Марк Эгарт - Два товарища

• Название: Два товарища
• Автор: Марк Эгарт
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1961

Два товарища — Костя и Слава — беззаботно и весело живут в небольшом черноморском городе. Они любят смех, шутки, затейливые ребячьи игры, но больше всего на свете они любят море и мечтают стать капитанами.

Приходит война, и город захватывают фашисты. Для товарищей наступает тревожная, полная боевых опасностей жизнь. Они помогают раненым морякам и партизанам, ходят в разведку. Суровое время делает их сильными и мужественными.

С боем прорываются моряки в Севастополь — и с ними Костя и Слава. Сбывается заветная мечта друзей: они становятся моряками и освобождают родной город от фашистских полчищ.

---

Все-таки Грау приказал искать человека в старой соломенной шляпе (о наблюдении за Каменной косой он распорядился раньше). На другой же день усердный Галаган, напуганный допросом матери, доставил в гестапо сразу двух обладателей злосчастной шляпы. Спустя день еще один полицай задержал человека в такой шляпе. А потом пошло и пошло. К Грау таскали молодых и старых, горожан и селян. Широкополую соломенную шляпу — бриль носили многие в этих местах. Людей допрашивали, били и вынуждены были освобождать за полным отсутствием улик. Однако Грау не терял надежды. Он знал, что в таких делах требуется терпение и настойчивость.

Но, будто в ответ на его действия или в насмешку над ними, последовали один за другим три удара: взлетел на воздух железнодорожный мост вместе с проходившим по нему воинским поездом, уничтожен румынский караульный пост на мысе Хамелеон, исчез румынский катер, патрулировавший в море.

Если последние два случая Грау объяснял ротозейством капитана Петреску и низким качеством его солдат, то мост охраняли не румыну, а немцы, но как раз здесь был нанесен самый сильный удар. Настолько сильный, что сам Грау едва не слетел с поста. Капитан Петреску был в тот же день смещен и отдан под суд. Обер-лейтенант Зумпф получил строгое взыскание и еще дешево отделался, как заявил ему Грау.

Грау рвал и метал. Выражение его ледяных глаз говорило Зумпфу, что он расправится с ним, как с Петреску, если в ближайшее время не будут пойманы виновники диверсий и не будет раздавлено их осиное гнездо.

Зумпф позеленел от унижения, обиды и злости, но смолчал. Зато, возвратись к себе в комендатуру, он выместил все на подчиненных. Комендантской команде и полицаям приказано было живым или мертвым добыть человека в этой проклятой шляпе. Галагану, который заикнулся было, что и так старается по распоряжению господина зондерфюрера, Зумпф заехал кулаком в зубы, пнул ногой и выгнал вон. Если бы он мог так же расправиться с господином зондерфюрером! Увы, об этом можно было только мечтать.

Зумпф топал сапогами, бегал взад и вперед по комнате, маленький, белобрысый, с красной физиономией, украшенной черными угрями, и ругал Грау, полицаев и паршивый городишко, куда его занесла нелегкая. Он ругался так, как может ругаться старый гитлеровский служака, у которого все, казалось, шло хорошо и вдруг пошло плохо.

И вот произошло чудо, которого Зумпф уже не чаял дождаться. Галаган, получивший от него по морде, выследил-таки еще одну соломенную шляпу, и, больше того, он утверждал, что задержанный им человек — главный местный большевик, секретарь городского комитета партии Аносов.

Зумпф вначале не поверил. Но служивший у него осведомителем Полищук подтвердил это. А Полищуку Зумпф доверял, как бывшему землевладельцу, разоренному большевиками.

Это была удача — заполучить такого важного большевика. Теперь-то Зумпф сумеет утереть нос высокомерному Грау. Но опять ему не повезло. Зумпф слишком погорячился, допрашивая арестованного. Очень уж не терпелось ему добыть сведения, которые восстановят его репутацию в глазах начальства и уронят репутацию всеведущего Грау. Но ничего Зумпф не узнал. Зато Грау узнал, что он прячет у себя важного арестованного. В результате Зумпф опять получил от него нагоняй и должен был расстаться с честолюбивыми надеждами.

Глава девятая

1

Тучи низко висят над морем и берегом. Накрапывает дождь. Время далеко за полдень, а кажется, что только рассвело, — такой тусклый, свинцовый свет лежит на всем: на волнах прибоя, на солончаках, на степной дороге. Дорога и степь пустынны. Но вот из-за поворота показываются два человека: слепец-нищий и мальчик-поводырь. Они пересекают дорогу и осторожно спускаются в размытый дождем овраг, который тянется до самого города.

С наступлением темноты Семенцов и Костя выбираются из оврага в том месте, где он подходит к задам городской окраины. Здесь находится дом Трофима Михайлюка.

Семенцов лежит у покосившегося забора и всматривается в резкие огни окраины: дома ли Михайлюк, один ли и можно ли к нему?

Некоторое время он прислушивается, потом делает знак Косте и начинает бесшумно ползти вдоль забора. Собак у Михайлюка, он знает, нет, за забором — сарай, а за сараем направо, рукой подать — дом. Он приподымается и, невидимый в темноте, легко перепрыгивает через забор. За ним прыгает Костя. Все тихо.

