Илларион Попов - Батальоны идут на запад

• Название: Батальоны идут на запад
• Автор: Илларион Попов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С трудом удалось нам собрать всего 21 рыбачью лодку. Каждая поднимала четыре-пять человек. За один рейс мы могли переправить 80-100 бойцов. Значит, для переправы всего личного состава, то есть 1400 человек, нам потребуется 14-18 таких рейсов. Ну, а если прибавить рейсы, необходимые для переброски боевой техники, боеприпасов и продовольствия, если учесть неизбежные потери лодок, то выходит, что за ночь полк переправиться полностью не успеет.

По телефону доложил командиру дивизии:

- Переправиться за ночь не успею. Придется вводить полк в бой по частям.

- Придется, - ответил полковник Иванов. - Плохо, но ничего не поделаешь. Противник опять усилил нажим. Особенно на правом фланге...

Еще засветло 9-й стрелковый полк закончил подготовку к переправе. Люди и техника скрытно сосредоточились в двух глубоких и длинных оврагах - высохших руслах речек, впадавших некогда в Неву.

Как только сгустились сумерки, полковой инженер Валерий Данилович Стриев со своими саперами спустил вниз по оврагу к невской воде первые лодки. Ко мне подошел командир 3-й роты лейтенант П. М. Шемелев:

- Разрешите сажать людей?

- Разрешаю.

Он пошел с первым рейсом. Противник освещал реку - ракет не жалел. Вода кипела от разрывов снарядов и мин. Уже за серединой реки огромный водяной фонтан, оседая, накрыл лодку Шемелева. Она исчезла в волнах. Неужели люди погибли? Нет, как будто видны взмахи рук. Точно: плывут к тому берегу...

Позже я узнал, что лодка стала тонуть, на помощь двум раненым красноармейцам - Алексею Трофимовичу Цыбину и Леониду Кузьмичу Миронову поспешили коммунисты лейтенант Павел Максимович Шемелев и красноармеец Василий Степанович Орлов. Одному сунули в руки бревно, другому - сиденье разбитой лодки. Помогли доплыть до берега, сдали санитарам.

Высадив на плацдарм 3-ю роту, лодки вернулись. Стриев доложил, что три лодки потоплены, две сильно повреждены. С каждым последующим рейсом лодок оставалось все меньше, штабу полка приходилось на ходу делать перерасчет людей и техники, чтобы "сохранить порядок в переправе подразделений. К позднему октябрьскому рассвету, к семи утра, удалось переправить два неполных батальона. А лодок осталось уже штук десять. Настало время переправляться и мне.

Смотрю, саперы Стриева тащат подвесной мотор. Установили на лодку. Едва отошли от берега, попали под минометный огонь. Кое-где продырявило борта, но с мотором Неву проскочили быстро. Лодка ткнулась носом в песок, и в тот же миг рядом рванул снаряд. Упал тяжело раненный начальник химической службы полка старший лейтенант Владимир Федорович Маслов. Его на той же лодке немедленно отправили обратно.

Переправившись через Неву, роты и батальоны с ходу вступали в жестокий бой. Противник вел сильнейший артиллерийско-минометный огонь, всюду на нашем пути вставала стена разрывов. Изматывали беспрерывные контратаки. Но защитники плацдарма дрались с таким подъемом, что не только удержали его, но и расширили.

Здесь, на плацдарме, я столкнулся с проблемой, которую условно назову проблемой пренебрежения опасностью. Мне, конечно, и прежде встречались смелые люди. Но на Невском "пятачке" я стал свидетелем, когда не отдельные люди, а целые подразделения проявляли бесстрашие. Это были ленинградские рабочие, составлявшие костяк нашего полка. Они шли в атаку в полный рост, не признавая перебежек, переползаний, и политработникам во главе с комиссаром Побияхо приходилось прямо в цепях убеждать бойцов! что вовремя укрыться от огня значит уберечь подразделение от напрасных потерь.

Много атак видел я в годы Великой Отечественной войны - смелых, целеустремленных пехотных атак, которые можно по праву назвать коллективным подвигом. Но атаки ленинградских рабочих на Невском "пятачке" в октябре сорок первого особенно врезались в память. Словно наяву вижу холодный багряный закат и редкую цепочку красноармейцев, которые, не сгибаясь, идут в бушующий огонь с винтовками наперевес. Идут так, как в восемнадцатом году шли на беляков их отцы и деды - тогда веселые рабочие парни с Охты, с Васильевского острова и Выборгской стороны.

Весь день 29 октября прошел в атаках и контратаках. Мы твердо стояли на плацдарме. Ночью в тылу у противника слышен был непрерывный шум моторов: фашисты подтягивали к передовой подкрепления. Ясно, с утра они снова попытаются ликвидировать плацдарм и сбросить нас в Неву.

