Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

• Название: Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003
• Автор: Светлана Лолаева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03030-5

Сколько стоит депутатский мандат? Кто на Охотном Ряду — главный? Тайны думских голосований и загадки депутатских убийств. Лоббистские бои и любовные страсти, спортивные игры и неспортивные драки, депутатский досуг — культурный и не очень. Герои и злодеи Государственной думы. Смешные, грустные и поучительные истории десяти лет повседневной жизни депутатов первых трех созывов (1993–2003) в увлекательном изложении бывших парламентских журналистов.

---

Тут я спросил у Анатолия, почему так просто перемещаться по Думе и так просто подойти к любому, самому высокопоставленному лицу. Ответ Анатолия меня не очень убедил: дескать, те, кто смог попасть в здание Государственной думы, имеют право на свободное перемещение по ней. Анатолий сказал, что многие депутаты и сотрудники аппарата не очень довольны таким положением дел, однако ничего поделать нельзя — наследие прежних, еще верховносоветских времен.

Когда я приду в Государственную думу, многое надо будет сделать по-другому. Например, навести порядок с проходом да и вообще придать этому зданию вид настоящего государственного учреждения. Иначе мне будет очень сложно решить задачи, которые я поставил перед собой.

Глава 2 Хозяйская Размышления помощника депутата о достоинствах и недостатках жизни и работы в Госдуме (1999 год)

Никита Петрович Огоньков заканчивал упаковку своего нехитрого скарба. Повертев в руках белую кружку с жирной черной надписью «Сегодня», он начал аккуратно заворачивать ее в свежий номер этой самой газеты, после чего положил в картонку, где уже лежали синий ежедневник «Reuters», прозрачного стекла оранжевая пепельница с черными буковками по кругу — «Либералъ», майка размера XXL, на которой крупно красным было написано «Власть», а сверху, сбоку, мелко черным — «Коммерсантъ», бежевая бейсболка «Московского комсомольца», зажигалка с зеленой аббревиатурой НТВ, настольный календарь «Русского телеграфа» за 1998 год и множество подобных вещиц. Все шесть лет работы в Государственной думе Никита Петрович собирал предметы с логотипами различных средств массовой информации. Сам он дружбы с прессой никогда не водил, а экспонаты для коллекции большей частью поставлял его приятель Дмитрий Михайлович Дымов, у которого с наглым и разболтанным думским пулом были самые что ни на есть приятельские отношения.

Основные вещи — книги и бумаги — были уже собраны, сложены в коробки, которые громоздились теперь у стены, сужая и без того тесный кабинет. Коробки эти страшно раздражали шефа Никиты Петровича — Николая Васильевича. К уходящему с Охотного Ряда депутату постоянно забегали попрощаться разнообразные люди, и тому всякий раз приходилось пояснять протискивающемуся сквозь картонные баррикады визитеру: «Извиняй, брат, видишь, чемоданное настроение».

Однако выговаривать Никите Петровичу за «чемоданное настроение» депутат не решался. Чувствовал свою вину. Сам-то Николай Васильевич уходил из Думы по доброй воле и на хорошо подготовленные позиции. А Никита Петрович — в никуда и на позиции совсем не подготовленные. До пенсии оставалось чуть более года, десять месяцев — до выслуги лет на госслужбе, необходимой для получения повышенного пенсиона (45 процентов от нынешней зарплаты помощника депутата). Уход из Думы в этой ситуации был почти катастрофой. Без пяти минут пенсионеру устроиться на другую казенную службу без особых протекций нечего было и мечтать. Уход в иное место означал потерю всего того, что заставляло многих мелких и средних чиновников, в том числе и охотнорядских, держаться за свои места: медицинского обслуживания, надбавки к пенсии, санаторно-курортных путевок со скидками, бесплатного проезда на городском общественном транспорте и прочих мелочей, совсем не лишних для человека, не скопившего ничего, кроме брелоков, зажигалок и календарей с символикой недолговечных российских изданий.

Правда, Николай Васильевич был виноват лишь отчасти. Существовала жесткая договоренность с его преемником-депутатом, что вместе с избирательным округом и мандатом он наследует и думского помощника, то есть Никиту Петровича. Огоньков не только познакомился с наследником, но уже думал, как будет выстраивать с ним отношения. В общем, Сергей Владимирович — так звали предполагаемого сменщика Николая Васильевича — ему даже понравился. Другой породы и формации, чем он сам или Николай Васильевич, — не выходец из советских партийных и хозяйственных органов, а нувориш и бизнесмен. Но не бандит и не либерал. И на том спасибо.

