Андрей Афантов - Сатир и Муза

• Название: Сатир и Муза
• Автор: Андрей Афантов
• Жанр: Эротика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4224-045

На своем пути каждый хочет встретить любовь. Такую, как в "Гранатовом браслете" Куприна, – "настоящую, верную, вечную". И, конечно же, единственную. Но не каждому счастливчику это удается. И те, кто в результате обретают ее, нередко проходят через испытания – ревность, разлуку, сомнения. Однако счастье любить и быть любимым всегда того стоит! В этом может убедиться каждый, кто прочитает эротическую повесть Андрея Афантова "Сатир и муза".

Это повесть о настоящей любви. О тождестве "Ольга + Алексей=…".

Произведение это резко выделяется из современной "любовной" литературы. Легкий язык, удачные речевые обороты, совершенно не банальный сюжет делают ее захватывающей с первых страниц.

На протяжении всей книги мы наблюдаем развитие отношений Ольги и Алексея, которые, оставив своих бывших жену и мужа, нашли счастье друг в друге. Повесть развивается по законам жизни, которую каждый видит по-своему. Благодаря лояльной авторской позиции…

---

– Убил! Хочется забиться в уголок, накрыть голову простынкой и КУ! За лекцию спасибо.

– Не за что. Но ой!

– Что ой?

– Как представлю тебя сидящей в уголКУ, хочется приподнять простынКУ и… КУ!

– А что же такое КУ? Такие фантазии рождаются.

– Хи-хи-хи, а ты гурман.

– Ага.

– А про другое?

–  Что другое?

– Я про другое просила объяснить.

– Не понял?

– Про рисование моих пальцев.

– Ну, это из детства еще. Рисовать меня как-то учили.

– Бросил?

– Да.

– А чего?

– Да ну! Этим же денег не заработаешь. Если для себя только. Некогда, да и лень.

– И зря!

– Просто мой покойный дед меня учил: каждое дело нужно делать хорошо. Когда я про рисование думаю, понимаю, что если за это браться, то только, чтобы нарисовать шедевр. А откуда шедевру взяться?

– Неправ.

– Говори.

Ольга долго молчала.

–  Я как-то читала книжку популярную про древние цивилизации. Вот представь: пройдут тысячи лет, десятки тысяч, сотни тысяч. Языки забудутся, литература, на них написанная, исчезнет. Вкусы изменятся, и музыка выйдет из моды. Здания обветшают и обрушатся. Не останется ничего, кроме живописи – не знаю, может, неправильно говорю. Но вот мы видим наскальные рисунки первобытных охотников на стене в пещере. Мы даже представить не можем, кто их нарисовал. 400 тысяч лет назад! Но чувство прекрасного соединяет нас: потомков и тех неведомых предков Мы восхищаемся гибкостью линий так же, как восхищались они. Века пронеслись над этой пещерой, а красота осталась. Понимаешь?

– Да. Красиво излагаешь!

– Не дразнись. Это я цитирую. Может, у тебя есть дар, а ты его хоронишь. Даже не попробовал.

– В жизни открыто много дверей, но никогда не бывает так, чтобы, зайдя в одну из них, ты не захлопнул остальные.

–  Красиво излагаешь!

– Это я цитирую. Ремарка.

Помолчали. Эта переписка увлекла его настолько, что работать Звонарёв вообще перестал, переложив всё на плечи подчинённых. Те решили, что он трудится в канве прошедшего заседания, и не отвлекали. И Алексей решил сделать следующий шаг:

–  Я подумал. Твои пальчики я нарисовал не случайно. Если я решусь взяться за кисть, то буду рисовать тебя. Согласишься позировать?

– Это будет что-то неприличное?

–  Фу, какая ты пошлая! Сразу думаешь о неприличном.

– Сам такой.

– Ну, если серьезно, я еще подумаю. Мне нравятся неожиданные ракурсы с твоим участием.

– Не ври. Скажи честно, что взял карандаш из скуки.

Последнюю реплику Алёша оставил без ответа. Пусть девушка помучится над «загадочными ракурсами».

– Я врубился! – в голосе Карена бурлила радость. – Сейчас начнётся сезон отпусков, и до сентября никаких реформ с рисками не будет!

– May be [18] , – Алексей как раз торговался с одним немецким банком из «пипса» в цене евро-свопа и не мог сразу переключиться назад на русский [19] .

2003 год, 22 апреля, вторник, вечер.

Вечер Алексей провёл с Ольгой. «Второе свидание», – шутливо думал он. Парк вокруг старинной усадьбы, ставшей санаторием, был прекрасным, и они не спеша брели по аллеям.

– Я вот смотрю, как ты активна в светской жизни. Как только муж всё это терпит? Я бы такого темперамента не выдержал.

– А он и не выдерживает. Дома сидит.

– Скучает?

– Нет, он у меня продвинутый. Всегда находит себе дома занятие.

– И как он относится к тому, что ты то там, то здесь?

– Я говорю, дай нагуляться, пока можно, а то потом детки пойдут – и всё… Когда нас вместе видят знакомые, все страшно удивляются. Я при нём такая шёлковая жена, смирная, послушная. Никто не верит, что я такой могу быть. Просто он сильнее меня. По-настоящему сильнее.

– И откуда ты такая?

– А ты замечал, что с возрастом годы летят всё быстрее и быстрее?

– Да, особенно наши родители на это жалуются.

