Леонид Жариков - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Леонид Жариков
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

---

Граф Кукарека встретил меня, я бы сказал, с удивлением, дескать, гляди, какой смелый нашелся: идет и не боится! Но я уверенно шел на него. Тогда Петька подал сигнал курам: в укрытие! А сам двинулся мне навстречу. Сначала сделал несколько шагов, посмотрел на меня одним глазом, потом другим и вдруг, нагнув голову и распушив перья, побежал на меня, подпрыгнул, намереваясь ударить в грудь шипами. Я увернулся. Он снова разбежался, подлетел еще выше, но мне удалось отбить веником и эту атаку. Признаюсь, я несколько растерялся, не ожидал от петуха такой лихости.

Словом, Петьке в тот раз досталось от меня крепко. Он падал от ударов легкого веника, вскакивал, забегал с флангов, подпрыгивал в ярости чуть не до плеча, но ему так и не удалось нанести мне ни одного удара.

Битва закончилась тем, что я загнал драчуна в курятник, подпер дверь поленом и ушел, испытывая сладостное чувство победителя. Я был убежден, что проучил петуха и теперь он будет покладистее. Силой своих ударов я безусловно выработал у него рефлекс страха, и он наконец перестанет набрасываться на первого встречного.

Но вышло все наоборот. Граф Кукарека объявил мне войну, и где бы я ни появлялся, немедля подавал курам сигналы: ко-ко-ко, дескать, вижу противника, прячьтесь. И, взмахнув могучими крыльями, взлетал на забор, громко вызывая меня на бой.

Невозможно стало выходить из дома. Стоило мне появиться у калитки, как Петька во весь дух мчался ко мне, радужным щитом распушив на груди перья, глаза у него становились красными, и он не выпускал меня за ограду. Если же случалось, что я, заработавшись, долго не появлялся на улице, петух взлетал на круглый дачный столик или на крышу красного «Москвича», стоявшего у забора, приподнимался на цыпочки и воинственным криком вызывал меня. Кажется, он даже посмеивался: «Что, сдрейфил? Выходи, хоть с двумя вениками! Не боюсь тебя!»

Можно было удивиться, какой страстной была ненависть у петуха ко мне. Казалось, у него не было другой цели, как мстить мне за унижение перед подругами. Он жадно искал меня повсюду, а найдя, спешил подать знак курочкам, чтобы прятались, потому что сам он выходит на бой кровавый…

Первым капитулировал я. Надо было помириться с Петькой, успокоить его, доказать, что я не такой уж плохой человек, а всего лишь неудачный экспериментатор. К тому же я понял, что петух наш вовсе не был злюкой. Просто он оберегал своих невест, и его рыцарскому сердцу казалось, что я могу их обидеть.

Я стал обдумывать план перемирия, и начал издалека, исподволь подкармливать курочек, ласково подзывая их сквозь штакетник. Куры сбегались, но Петька даже захлебывался от гнева, сердито бормотал — не велел брать моих «подачек». На меня же бросался с новой яростью, и в горле у него клокотало.

Так и не удалось «умаслить» Петьку. Мои угощении он отвергал как явный подхалимаж и отгонял кур.

Дальше — больше.

За нашим домом начиналось колхозное поле с объезжей дорогой, укатанной колесами самосвалов. Однажды по дороге к дому двигался бульдозер на гусеничном ходу. Он был таким тяжелым, что земля дрожала. Куры в панике бросились врассыпную, а Петька колебался одно лишь мгновение, словно хотел разглядеть, что за чудище приближается к курятнику. В следующую секунду он бросился навстречу бульдозеру, подлетел к самой кабине водителя и ударил шипами в стекло. Водитель опешил, затормозил машину и, открыв дверцу, крикнул: «Ты что, окаянная душа, в суп захотел?»

Бульдозер двинулся дальше, а Петька, должно быть, смекнул, что хватил через край, и в смущении начал ласково успокаивать своих подружек.

В доме хозяина стали открыто поговаривать, чтобы отрубить голову графу Кукареке. Я вступился за него — жалко было губить жизнь этакому красавцу.

Неизвестно, чем бы закончилась история, если бы Петька сам не определил свою судьбу и не защитил себя так, что о нем заговорила вся деревня.

На рассвете лисица подкопала под курятником нору и утащила двух куриц. Тут и отличился Петька. Он помчался следом за лисой, настиг ее у оврага и смело кинулся в бой. Лиса отпустила кур и занялась петухом. Началась смертельная схватка. В деревне все еще спали, и, наверно, один коршун, круживший в небе, видел, как шла та неравная битва.