Готовились и мы. Установили локтевую связь с соседями - 7-м и 8-м стрелковыми полками, глубже зарылись в землю, хотя приказ прорвать оборону противника и овладеть "районом пересечения просек, что один километр восточнее Арбузово"{3}, остался в силе и был подтвержден комдивом. Переброска боеприпасов, снаряжения, продовольствия и других грузов осуществлялась саперами на плотах, так как из 21 лодки, с которыми мы начали форсирование, теперь на плаву было, всего две.

Хорошо поработал в эту ночь комиссар Побияхо и его партийно-политический аппарат. Боевую задачу коммунисты разъяснили каждому бойцу. Были выпущены боевые листки с короткими, но запоминавшимися заголовками: "Хочешь в бою иметь удачу - крепко усвой свою задачу", "В бою хорошо окопался - жив остался", "Как фронт ни велик, судьба его решается и на твоем участке".

За первую половину ночи я обошел все батальонные районы. В 1-м батальоне не задержался. Им командовал майор Яков Андреевич Монахтин - кадровый командир, очень грамотный в военном отношении человек, дисциплинированный, волевой, а уж насчет боевого опыта и говорить нечего: дважды орденоносец - за гражданскую и финскую войны. Таких тогда было мало. Я у него многому научился.

Монахтин очень дружно работал с комиссаром батальона старшим политруком А. И. Большаковым. Они хорошо дополняли друг друга. Александр Иванович Большаков доложил мне, что" уже побывал во всех ротах, беседовал с секретарями партийных и комсомольских организаций, политруками рот. Вместо выбывших из строя были назначены новые товарищи, налажены сбор и эвакуация раненых. К сожалению, полевые кухни были разбиты во время переправы, и, бойцам приходилось пока довольствоваться сухим пайком.

Во 2-м батальоне мне пришлось задержаться, здесь был ранен комиссар, а комбат майор А. А. Басиков нуждался в практической помощи. Старый коммунист, участник гражданской войны, Басиков, уйдя в запас, после ее окончания, на переподготовку не привлекался. Конечно же, отстал в военном деле. Да и годы давали себя знать.: ему было за пятьдесят.

- Ругайте меня, Илларион Григорьевич. Крепко проберите старика, - с горечью говорил он мне. -Ведь сколькими производственными коллективами руководил. План всегда перевыполняли. Грамоты, благодарности... Думал, и в армии смогу так же. А оказался вроде приготовишки...

Андрей Александрович в запальчивости несколько преувеличивал свою "немоготу". Организатором он был превосходным, умел сплотить и сдружить людей. Но управлять боем батальона на первых порах ему действительно было трудно, не хватало специальных знаний и навыков. И сейчас ему нужна была постоянная квалифицированная помощь.

Вместе мы выработали решение на предстоящий бой, затем в моем присутствии Басиков заслушал доклады командиров рот и политруков, согласовал с ними все вопросы взаимодействия и отдал боевой приказ.

После этого я отправился в 3-й батальон. Здесь обязанности командира временно исполнял младший лейтенант Владимир Федорович Задорожный, недавно прошедший ускоренный курс военного училища. Управлять батальоном ему было очень трудно. Ни боевого, ни жизненного опыта у него не было. В помощь Задорожному я оставил капитана С. Ф. Вербицкого и парторга полка старшего политрука Захария Сидоровича Мельникова. Они помогли молодому комбату подготовить людей к завтрашнему трудному бою.

Наступил рассвет 30 октябрями сразу стало ясно, что наступать нам не придется. Противник начал мощную авиационную и артиллерийскую подготовку, которая продолжалась минут сорок. Разрывы бомб, снарядов, мин слились в сплошной гул. Я говорил уже, что весь Невский "пятачок" представлял собой как бы громадный пляж. Снаряды и бомбы, взрывая его вдоль и поперек, поднимали тучу пыли. Она засыпала глаза, набивалась в уши, в рот, засоряла оружие. Чтобы сохранить в исправности винтовки и пулеметы, бойцы обвертывали трущиеся металлические части тряпками. Окопы, вырытые в том же песке, быстро оседали и осыпались, а укрепить их было нечем - леса не было.

Пыль еще не улеглась, и с моего командного пункта местность за передним краем еще плохо просматривалась, когда начальник полковой разведки капитан Э. И. Янишевский крикнул:

- Идут!

Фашисты шли в атаку двумя длинными цепями. Стреляли из автоматов, что-то громко кричали. Видимо, были уверены, что их авиация и артиллерия не оставили здесь камня на камне.

Однако командиры батальонов доложили мне о готовности отразить атаку.

Приказываю дать сигнал к открытию огня. Серия разноцветных ракет взвивается в тусклое октябрьское небо. И сразу вступают в дело наши пулеметы, наперебой стучат сотни винтовок. В цепях фашистов происходит замешательство, падают убитые и раненые. Один отползает в поисках укрытия, другой бежит. Затем, охваченные паникой, все бегут к лесу, подхлестываемые пулеметным огнем. Атака отбита.