебе придется ходить в платье с павлинами, гусями и оленями, чистить зубы щеткой, похожей на морковку. Ты только время у меня отнимаешь зря. Я была бы уже дома, а теперь мне придется идти за луком и в химчистку.

А когда мама вернулась домой с луком и вычищенным платьем, Аленка посмотрела на лук, на белое платье и говорит:

— Ах, какое красивое белое платье без горошка, правда, мама? А лук какой прекрасный!

О Кондраде, который писал носом

Жил-был однажды мальчик, звали его Конрад. Он все время врал. Подарила ему мама на день рождения авторучку. Едва он пришел в школу, как стал рассказывать, будто авторучку он испек из муки тонкого помола на сковородке. Ребята разглядывали ручку со всех сторон и говорили:

— Нет, испечь авторучку невозможно, ты просто врешь, Конрад.

А Конрад, ничуточки даже не покраснев, пожал плечами и говорит:

— Кто врет, у того нос кривой. Я не вру, клянусь собственным носом, вот он, можете потрогать.

Ребята потрогали нос, но веры им от этого не прибавилось, хотя нос у Конрада был длинный, острый и совершенно прямой.

Конрад же про себя смеялся и думал: «С таким носом можно врать сколько угодно, и никто ничего не узнает».

Однажды Конрад играл на стадионе в футбол и, представьте себе, потерял авторучку. На другой день, когда он пришел в школу, учительница говорит:

— Достаньте тетради и ручки, будем писать сочинение о том, как пахнут цветы.

Она раздала ребятам азалии, гвоздики и георгины, все положили тетради на парты, взяли ручки, стали нюхать цветы и писать. Только Конрад не писал: он не мог найти свою новую авторучку. В портфеле ее не оказалось, в карманах тоже. И тогда он сказал Зузанке, сидевшей рядом с ним:

— Зузанка, дай мне что-нибудь, чем пишут, у моей авторучки вчера выросли ноги, она удрала к кошкам на крышу и до сих пор не вернулась.

Но Зузанка сказала:

— Конрад, этого не может быть, ты просто врешь, ничего я тебе не дам.

— Клянусь собственным носом, вот он, можешь потрогать! — сказал Конрад.

Зузанке некогда было трогать нос Конрада, она писала сочинение о том, как пахнут цветы, и потому сказала:

— Я и так знаю, что нос у тебя острый и прямой, а теперь не мешай мне, я заняла делом, пиши чем хочешь.

— Ладно, — сказал Конрад, — у меня очень прямой, острый нос, буду писать носом.

Он обмакнул нос в чернила и стал писать.

Увидев это, пани учительница сказала:

— Конрад, не пиши носом, это вредно.

— Я вынужден так писать, — ответил ей Конрад. — Мой нос вчера весь день просил меня об этом, и я под честное слово пообещал ему.

— Конрад, — говорит пани учительница, — я не верю тебе. С каких пор носы стали интересоваться писанием?

— Клянусь собственным носом, вот он, можете потрогать! — ответил ей Конрад.

Но пани учительница видела, что нос Конрада в чернилах, и, не желая пачкать рук, сказала: