Иван Кожедуб - Верность Отчизне. Ищущий боя

• Название: Верность Отчизне. Ищущий боя
• Автор: Иван Кожедуб
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6294

Эта книга – самое полное, дополненное и исправленное, издание мемуаров лучшего советского аса, трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба, на боевом счету которого 64 уничтоженных самолета Люфтваффе. В это число не вошли два американских истребителя «Мустанг», которые в апреле 1945 года по ошибке обстреляли самолет Кожедуба над Берлином и были немедленно сбиты в ответной атаке. Шесть лет спустя Ивану Никитовичу довелось еще раз схватиться с бывшими союзниками – теперь уже в Корее, где он командовал 324-й иад, самой результативной авиадивизией Корейской войны, которая уничтожила 216 американских самолетов, потеряв лишь 27 машин и 9 летчиков.

«Безупречный боец, летчик и командир, убежденный бессребреник, он не обладал «вельможными» качествами, не умел и не считал нужным льстить, интриговать, лелеять нужные связи – и не сделал карьеры на военно-чиновничьей лестнице, хотя и получил на закате жизни маршальские звезды».

Человек Долга и Чести, беззаветно преданный Родине, И.Н. Кожедуб не пережил гибели Отечества – он скончался от сердечного приступа 8 августа 1991 года…

В данном издании учтена собственноручная правка автора, внесенная в рукопись незадолго до смерти. Кроме того, мемуары великого аса дополнены его письмами с Корейской войны.

---

Прочел статьи об истории авиации, об успехах нашей авиационной промышленности, созданной в годы первой пятилетки. Большое впечатление произвела на меня книга Валерия Павловича Чкалова о перелете через Северный полюс на «АНТ-25».

Неделя промчалась в каждодневных занятиях. Меня вызвали в аэроклуб и дали направление на врачебную комиссию. Врачи долго простукивали, прослушивали и осматривали меня. Наконец председатель комиссии, старик с седой бородой, сказал, похлопав меня по плечу:

– Здоровье богатырское. Годен.

А спустя еще два дня я был зачислен в аэроклуб.

Дело в том, что я ничего не сказал о своем намерении ни отцу, ни братьям – заранее знал, что они будут против аэроклуба. А теперь так хотелось поделиться с ними новостью. Но я все не решался. Понимал, что мой батько разволнуется да и обижен будет – ведь я с ним даже не посоветовался. Только это и омрачало мою радость.

…Первый раз иду на занятия в аэроклуб. Мне уже выдали там форму – чувствую себя в ней ловко, подтянуто. По дороге захожу в комитет комсомола. Все меня тепло поздравляют, Мацуй дружески желает успеха.

Вот и заводской дом культуры – красивое здание с парашютной вышкой. Возле него – бассейн с фонтаном, а позади деревянный домик на высоком кирпичном фундаменте. У двери надпись: «Шосткинский аэроклуб Осоавиахима».

Там уже собралось много молодежи: ребята – на вид мои сверстники, несколько девушек. Все знают друг друга, оживленно переговариваются. Стою в нерешительности у дверей.

Ко мне подбегает дежурный. Узнав, что я новичок, ведет меня в кабинет начальника – я должен ему представиться.

Несмело переступаю порог. За столом сидят трое: начальник аэроклуба Виноградов – высокий, чуть сутулый, во френче с голубыми летными петлицами; комиссар Кравченко – уже немолодой, седеющий человек с синими зоркими глазами; помощник начальника по летной части Соболев – статный, подтянутый, в реглане. Я видел всех троих, когда подавал документы.

Я не успел представиться – к моему удивлению, комиссар назвал меня по фамилии. Все трое приветливо со мной поздоровались, предложили сесть. Я почувствовал себя просто и свободно.

– Вы много пропустили, – сказал начаэроклуба, – придется догонять товарищей. Чтобы стать летчиком, надо хорошо теорию усвоить. Вот начлет вам поможет разобраться, да и товарищи тоже. От вас самого многое зависит – как будете относиться к занятиям.

А начлет заметил:

– Летчик должен знать и любить теорию – без нее в воздух не поднимешься.

Начальник задал мне несколько вопросов об учении в техникуме, а комиссар спросил, что привело меня в аэроклуб. Узнав, что я решил без отрыва от учения в техникуме приобрести летную специальность, так как она может пригодиться для обороны, он одобрил меня:

– Решение правильное. Сейчас, когда так сложна международная обстановка, наша молодежь, как никогда, должна быть готова к защите Родины. Ну, а теперь идите, знакомьтесь с учлетами. Ребята у нас хорошие, вы быстро войдете в нашу семью.

НАША ГРУППА

Занятия будут в моторном классе. Иду туда. На подставке стоит настоящий авиационный мотор – его агрегаты, детали. На стенах чертежи и схемы.

Невысокий, коренастый парень сосредоточенно рассматривает детали. Лицо у него упрямое, энергичное. Широкие брови насуплены. Подхожу к нему:

– Здравствуй!

Он поднимает глаза, улыбается, и его лицо сразу становится мальчишески добродушным.

– Тебя как зовут? Я – Панченко Иван.

– Мы тезки; я тоже Иван. Учишься или работаешь?

– Слесарем работаю на заводе. А ты?

– Учусь в техникуме. На механическом отделении.

– Это хорошо: с машинами, значит, знаком. Да ты не беспокойся, что много пропустил, нагонишь – товарищи помогут.

В класс входят, громко разговаривая, несколько ребят.

