Евгений Лукин - Сборник «Щелк!»

• Название: Сборник «Щелк!»
• Автор: Евгений Лукин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008648-2

Перед вами авторский сборник Евгения и Любови Лукиных! Сборник, в котором каждый читатель найдет что-то для себя интересное: начиная от искрометно-озорных притч («Пятеро в лодке, не считая Седьмых», «Отдай мою посадочную ногу!») до едких, почти циничных рассказов («Хранители», «Не будите генетическую память!»), от великолепной сказовой прозы («Словесники») — до безжалостного социального сарказма («Монумент»).

Содержание:

Евгений ЛУКИН. Затерянный жанр (эссе), стр. 5–6

I. Евгений Лукин

Хранители (рассказ), стр. 9-29

Приснившийся (рассказ), стр. 30–35

Delirium Tremens (Страсти по Николаю) (рассказ), стр. 36–49

Там, за Ахероном (повесть), стр. 50-113

Словесники (рассказ), стр. 114–129

II. Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН

Пусть видят (рассказ), стр. 133–137

Отдай мою посадочную ногу! (рассказ), стр. 138–150

Спасатель (рассказ), стр. 151–158

Разрешите доложить! Солдатская сказка (повесть), стр. 159–196

Не будите генетическую память! (микрорассказ), стр. 197–199

Авторское отступление (рассказ), стр. 200–209

Пятеро в лодке, не считая Седьмых (повесть), стр. 210–237

Лицо из натурального шпона (рассказ), стр. 238–242

Пока не кончилось время (рассказ), стр. 243–251

Заклятие (рассказ), стр. 252–256

Государыня (рассказ), стр. 257–263

Астроцерковь (рассказ), стр. 264–277

А все остальное — не в счет (рассказ), стр. 278–284

Сила действия равна… (рассказ), стр. 285–293

Право голоса (рассказ), стр. 294–311

Монумент (рассказ), стр. 312–332

Щёлк! (рассказ), стр. 333–337

Строительный (рассказ), стр. 338–352

Летним вечером в подворотне (рассказ), стр. 353–364

Поток информации (рассказ), стр. 365–380

Художник — А. Дубовик.

---

Евгений Лукин, Любовь Лукьина Авторский сборник «Щелк!»

Евгений Лукин Затерянный жанр (предисловие)

Ты, Молчун, говоришь больно коротко: только начнешь к тебе прислушиваться, а ты уже и рот закрыл.

А. и Б. Стругацкие «Улитка на склоне»

Интересные настали в нашей фантастике времена. Роман — плодится, рассказ — вымирает. Лет десять назад в такое даже трудно было бы поверить.

А причина самая обыкновенная — рынок.

Во-первых, рассказом сегодня сыт не будешь. Обдумывается он не менее долго и мучительно, чем роман, а текста в нем — всего-ничего. Кроме того, это — жестокий жанр. В отличие от того же романа промахов автору он не прощает. Тут, как в саперном деле, достаточно одной ошибки.

Во-вторых, рассказ капризен — ему нужен далеко не всякий читатель. Обильно размножившийся ныне пожиратель сериалов, где мысль стоит, а все остальное едет, — прочтя рассказ, обиженно взвоет: «А дальше?..»

А дальше было раньше. Он проглотил текст и, судя по восклицанию, так ничего и не понял. В отличие от грандиозных фантастических эпопей рассказ кончается там, где кончается мысль. Мало того, прочтя его, необходимо приостановиться и задуматься, а это для большинства нынешней публики — острый нож («Я за книжку заплатил, и мне же еще мозги напрягать?»).

Рынок для меня явление страшноватое, но есть у него одна положительная черта: удовлетворив большинство и ища, на ком бы еще заработать, он неминуемо вспомнит о существовании меньшинства. Например, о любителе рассказов, которому тоже читать хочется.

Я давно уже подумывал о сборнике, состоящем целиком из так называемых «произведений малой формы». Проще говоря, из рассказов и коротеньких повестей.

Под одну обложку все это, естественно, не влезло, так что возможна и вторая книга. Не мудрствуя лукаво, я расположил вещи в обратной хронологии и разбил сборник на два раздела: один — написанное в одиночку, и два — написанное в соавторстве с Любовью Лукиной.

Так что добро пожаловать в затерянный жанр!

I. Евгений ЛУКИН

Хранители

Сергей Пепельница, скромный, невыдающийся однофамилец великого украинского изобретателя, с хрустом захлопнул дверцу выключенного за ненадобностью холодильника и прислушался к ноющему посасыванию в желудке. Не было уже никаких сомнений: гибла Россия. Гибла безвозвратно. Он понял это еще вчера — сразу же, как только у него кончились деньги. Точнее, сам прикончил — впустую, по-глупому…

Не хотелось бы, конечно, скатываться до скабрезности — и тем не менее стоял конец апреля. Форточка в кухне была распахнута. Внизу бормотал овощной базарчик да слышалась лениво-разухабистая гармоника. Это музицировал известный всему району анархист Гриша. День-деньской сидел он на своем матерчато-проволочном стульчике под черным махновским знаменем и торговал отнюдь не зеленью, но партийной прессой, наигрывая между делом подрывные мелодии, сопровождаемые не менее подрывными текстами:

Пароход плывет,
покрыт орнаментом.
Будем рыбу мы кормить
родным парламентом…

Эти простые и правильные слова откликнулись в Пепельнице такой страстью, что он тихонько зарычал и медленно скрючил пальцы обеих рук, то ли норовя мысленно придушить кого, то ли взяться за рукоятки воображаемого пулемета.