– А почему? Потому что у них ничего не происходит. Сидят на своей пенсии и тупо ждут смерти. А жизнь нужно наполнять событиями. Тогда и время будет тянуться медленно и насыщенно. Вот я и наполняю. Наполняю свою жизнь событиями.

– Анекдот про стрекозу и муравья знаешь?

– He-а, расскажи.

– Так вот. Однажды муравей тащил огромную грязную соломинку и встретил разодетую стрекозу. Он спросил её: «Ты куда собралась?» «Да вот на фестиваль в Канны…». «А-а», – протянул муравей и продолжил работу. Уже весной он увидел её снова, когда ворочал огромную маслянистую гайку. Стрекоза была в прекрасной форме. Он спросил её: «И куда же ты сейчас?» «Да вот, друг, в Лос-Анджелес, на премьеру…» Он продолжал мрачно работать. Как-то летом, ковыряясь в огромной куче песка, он опять увидел стрекозу. Она в прозрачных одеяниях парила над всеми. «Ты куда теперь?» – спросил, тяжело вздохнув, муравей. «В Париж, в Париж…» «В Париж? – грустно посмотрел на неё муравей и добавил: – Будешь в Париже, встретишь Лафонтена, передай ему, что он мудак». Отсмеявшись, Ольга поняла, что ему не хочется говорить о её муже, и сменила тему.

– Как тебе эта усадьба?

– Симпатичная.

– Говорят, Юсуповы были богаче царя.

– В Питере их дворец – самый красивый в плане интерьеров. Была?

– Нет.

– Туда не попадешь просто так, только с экскурсией. Но он того стоит.

– В Москве у них тоже был особняк. Где-то на «Красных воротах».

– У меня с «Красных ворот» тоже фотка есть, покажу потом.

– Что там?

– Старинное здание глазной больницы, осень, и обрубки старых чёрных деревьев как пальцы торчат в небо на жёлтом фоне…

– А говорил, что ненавидишь Москву.

– Это меня тошнит от пробок, – голос Алексея зазвенел раздражением.

– Как сказал кто-то из знакомых, у Москвы отрицательная энергетика. Она высасывает нашу энергию своими расстояниями. Но ты тут живёшь. И даже вроде копишь на квартиру?

– Чем больше коплю, тем больше убеждаюсь, что накопить не успеваю. Недвижимость дорожает быстрее. И с каждым годом всё сильнее сомневаюсь, на фига мне квартира в Москве? Если купишь в центре, жить без форточки с вечно включённым кондиционером – жуть. Покупать на зелёной окраине, трафик замучит.

– Ты у нас вообще… сомневающийся.

– Я только с тобой ни в чём никогда не сомневаюсь. Это дар?

Оля замолчала, наслаждаясь этим глубокомысленным комплиментом, а Алёша задумался над своими словами. Что бы он ни делал с Ольгой, она заражала его уверенностью в себе. Любое дело, даже самое пустяковое, она словно окрашивала своим присутствием, превращала во что-то лёгкое. Они оба молчали, идя по дорожке рядом, но не под руку. Он думал о ней, она о нём.

«Наверное, я в неё влюбляюсь. Или уже влюбился. Стоит ли с ней поделиться своим замыслом? Наверняка, она чувствует, как меня распирает».

«У Алёшеньки аура скалы, двигающейся скалы. С ним почему-то чувствуешь надёжность. Наверное, поэтому на нём и держится вся команда казначейства. С Лёшей пропадает бестолковая суетливость в подчинённых. А меня почему-то подчинённые ненавидят. Ну и пусть!»

И она заговорила об этом:

– Их всё-таки раздражает, что я позволяю себе уходить первой и приходить на работу последней. А сама их деру.

– А почему ты так? Я вот мягкий начальник. И так задротства в банке хватает. Ещё мне людям нервы трепать? Зачем?

– Ну, они ж у тебя за деньги работают. А мои мне потом благодарны будут. Это я по предыдущей работе знаю. Сейчас им тяжело, ругаются про себя и за моей спиной. Зато они растут как специалисты. Мой отдел всегда – кузница кадров. И резюме у них потом симпатичные получаются.

– Вот как. И не жалко, когда уходят?

– Нет. Чисто по-человечески я понимаю, что на одном месте нельзя долго сидеть. Паутиной начинаешь зарастать. Это всех касается. И не только на работе.

– Наверное, ты права, – и Алексей вспомнил диалог, который стал поводом для этой прогулки по тенистым аллеям.

– Стой, – он огляделся и потянул её за руку в траву с аллеи.

– Что такое?

– Вот сюда! – он подвёл девушку к поваленному стволу и, придерживая за руку, помог подняться на него обеими ногами. Ольга выглядела озадаченной, но подчинилась. Алексей редко проявлял какую-либо инициативу с ней, и стоило выяснить, что ему вдруг понадобилось? Не мешкая, он сжал ладонями её плечики, решительно притянул к себе Олечку и крепко поцеловал её в пухлые губы. У Ольги перехватило дыхание, она не успела никак отреагировать на такой шаг, но голова сладко закружилась от прикосновения его влажного языка, и она ответила на поцелуй…

Засмеявшись, спрыгнула с бревна, и её озорные глазки задорно блеснули на Алексея «снизу сбоку». Потом они долго молчали, шли по аллее, и он старался заглянуть в её лицо, ожидая оценки своему поступку, как школьник. «Исправил свою прошлую нерешительность?» Но девушка загадочно игнорировала его поступок, продолжала щебетать о чём попало.