Илья Лавров - Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры

• Название: Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры
• Автор: Илья Лавров
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1988

В книгу вошли рассказы и миниатюры известного сибирского писателя И. М. Лаврова (1917–1982), в которых его лирическое дарование проявилось наиболее рельефно.

---

— Я вот маме скажу, — пообещал Кубарь.

— Ладно уж, иди, ябеда! — Кривенок распахнул дверь. Кубарь прибежал в сени, но дверь уже оказалась закрытой. Снова он пообещал в окно «сказать маме», и Кривенок снова открыл дверь. Кубарь бросился в дом, но дверь опять оказалась на крючке. Погоняв так несколько раз, Кривенок, наконец, впустил его.

— Обед будет — пальчики оближешь, — заявил Кривенок. — Сейчас только засыплю сахар в компот, и готово. Ты думаешь, так это просто возиться на кухне, кормить вашего брата?

Кривенок взял ложку и кулек, лихо отбросил с кастрюли крышку и щедро сыпанул сахар, наставляя Кубаря:

— Чем по крышам лазить, штаны рвать, лучше бы помогал матери…

Кривенок оборвал речь и остолбенело поглядел в кастрюлю. На мясе и картошке растворялся большой ком сахарной каши.

— Крутишься тут под руками! — закричал Кривенок.

Он метнулся за поварешкой, подцепил сахарную кашу и шлепнул ее в ведро. Но сахар уже облепил картошку, мясо. Сироп расползался в бульоне густыми прозрачными струями.

Кубарь привстал на цыпочки, заглянул в кастрюлю и с сочувствием посмотрел на измученного, отчаявшегося брата.

— Мясо вытащи и вымой. Одно коровино мясо будем есть, а все вылей! — посоветовал Кубарь.

— Сам знаю! Не учи!

Кривенок дрожащими руками положил мясо в тарелку и стал поливать водой.

— Мешаешься тут… Из-за тебя все, — ворчал он.

— Ничего-то ты не умеешь, — укорял Кубарь. — А супу как хочется! — протянул он мечтательно.

Кривенок утащил кастрюлю и выплеснул варево на помойку.

— Смотри, если скажешь ребятам или маме, плохо будет, — погрозил он кулаком Кубарю.

Спал в эту ночь измученный Кривенок удивительно крепко.

ПОЛОМОЙКА

Дня три Кривенок под разными предлогами увиливал от мытья пола.

Потом зашла проведать ребят мать Бычи, тетя Феона, большая женщина с могучими руками и плечами.

— Чего это, огольцы, пол у вас в кухне чумазый? — подбоченилась она. — Помыть, что ли?

— Сам вымою, — смущенно буркнул Кривенок.

— Правильно. Матери-то одной не легко. А как с обедами дела?

— Во! — Кривенок с гордостью поднял крышку, вкусно запахло супом. — Язык проглотите. Сам готовлю!

— Молодец. Сразу видать — мужчина.

Только ушла тетя Феона, Кривенок решительно снял рубаху, штаны, остался в трусах и принялся мыть пол в первой комнате. Он с грохотом двигал столы, стулья, кровати, ползал на коленях, тер что есть сил мокрой тряпкой. Часто попадались прилипшие лепешки пластилина. Их приходилось отскребать ножом.

— Твоих рук дело! — изобличал Кривенок брата. — Вот заставить самого мыть, тогда узнаешь, легко ли это. Никакого уважения к труду.

— И почему ты стал теперь говорить мамины слова? — задумался Кубарь.

— Иди отсюда, не топчи!

Когда Кривенок находил в углах железки, палочки, гвозди, притащенные им самим, он потихоньку от Кубаря выбрасывал их в окно.

Из палисадника заглянули Быча и Шурик, положили локти на подоконник.

— Идем купаться, — ласково позвал Шурик.

— Да некогда, понимаешь, — проговорил Кривенок, стоя среди лужи с тряпкой в руке.

— А извозился-то весь! — хихикал Быча, который даже за хлебом в магазин ходил только после того, как отец брался за ремень. — Брось ты это, девчонка, что ли?

— Я тебе покажу девчонку! — грозно пообещал Кривенок.

— Шучу, чего ты! — трусливо попятился Быча.

— Пойдем, Васек, поплаваем, — просил Шурик.

Кривенок заколебался, с тоской глянул на ералаш в комнате, и ему показалось, что не будет конца уборке. Хоть бы разок нырнуть в прозрачную речку. А тут нужно мыть еще одну комнату, да еще кухню, да сени. И как это мама вытерпливает — каждую субботу моет все полы? Спина уже болит вовсю. Пожалуй, и правда, сбегать на речку, а завтра домыть.

— Нет, — и Кривенок решительно шлепнул тряпку в лужу, — окончу, тогда и…

— Потом домоешь, — соблазнял Шурик.

— Да ну вас, некогда бить баклуши!

«Хоть бы мама скорее приезжала», — подумал Кривенок.

— Поломойка, поломойка! — закричал Быча и поспешил выскочить из палисадника.

Когда Кривенок кончил мыть в комнате и расставил вещи по местам, он пошатывался от усталости. Сел на порог отдохнуть, восхищаясь чистотой.

Со двора заявился Кубарь, неся охапку веток, и полез в комнату.