Но когда казалось, что все предрешено, и Никита Петрович уже почти упросил думских хозяйственников не освобождать кабинет Николая Васильевича, а попридержать полмесяца до вселения нового хозяина — все рухнуло. Несмотря на хлопоты Николая Васильевича в округе победил не Сергей Владимирович, а другой человек. А поскольку он был совсем чужой — не из коммунистов, к которым Николай Васильевич был близок все эти годы, и не из шайгаков[159], с которыми депутат начал сближаться последние пару месяцев, завещать ему помощника было невозможно.

Но и при таком исходе выборов все могло быть иначе. Никита Петрович взял со стола желтый газетный лист «Ведомостей» и начал заворачивать свои сменные ботинки — пару некогда прекрасных португальских светло-коричневых штиблет, купленных в конце семидесятых в Доме обуви на Щербаковской. Если бы шеф не поссорился с Зюгановым, Никиту Петровича могли бы взять в аппарат фракции или какого-нибудь комитета, которым в новой Думе будут руководить коммунисты. Но после того как Николай Васильевич отказался помогать в своем округе идущему при поддержке КПРФ кандидату, и без того прохладные отношения с бывшими товарищами были практически разорваны.

Дымов, и не только он, уверял Никиту Петровича, что главная причина разрыва отношений вовсе не идеологическая. Николай Васильевич вместо того, чтобы бесплатно «завещать» партии свое место в округе, решился его продать (естественно, не само место, а поддержку кандидата в депутаты со стороны местной власти и бизнеса). Огоньков и сам это знал. Доверенным лицом Николая Васильевича он не был, но не был и идиотом и думские нравы за столько лет работы изучил неплохо. Было досадно, что сделка не была секретом и для других. Особенно — для Дымова.

Их дружба — дружба людей с ярко выраженными и диаметрально противоположными идеологическими взглядами — для посторонних казалась более чем странной. Впрочем, в Думе, с ее пестрым во всех смыслах населением, случалось всякое. Познакомившись в суматошном январе 94-го, Огоньков и Дымов стали приятельствовать, ничего не зная друг о друге. Когда узнали, прекращать знакомство было и жалко, и глупо. Кроме того, иметь своего человека в чужом лагере полезно. Рыхлую ткань думских отношений скрепляли именно такие межфракционные связи.

Но, несмотря на искреннюю приязнь, Никита Петрович и Дмитрий Михайлович не упускали случая поддеть друг друга, когда речь шла о неблаговидных действиях депутатов из лагеря противника.

И теперь, глядя из окна пятого этажа нового здания Госдумы вниз на привычную суету думских машин в Георгиевском переулке, Огоньков поймал себя на мысли, что ему будет всего этого страшно не хватать. И язвительных уколов за кофе в нижнем думском буфете, и обмена важной информацией, и просто думских сплетен в относительной тиши и интимности депутатского кабинета, и политических споров на сизых от табачного дыма межэтажных пролетах. И даже тоскливого вида на серое здание напротив, и выкриков диспетчеров: «Машина госномер такой-то — к десятому подъезду!» — и этого узкого, как пенал, кабинета.

Огоньков заклеил скотчем последнюю коробку, поставил ее рядом с остальными. Теперь оставалось ждать, когда Дымов вывезет барахло на своем «тарантасе». Николай Васильевич предлагал сделать это на думской машине, но Никита Петрович, в глубине души крайне обиженный на начальника, отказался.

Причины для обиды были. Сам Николай Васильевич за шесть лет депутатства сумел сделать немало. Ничем не примечательный депутат из ничем не примечательного российского региона, попавший в первую Думу почти случайно (помогло партийное прошлое второго секретаря райкома КПСС: обозлившиеся на распоясавшихся московских реформаторов, обычно индифферентные жители области поддержали кандидата-партократа в пику либеральной столице), сумел оказаться полезным руководству фракции КПРФ. И, между прочим, не без помощи Никиты Петровича, который, благодаря своей работе в Верховном Совете РФ, сноровке и активности, не только сохранил старые контакты, но и быстро завел массу новых и регулярно снабжал начальника ценной информацией. Уже легко пройдя во вторую Думу, Николай Васильевич терся в окружении лидера КПРФ и Народно-патриотического союза России ровно до оглашения результатов первого тура президентских выборов. Узнав (опять же от вездесущего Никиты Петровича), что Зюганов, вышедший во второй тур с почти равным Ельцину результатом, едва ли не на следующий день после повторного голосования собирается отбыть в санаторий (и уже заказал себе соответствующие билеты и путевки), Николай Васильевич понял, что за власть оппозиция всерьез бороться и не думает, а значит, делать ставку на политическую карьеру бессмысленно.