Лисе досталось крепко, иначе она не бросила бы кур и не пустилась наутек в лес. А граф Кукарека, весь в крови, без единого пера в роскошном своем хвосте, с волочившимся по земле крылом, шатаясь, победно возвращался к дому. Временами он останавливался, чтобы привстать на цыпочки и огласить окрестность ликующим и победным возгласом — кукареку!

Когда обнаружили подкоп, в доме поднялся переполох. Полузадушенных кур нашли на опушке леса. Одна была еще жива, вернее еле жива, поэтому пришлось ей помочь отбыть в лучший из миров, поскольку от нее было мало толку.

Соседи сбежались поглядеть на Петьку. И это был его звездный час! Хвалили петуха на все лады, старались помочь — кто блюдце воды принес, кто стал крыло перевязывать. К нему относились с таким уважением, какого не испытал, наверно, ни один петух за всю петушиную историю от Адама до наших дней. Еще не бывало, чтобы петух вышел победителем в сражении с лисицей.

Говорят: раны победителя заживают быстрее, чем раны побежденного. И скоро Петя уже ходил с курочками в прилегающих к дороге посевах пшеницы, купаясь в ее золотых колосьях и в собственной славе.

Так бесславно закончился мой эксперимент, но польза от него была, и притом немалая. В душе я благодарил Петю за науку. Во-первых, он показал, каким должен быть настоящий мужчина. Во-вторых, и это главное, он убедил всех нас, что свобода несовместима с насилием и что слепым подчинением, слабостью воли можно утвердить только рабство, воспитать труса. Свобода же завоевывается в битвах, и борьба за нее не ведает страха.

ЛИСИЧКИНА МАМА

С детского садика мы учим своих малышей, что лиса «плутовка», что она «хитрая обманщица», «зловредная хищница». А я знаю, что лиса умница, и если ворует в деревне кур, то лишь от нужды: детишек-лисят кормить надо.

Вот какая история приключилась с лисичкой в одной подмосковной деревне.

Ранней весной, когда снег еще не сошел, у моих дачных хозяев лиса утащила курицу. Когда обнаружили пропажу, а потом увидели дыру под сараем, каких только проклятий не сыпалось на голову несчастной лесной жительницы. Кончились разговоры тем, что хозяин подпоясался охотничьим патронташем, снял со стены ружье и мрачно пообещал:

— Не я буду, если сегодня не порешу ее…

И пошел к лесу.

Глядя на его широкую качающуюся спину, налитую здоровьем и силой, я от души желал ему неудачи. Я представил себе, как в редких весенних зарослях притаилась в норе лисичка-мама, худая, изморенная голодом, с тоскливым взглядом совсем не хитрых, а вечно озабоченных глаз, как тревожно колотится ее сердечко от неясного предчувствия беды. И не знает мама, как спасти своих лисят, у кого попросить защиты… Мне легко было представить себе подобную грустную картину, потому что не далее как прошлой весной сам встретил на лесной тропинке лисичку — эту ли самую, что утащила теперь курицу, или другую. Она была до того тощая, с облезлой шерстью, что я поначалу принял ее за кошку, которая пришла в лес поохотиться за птичками. Я шел по тропе, когда недалеко впереди из зеленых зарослей вышла лиса. Увидев меня, она замерла и несколько мгновений стояла подняв лапу и не двигаясь. Она внимательно смотрела на меня, но, убедившись, что я не опасен, спокойно пошла вперед, даже не оглянувшись в мою сторону. Потом нырнула в кусты, и я ее больше никогда не видел…

И вот пришла новая весна, а с нею пора новорожденных лисят. Жалобно скуля, они окружили мамку и просят есть, до боли, до изнеможения сосут ее отощавшие пустые соски.

С тяжелым сердцем я прислушивался: не раздастся ли выстрел в лесу. И когда хозяин вернулся ни с чем, сердито швырнул на землю напрасно убитую сойку и повесил на стену ружье, у меня отлегло от сердца.

Однако я понимал: радость моя преждевременна. Хозяин на том не успокоится, и гибель лисички неотвратима. Чтобы попытаться отдалить ее горький час, я решил подкармливать лису, чтобы не бродила ночами по деревне и не попала под выстрел.

Начал я свою операцию в сумерки: завернул в бумагу кусочки хлеба, две вареные картофелины и куриные кости. Все это я тайком отнес на опушку, где когда-то встретился с лисой. Там лежал большой камень — валун, и я разложил на нем свои угощения.

Утром я раньше обычного вышел на прогулку: томило любопытство, нашла ли мой корм лисонька? К радости своей, увидел я разбросанные кости, клочки замасленной бумаги, хлеб и картошка исчезли. Как же была голодна моя лесная красавица, коль так старательно обсосала каждую косточку. Ну конечно же, она большую часть добычи отнесла лисятам — это было заметно по рассыпанным крошкам и следам.