— Ты куда? — вскочил Кривенок.

— Я в уголке шалаш построю.

— Я тебе вот построю! Тут спина разламывается, а он… Пачкать вы все мастера, а как мыть, так вас нет!

Кубарь с опаской покосился на брата и покорно поплелся во двор. Из сеней нерешительно попросил:

— Дай мне перочинский ножик.

— Как бы не так, чтобы ты потерял?

Кривенок тревожно осмотрел вторую комнату и вдруг просиял: здесь только подмести. Когда удалось уверить себя, что пол удивительно чистый, он схватил камышовую метелку.

Чувствуя, что больше не в силах мыть, Кривенок сделал перерыв. Вспомнив о речке, хитро покосился на Кубаря. Нашел в сарае ящичек, положил в него сено, а на сено яйцо и поставил в тень под черемухой.

— Садись, Кубарь, высиживай цыпленка!

Кубарь заволновался и торопливо сел на ящик.

— Ну вот, сиди, а я по делам сбегаю. Вставать ни-ни, а то фига выйдет.

Кривенок убежал на речку, а Кубарь, чувствуя себя счастливейшим человеком, затих, ожидая, когда запищит цыпленок.

Высоко самолет взбирался на облако, точно муха на кусок сахару, и рокот моторов походил на кошачье мурлыканье. Кубарь следил за ним. Прошло уже много времени, но под Кубарем все было тихо. Он устал сидеть без движения. Наконец не вытерпел, заглянул в ящик: яйцо лежало по-прежнему.

Прибежав, Кривенок сначала принялся хохотать, а потом спросил:

— Вставал?

— Ага.

— Эх ты, простофиля! Все испортил. Играй, а завтра снова сядешь.

Расстроенный Кубарь поковылял в огород.

За мытье кухни Кривенок принимался с величайшей неохотой. Возился с ней до вечера.

Вечером Кривенок очень затосковал о маме с папой. Вздохнув, посмотрел на их фотографии, пожалел, что не вымыл пол во второй комнате — все-таки маме было бы легче. Пусто и скучно в доме.

— Кубарь, давай маме письмо писать? — предложил Кривенок непривычно ласковым голосом.

— И папе тоже, — добавил Кубарь и без лишних слов притащил тетрадку, чернильницу, а ручку не нашел. Вместо нее привязали к карандашу перышко.

Кривенку хотелось написать вполне взрослое письмо.

«Во-первых, все в порядке, — писал он, вспоминая выражения отца, — во-вторых, здоровы, в-третьих, я варю обеды, в-четвертых, я вымыл пол, а Кубарь хотел идти в комнаты с грязными ногами, но я пообещал ему намять бока, и он вытер их!»

— Ты это воскличительный знак поставил? — осведомился Кубарь.

«В-четвертых… в-пятых…» — писал Кривенок. Так он дошел до одиннадцатого пункта.

Вспомнил Кривенок мамино выражение: «Не треплите себе зря нервы» — и вписал его. Особенно ему понравилось: «По крайней мере, у нас все красота!» И Кубарю это понравилось. Он даже сказал:

— По крайней мере, можем ложиться спать!

ПРАЧКА

Во сне Кубарь опять увидел кошку на заборе. Кривенку же приснилась мама. Проснувшись, он почувствовал себя таким одиноким, словно расстался с ней на веки вечные. «Выстираю ее платье, — решил он, — и свою рубаху, и рубахи Кубарю выстираю. Приедет, а у нас все чисто».

Кривенок хозяйничал на кухне уже уверенно: сварил манную кашу, вскипятил чай. И все он гордился, как это у него ловко получается.

— Сегодня будем стирать, — объявил он Кубарю. Тот вздохнул: вымыл Вася полы — и не пускает теперь в комнаты, а рубахи выстирает — будешь ходить голый. Скажет, что он, Кубарь, не умеет беречь белье, а стирать, мол, нелегко. Даже мама так не придиралась.

Кривенок вынес во двор две табуретки, поставил на них корыто и залил белье холодной водой. Он потянулся за куском мыла, но вспомнил, что мама всегда стирала в горячей воде. В досаде почесал голову, вылил холодную воду и занялся кипячением.

Вместо фартука Кривенок повязал живот рубахой, стянув рукава на спине большим узлом. Мылил он так старательно, что мыло все время выскальзывало, падало на землю. Песчинки въелись в него, и оно стало шершавым, как наждачная бумага. Над корытом поднялась большая шапка шипящей пены.

Кривенок быстро изнемог, спина заболела, как будто по ней кто-то с размаху стукнул палкой, весь он облился и заляпался пеной.

— Не настираешься на тебя. Говорят, не пачкайся, так тебе хоть в лоб, хоть по лбу, толк один, — ворчал Кривенок на брата, который бегал в одних трусах.

— И трусы вот еще сниму, если не будешь беречь, — пообещал Кривенок, махнул рукой, задел выстиранное белье, и оно шлепнулось с табуретки на землю. Он стоял и чуть не плакал. Даже Кубарь понял, что лучше всего молча отойти. Кривенок мрачно швырял в корыто рубахи, облепленные землей. Все пришлось повторить сначала. А это оказалось потруднее, чем в первый раз.