Алексей Миллер - Лекции Алексея Миллера на Полит.ру

• Название: Лекции Алексея Миллера на Полит.ру
• Автор: Алексей Миллер
• Жанр: Политика

---

Но наибольший интерес представляет третья - наверное, самая многочисленная - категория, которая относилась к Путину по принципу «права на сомнение», то есть не спешила осуждать, старалась понять мотивы тех или иных действий и, в целом, соглашалась со многим во внешней политике его первого президентского срока. Для этой группы политика России в украинских событиях стала «моментом истины».

Здесь нужно сделать оговорку. Многие комментаторы, ставившие в один ряд неудачи Кремля в избирательных кампаниях на Украине и в Абхазии, совершали ошибку. Дело в том, что никто в здравом уме не может представить, что президент лично занимался абхазскими проблемами. Нельзя даже быть уверенным, что Путин помнил фамилию Хаджинбы через полчаса после того, как последнего привели к нему для фотографии на избирательном плакате. Другое дело Украина. Это был приоритетный вопрос внешней политики. Путин неоднократно встречался с Кучмой и Януковичем, дважды ездил в Украину в ходе избирательной кампании. Это — его персональный провал. А если даже в качестве отговорки объявить, что президента «подставили» плохие советники и политтехнологи, то и при этой трактовке это - все равно личный провал Путина, потому что надо знать, кому поручаешь важные вещи. И по существу, и по стилю политика Кремля в ходе украинской избирательной кампании была вызывающе некомпетентной.

«Оранжевые» события в Киеве совпали со страстями по поводу монетизации льгот внутри страны, поэтому трудно определенно сказать, какая доля существенного падения рейтинга Путина в 2005 г. была вызвана его некомпетентной и неуклюжей ангажированностью на Украине. Но стоит обратить внимание, что рейтинг президента вернулся к уже подзабытому уровню 2004 г. именно теперь, после «газовой войны».

Внутриполитическая ситуация на Украине и ее связь с внешней политикой Киева

Ключевая проблема Украины - это раскол страны. Речь о том, что принято называть востоком Украины и что на самом деле представляет собой те десять восточных и южных регионов, которые решительно голосовали против Ющенко. Если третий тур выборов, завершившийся победой Ющенко, легитимен, то легитимны и те 70 с лишним процентов голосов, которые в этих регионах были поданы против президента. Ничто не говорит в пользу предположения, что Ющенко знает, как решать эту проблему. Для начала он пригрозил судом тем, кто ставит вопрос о федерализации Украины и даже об автономии регионов и выборах губернаторов. И не услышал, заметим, в свой адрес почти никакой критики за это со стороны Запада [3]. Затем Ющенко сформировал правительство, в котором лишь 4 из 23 министров родились или долго жили на востоке и юге страны. Причем партия Тимошенко, а она сама входит в число этих четырех выходцев с востока, получила на выборах в ее родном Днепропетровске в 2002 г. 4% голосов. То есть, в кабинете Тимошенко не было политиков, которых избиратель «востока» признавал бы своими легитимными представителями. Ситуация не изменилась принципиально и в правительстве Еханурова. Как справедливо замечает, комментируя эти данные, канадский политолог Доминик Арель, такая политика отражает убежденность Ющенко и его главных союзников, что «восток» должен быть подвергнут «исправлению», системной реформе, руководимой извне.

Арель говорит очень важные вещи, и в том, что он говорит, много неочевидного и для наших комментаторов украинских дел. Поэтому дам длинную цитату. «Восточные украинцы, — пишет Арель, — не русские, но в том, как они интерпретируют свое прошлое и будущее, они тесно связаны с Россией. ... Западные украинцы не чувствуют этой связи, а если и чувствуют, то намного слабее. В этом суть дела. Западные украинцы склонны верить, что эту двухуровневую идентичность на востоке можно „снять“. Это то, что можно назвать строительством нации в этническом смысле. На языке национальных активистов это значит сделать из восточных украинцев „настоящих“ украинцев. Но очень может быть, что в опыте восточной Украины есть нечто устойчивое, что делает этот проект иллюзорным. Это не вопрос языка как такового, но языка в определенном историческом регионе. Восточные украинцы смотрят на „оранжевую революцию“ сквозь призму своего восприятия регионального опыта, и язык, на котором они говорят, становится символом этого самовосприятия. Они отвергают „оранжевую революцию“ не потому, что они внутренне враждебны проекту открытого общества, но потому, что ощущают, что этот проект их исключает» [4].