Панченко говорит:

– А вот еще комсомольцы с нашего завода. Мы все вместе работаем и вместе учимся. Знакомьтесь, ребята!

Мы окружили мотор. Для меня все ново. С завистью слушаю, как ребята сыплют авиационными терминами.

Рядом со мной стоит Петраков – крепыш с круглой румяной физиономией. Он говорит:

– Летать бы поскорее!..

Леша Коломиец – высокий, живой паренек с серьезным, открытым лицом и карими вдумчивыми глазами – возмущается:

– Летать!.. Для этого надо знать теорию полета, заниматься упорно. А ты сразу – летать!

Ребята были согласны с Коломийцем.

– Там видно будет, кто научится летать, а кто нет, – замечает Панченко. – Ясно одно: не зная теории, самолет в воздух не поднимешь. Да тебя и не пустят в самолет. Вот ты у станка работаешь, а ведь станок надо хорошо знать, понимать, чем он, как говорится, дышит. Терпением запастись надо, чтобы освоить все это! – И он добавляет: – Вызываю Петракова на соревнование.

– Да куда там… – ворчит Петраков.

В тот же вечер я убедился, что попал в хороший, дружный коллектив. Ребята наперебой предлагали мне свои конспекты.

– Возьми у Коломийца, – советует кто-то, – он аккуратно все записывает, слова не пропустит.

Товарищи уговорились собраться на другой день пораньше и позаниматься со мной.

В общежитии меня ждали с нетерпением. Я долго рассказывал приятелям обо всем, что видел и слышал, о новых товарищах.

– Смотри, впереди переводные экзамены на четвертый курс, – предостерег меня Миша.

– Попытаюсь справиться, – ответил я, садясь за конспект Коломийца.

До поздней ночи тщательно переписывал конспект, перерисовывал схемки деталей самолета и запоминал: фюзеляж, элерон, маленький кабанчик, большой кабанчик, перкаль и еще множество терминов.

Я довольно легко все усваивал и быстро запоминал – очевидно, помогли общие знания техники.

Совмещать учение в техникуме и в аэроклубе действительно оказалось нелегко. С девяти до трех шли занятия в техникуме, а с пяти – в аэроклубе. Но ни одной лекции в техникуме, ни одного занятия в аэроклубе я не пропустил. По-прежнему оформлял стенгазету в техникуме. На домашнюю подготовку оставались выходные дни, поздний вечер, раннее утро.

А утром, как всегда, тренировка в спортзале техникума. По-прежнему я увлекался и легкой, и тяжелой атлетикой, участвовал в спортивных выступлениях студентов.

Кстати сказать, утренние тренировки, когда подчас так не хочется вставать спозаранок и бежать в холодный зал, постепенно вырабатывали у меня не только быстроту и выносливость, но упорство и настойчивость. Они закаляли меня, помогали выдерживать большую нагрузку.

В то нелегкое для меня время со мной часто разговаривал наш комиссар Кравченко, поддерживал меня добрым словом. Он умел найти подход к каждому учлету, все время был с нами. Кравченко знал все наши нужды и помнил, как у нас обстоят дела на работе и дома, – мы откровенно рассказывали ему обо всем.

На политзанятиях комиссар знакомил нас с международным положением. Оно все осложнялось.

– Мы все должны быть готовы к обороне, к защите завоеваний Октября, – часто говорил комиссар. – Быть может, каждому из нас придется защищать Родину.

Занятия в аэроклубе становились все интереснее. Мы проходили историю авиации. Подробно изучали самолет, авиационный мотор. Начлет Соболев читал лекции по теории авиации доходчиво, интересно, нередко повторял свое излюбленное:

– Чтобы грамотно летать, надо хорошо знать теорию.

Мы усиленно занимались, я – особенно. С помощью товарищей удалось сравнительно быстро наверстать упущенное.

И месяц спустя после поступления в аэроклуб я впервые стоял у доски. Преподаватели знакомились с моими знаниями, задавали много вопросов.

Я очень волновался, но отвечал как будто правильно. К великой своей радости, получил отличную оценку.

Не меньше, пожалуй, радовались этому и мои друзья учлеты.

ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ С МАЦУЕМ

У меня буквально не было свободной минуты, и я уже давно не виделся с Мацуем. Теперь, догнав учлетов, я первым делом отправился к нему. В комитете комсомола узнаю, что наш секретарь в больнице. Осенью он простудился, перенес болезнь на ногах – теперь у него обострение туберкулезного процесса.

Уже давно все мы уговаривали Мацуя отдохнуть, полечиться, но он никогда не обращал внимания на свое здоровье: все ему было некогда. Он обладал удивительной выдержкой, огромной трудоспособностью и той горячей любовью к делу, которая дает человеку силы.

В воскресенье я отправился в больницу. Меня не хотели пропускать.

– Вас, ребят, так много к нему ходит, что пока мы перестали к нему пускать. Он очень слаб, – сказала медсестра.

Но я упросил ее ненадолго пропустить меня, обещал уйти по первому ее знаку. Сестра ввела меня в палату и ушла.

Мацуй лежал с закрытыми глазами, дышал тяжело, часто. Его вид встревожил меня: он осунулся, на щеках горел лихорадочный румянец. Услышав шаги, он открыл глаза, приподнялся. Негромко сказал:

– Рад тебе, Ваня! Давно не видались. Сядь вон там на стул, рассказывай. Как дела? Что нового в техникуме, в аэроклубе? Как стенгазета? Спортивные успехи?