С ужасным лицом Сергей покинул кухню и почти уже достиг порога неприбранной своей комнатенки, когда почувствовал вдруг, что в доме присутствует кто-то посторонний. Испуганно замер. Голод, скорбь и гнев как рукой сняло. Грабители?.. Между прочим, вполне возможно. Второй этаж, шпингалеты на окнах поломаны и не задвигаются. Однако уже в следующий миг Сергей расслабился, а на устах его возникла и зазмеилась язвительнейшая улыбка. Грабители… Ах как кстати! Сейчас он войдет и спросит их (этак иронично, устало): «Ну и что вы здесь собираетесь грабить?..»

Затем улыбка сгинула. Грабитель-то нынче пошел — какой? Обкуренный, отмороженный, видиков обсмотревшийся: обидится чего доброго да шмальнет! Их ведь сейчас хлебом не корми — дай только курок спустить. Сергей поколебался и — будь что будет! — заглянул в комнату.

По ветхим обоям бродили блики, а возле хромого кресла (единственного предмета роскоши, не вывезенного женой после развода) стоял некто светлый, стройный и с крыльями за спиной. Вполне естественно, что Пепельница остолбенел, ибо ангела он зрил воочию первый и скорее всего последний раз в жизни. В земной, разумеется…

«По мою душу!.. — грянула догадка. — Почему так рано?.. Мне же и сорока нет…»

Но тут видение мигнуло и кануло, успев пробормотать что-то вроде: «Надо же как не вовремя…» — лишь светлые блики, тускнея, продолжали бродить по стенам… Померещилось с голодухи?.. Да нет, какая голодуха! До голодухи вроде бы еще далековато…

Пепельница взялся было за приостановившееся на полутакте сердце, когда, к ужасу его, ангел возник снова.

— Вы… за мной? — выдохнул Сергей, собираясь малодушно лишиться чувств.

Ангел смотрел неприязненно.

— Скорее к вам, нежели за вами, — помедлив, промолвил он, затем указал хозяину на стул, сам же опустился в кресло. — Я — ваш ангел-хранитель, — сухо представился он.

Вообще-то на кресло это садиться не стоило, о чем Сергей обычно предостерегал любого гостя. Однако ангелу, судя по его исполненной небрежного достоинства позе, кажется, было наплевать на аварийное состояние мебели.

— Хранитель?.. — пролепетал Сергей, оседая на стул. — И вы меня будете… хранить?.. Я что-нибудь вчера хорошее сделал, да?..

Небесный посланник утомленно вздохнул и покачнул нимбом, как бы дивясь наивности хозяина квартиры.

— Крестились вы вчера… — укоризненно молвил он.

Сергей припомнил — и обмяк. Действительно, вчера…

Вчера, болтаясь в тоске по городу, безработный Пепельница забрел в недавно восстановленную церковку, на дверях которой висела бумажка: «Крещение — с 12». Призадумался, пересчитал наличность и, бесшабашно махнув рукой, стал в очередь к лотку…

Деньги, потраченные им на крестик и свидетельство, были последние, поэтому таинство запомнилось Сергею до мельчайших подробностей.

Моложавый поп разбойничьего вида прожег темным цыганским глазом собравшихся перед купелью, потом велел повернуться к западу и хором отречься от сатаны. С сатаной Пепельница дела никогда не имел и отрекался с легким сердцем. Кстати, он и раньше подозревал, что владыка зла обитает где-то на западе.

Гвалт в церкви стоял невообразимый. Детишки при виде попа начинали верещать и извиваться в руках у крестных, очевидно, принимая батюшку за врача в черном халате, а кисточку в его руках — за шприц. Позже, однако, Сергею объяснили, что это из детишек таким вот образом выходили бесы, которых они уже успели где-то нахвататься.

А потом… Потом батюшка сказал, что теперь у каждого из окрестившихся есть свой ангел-хранитель…

Стало быть, не соврал… Стало быть, не пропали денежки-то, окупились… Сквозь слезы умиления Сергей Пепельница глядел и не мог наглядеться на смутное сияние в кресле.

— Ну что, так и будем молчать? — не выдержал наконец небесный посланник. — Мне ведь некогда, у меня, кроме вас, еще сорок три человека…

А вот такой поворот решительно Сергею не понравился.

— Ка-ак?.. — обиженно распуская губы, протянул он. — А я думал, по ангелу на каждого…

— Н-ну, знаете ли… — уклончиво молвил гость. — Так, собственно, когда-то все оно и было… Но вы же сами видите, какое нынче время… Все бегут креститься… А население-то сравнительно с 1913-м…

Фраза осталась незавершенной. Светлый большеглазый лик небесного посланника исказился тревогой, став от этого еще большеглазее.

— Ложись! — тихо и страшно скомандовал ангел. — Резко ложись! Справа!..

От неожиданности Сергей чуть было и впрямь не залег. Что там справа-то? Справа наблюдалась стена в пожелтевших обоях с расплющенным сухим тараканом.

— Влево откатись!.. — сквозь зубы (или что там у них?) продолжал командовать ангел. — Ну куда, куда?.. — застонал он. — За парапет давай! Голову прячь!..

Тут до Сергея дошло наконец, что ангел говорит не с ним, а с кем-то из прочих своих подопечных, угодившим, надо полагать, в какую-то передрягу.

— Извините!.. — озабоченно бросил гость. — Сейчас вернусь…

И, не вставая с кресла, исчез. Некоторое время Сергей сидел неподвижно, затем перевел дух и, тоже не вставая, принялся трогать давно не метенный пол в поисках курительных принадлежностей. Извлек последнюю сигарету, смял пачку, чиркнул предпоследней спичкой… Ангел возник в промежутке между второй и третьей затяжками. Вид у него был сильно расстроенный.