Они огибают сарай, поворачивают направо и спустя минуту стоят в низких темных сенях дома. Семенцов стучит два раза тихо, один раз громче, ждет и опять стучит. Никто не отзывается. Значит, Михайлюка нет. Может быть, его тоже схватили?

В это время с улицы слышится скрип отворяемой калитки. Кто-то со стуком направляется к дому. Ага, это Михайлюк со своими костылями. В самый раз!

— Здравствуй, Трофим…

В темноте слышно, как идущий резко останавливается:

— Кто тут?

— Это я, — сказал Семенцов.

— Тьфу ты, пропасть! То один, то другой… — Михайлюк увидел Костю, нагнулся к нему и, узнав, проворчал: — И ты? Носит тебя нелегкая.

Он отпер дверь, пропустил гостей в дом, завесил окно дерюжкой, потом зажег лампочку, прислонил костыли к стене, опустил свое короткое грузное тело на табурет у стола и лишь после этого обернулся лицом к Семенцову.

Лицо у Михайлюка было крупное, красное, с частыми прожилками на носу и на отвислых щеках, глаза маленькие, угрюмые.

Семенцов снял с головы соломенную шляпу, которую нашел на хуторе, положил на стол и пристально посмотрел на Михайлюка.

— Где комиссар?

— Пропал комиссар, — сказал Михайлюк.

Наступило молчание.

— А ты? — спросил Семенцов.

Михайлюк устало махнул рукой:

— Ты сидай, слухай. За тем ведь притопал. А ты, пацан, — обернулся он к Косте, — рот на замок, будто нет тебя!

Несмотря на увечье, а может быть — благодаря ему, Михайлюк всюду свободно бывал, все видел и слышал. Это был именно такой человек, какой требовался партизанам. На днях Михайлюк разузнал, что в город доставлены строительные материалы, а возле бывшего амбара Рыбаксоюза поставлен караул. С чего бы? Михайлюк хотел дать знать об этом на Каменную косу, но Семенцов перестал являться. Может, с ним что-то случилось, а может, отряд сменил свое местопребывание?

Спустя день после ухода Познахирко на зорьке кто-то постучался. Михайлюк выглянул в окно и разглядел соломенную шляпу, которую носил Семенцов. Но это был не Семенцов, а комиссар отряда Аносов. Первым делом он потребовал взрывчатку, хранившуюся у Михайлюка, затем выслушал его сообщение и особенно заинтересовался амбаром Рыбаксоюза.

— Я ему: «Дайте срок, узнаю». А он: «Срок один, война!» — рассказывал Михайлюк. — Вышел я последить, не шляется ли кто возле хаты: мост как шарахнули, гестаповцы совсем осатанели, а полицаи ровно собаки рыщут. Вхожу обратно, вижу — комиссар уже собирается. Говорю ему: «Погодили бы до вечера, неспокойно у нас», а он: «Некогда годить!» И ушел.

Днем Михайлюк был в городе и услышал, что какого-то человека арестовали возле амбара Рыбаксоюза. Он сразу догадался — кого. До самого вечера он кружил неподалеку от здания горсовета, где теперь помещалось гестапо. Михайлюк знал, что обыкновенных арестованных оставляют в комендатуре, а политических переводят в гестапо. Если комиссара опознали, его обязательно отправят сюда.

День кончался. Михайлюк уже надеялся, что этого не случится. Но в сумерки он увидел Аносова под усиленным конвоем. И Аносов его, кажется, увидел. Он ступал через силу, видно, очень мучили его на допросе. Вдруг он сорвал с головы соломенную шляпу, ударил ею по лицу конвоира и выронил ее. На него накинулись и поволокли. И шляпу подобрали…

— Что-то я не пойму, — произнес Семенцов, медленно, с трудом выговаривая слова. — Прямо в лапы к ним шел он, что ли?

— Зачем — прямо? Шел по делу, а попал к ним.

— Нет, — покачал головой Семенцов. — Комиссар не такой человек, его голыми руками не возьмешь… Что-то здесь не так.

— Может, и не так, — неопределенно согласился Михайлюк и, поворотясь к Семенцову спиной, объявил, что выйдет поглядеть, как и что. — А то пропадать с вами вместе мне неохота.

Семенцов внимательно смотрел на него.

— Та-ак… — протянул он. — Так-так, Трофим…

Михайлюк вдруг тяжело задышал, глаза его налились коровью, даже волосы в бороде, казалось, зашевелились. Но он пересилил себя, сказал просто:

— Что я? Костылями разве отобьешь его?

Семенцов с ожесточением заскреб бородку.

— Какого человека загубили! А?

Несколько минут оба молчали.

— Говорил я ему: дай срок, не суйся. Так нет же, мало ему меня, сам полез.

— Знал, куда лез, — перебил Семенцов, — а вот ты не знал!

— Я-то?

— Молчи уж. Шляпу почему не подобрал? Комиссар тебе ее кинул.

— Попробуй подбери… еле ноги унес. Еще в шею надавали.