Почему это важно для внешней политики Украины? Как показывает опыт тех стран, которые уже осуществили в последние пятнадцать лет «бросок на запад», первой стадией процесса неизменно было вступление в НАТО, а затем, через некоторое время, в ЕС. В отличие, например, от Грузии, где никакой явной оппозиции вступлению в НАТО нет, в Украине положительно к членству в НАТО относится не более 25% населения, а более половины — резко против. Причем, главным образом, это «восточные украинцы». Даже идею вступления в ЕС поддерживает только 49,9% населения [5]. Это значит, что попытка форсировать вопрос о вступлении в НАТО чревата для Ющенко еще большим углублением внутренних проблем. Не случайно именно оппоненты Ющенко пытаются сейчас, зимой 2006 г., инициировать референдум о вступлении в НАТО, поскольку уверены в его негативном исходе. Пропагандистская кампания в пользу курса на вступление в НАТО на Украине ведется, но значимых изменений в настроениях избирателей она в обозримом будущем не принесет.

Между тем тот символический капитал, который был у Ющенко — борца, страдальца, победителя (все это написано без иронии), — растрачен едва ли не без остатка, причем как внутри страны, так и за рубежом. Внутри страны вновь доминирует восприятие Ющенко как человека слабого, не слишком компетентного, в целом не соответствующего масштабу той роли, на которую он замахнулся. За год у власти к этому портрету добавились обвинения в коррумпированности окружения и сомнения в чистоплотности самого президента, вызванные скандалом из-за роскошного образа жизни сына Ющенко и тем, каким образом президент старался этот скандал приглушить. Рейтинги президентской партии «Наша Украина» за три месяца до новых парламентских выборов, по самым оптимистичным оценкам, не превышают 20%. Между тем в результате конституционной реформы именно Верховная Рада становится главным центром власти в стране и формирует правительство. Попытки Ющенко поставить конституционное соглашение под сомнение и инициировать референдум в пользу его отмены в январе 2006 г. ясно показали, что ни сил, ни правовых механизмов для такого сценария у него уже нет. Единственный оставшийся у Ющенко значимый политический союзник — социалисты — ясно дали понять, что будут отстаивать новые принципы организации власти. Единственный орган, который мог бы легитимно оспорить конституционное соглашение, - это Конституционный суд, но он оказался недееспособным из-за истечения полномочий большинства судей, а парламент не торопится утвердить новых членов КС до выборов и формирования правительства Верховной Радой.

Если курс на вступление в НАТО неприемлем для востока страны, то курс на сближение с Россией и полноценное вступление в ЕЭП неприемлем для запада Украины, где живет подавляющее большинство оставшихся верными Ющенко избирателей. Даже если бы президент захотел вдруг резкого сближения с ЕЭП, с электоральной точки зрения он ничего бы не приобрел на востоке и рисковал бы много потерять на западе страны, где у него есть сильный конкурент в лице Ю.Тимошенко и ее блока. Отставленная премьерша не только оказалась еще большей популисткой, чем Ющенко, но и заметно более органично справляется с исполнением этой роли на политической сцене. Она настойчиво апеллирует к символике Майдана, так что даже на этот весьма выцветший ресурс Ющенко сохранил монополию лишь с точки зрения формальных авторских прав, закрепленных за его старшим сыном. Блок Тимошенко уже обогнал «Нашу Украину» по популярности у избирателей центра страны и наступает ей на пятки на западе.

Среди провозглашенных Ющенко внешнеполитических приоритетов лишь интеграция в ЕС могла бы послужить в качестве платформы для объединения расколотой страны. В ЕС есть силы, которые пытаются настаивать на скорейшем рассмотрении этого вопроса. Европейский комиссар Данута Хубнер (разумеется — представитель Польши) включила этот тезис в один из своих меморандумов уже в начале 2005 г. И не нужно слишком легко сбрасывать это со счета — поляки имеют в этом поддержку целого ряда новых членов ЕС (хотя и не тех, кто несет на себе финансовое бремя расширения). Напомню, что роль идеологического обеспечения для первой стадии расширения НАТО и ЕС играла концепция «похищенной» Центральной Европы, в которой России была отведена роль того самого похитителя и, что важнее, главного и перманентного «Иного», источника угрозы. Тот же мотив стараются использовать применительно к новой Восточной Европе. И эти голоса теперь звучат не «из прихожей», а в главных европейских салонах. В этом смысле ЕС теперь стал заметно более трудным партнером для России.