Николай Попель - Впереди - Берлин !

• Название: Впереди - Берлин !
• Автор: Николай Попель
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Беспокоился Темник. Маршрут колонн обоих корпусов представлял как бы двойную дугу, описанную с плацдарма к северу вокруг Варшавской группировки. Если благодаря Гусаковскому внутренняя дуга пока успешно вырисовывалась, то внешняя задержалась как раз на изгибе: 19-я немецкая танковая дивизия ударом с юго-запада пыталась помешать корпусу Дремова повернуть направо, на Пилицу.

- Большой опасности нет! - успокаивал Катуков. - Девятнадцатая дивизия сама тоже в клещах между Дремовым и армиями, наступающими с Пулавского плацдарма. Но время, время! Сколько Темник будет с ней возиться? Ах, нет там Горелова, он бы давно был за Пилицей!.. И сколько раз эту проклятую девятнадцатую танковую бить можно? Под Москвой ее расколошматили, под Белгородом опять, под Тамаровкой Гетман ее отлупил. А теперь она снова в ногах путается...

Но тут как раз пришло сообщение, что танкисты Темника после трехчасового боя разгромили части 19-й танковой дивизии, а заодно и остатки самоходного полка 6-й пехотной дивизии, удравшей сюда после прорыва первого рубежа противника. Бригада Темника продолжает стремительное продвижение к Пилице.

Совсем темно - ночь.

Вначале хотели остановиться на ночлег в брошенной немецкой землянке. Но там оказалось полно вшей. Я не выдержал:

- Не могу! Лучше в танке побуду, хоть и чертова холодина.

Так и заночевали в танках.

К 12 часам следующего дня путь колонне преградила пробка: основные силы Бабаджаняна встали перед Пилицей. Мы пошли вдоль дороги, оставив бронетранспортеры. У самого берега увидели Бабаджаняна, оживленно переговаривавшегося с Гусаковским. Заметив нас, комкор быстро подбежал. Лицо раскраснелось от мороза, глаза сверкают - вид боевой, хотя и уставший.

- Чего, как бешеный, носишься на "виллисе"? - ругает его Катуков. - Это тебе не бригада! Обязательно всюду самому сунуться? Ты теперь комкор! Где твоя рация? Ищут-ищут его, а он раскатывает, лихач-кудрявич! Что здесь происходит?

- Карабанов ведет бой на плацдарме за Шлицей. Справа обнаружен противник, и Гусаковский послал роту Боридько. Немцы бегут на юго-запад лесами, но сопротивляются.

- На Дремова выйдут, - определяет Катуков. - Ох, только бы он с ними долго не возился. И так Темник три часа на девятнадцатую дивизию потратил. Сказано же было - не ввязываться в бой, ходу больше давать... Гусаковский, это твои коробки из воды торчат?

Лед на участке переправы был весь разбит бомбами, изрезан темными полыньями. Огромные льдины кружились, с треском сталкивались. Пар от воды не мог закрыть от взора кровавых пятен, темневших на белом снегу. А среди льдин еле выглядывали из воды башни двух танков и две самоходки, о них-то и спросил Михаил Ефимович Гусаковского.

- Так точно,- ответил комбриг.- Взорвали лед, пустили танки по дну. Часть сбилась с курса, зашла под лед. Экипажи спаслись, вынырнули, только льдинами по головам немного побило.

Лицо Иосифа Ираклиевича морщится болезненной гримасой: такое выражение бывает, наверное, у крепенького хозяина-мужичка во время нежданного мора или засухи, от которой страдает хозяйство.

- Плацдарм обеспечили, все сделали, но - танки, танки... Ох, танки...

- Каков здесь плацдарм, Иосиф Ираклиевич? - заинтересовался Катуков.

Гусаковский развернул карту: уже порядочный кусок на северном берегу Пилицы был обведен красным карандашом.

- Вот тут шли три ряда траншей и проволока, тут - рвы шириной до семи метров, а глубиной до пяти. За ними еще две линии траншей.

Он указал на маленькие точки, испестрившие плацдарм:

- Это дзоты. Пулеметные площадки построены через каждые сто метров. Войсками рубеж был занят частично. Пленный офицер показал: немецкое командование рассчитывало успеть остановить нас на Пилице. В таком духе и были получены последние указания от Гудериана. Укрепляли здесь больше пяти месяцев, но посадить войска полностью не успели.

Бой на том берегу стихал: Карабанов добивал остатки небольшого гарнизона, обосновавшегося в деревушке. Осторожно лавируя по крутому скату, оттуда спускалась на лед машина с красным крестом. Когда она пересекла реку и, натужно урча, взбиралась по обледеневшему откосу, из кабины выскочил человек в полушубке, кликнул солдат, и, подпираемая десятком рук и плеч, санлетучка вылезла на дорогу. Командир подошел ближе, и мы узнали Помазнева. Вид у него был пугающий: под глазами - синие мешки от бессонницы, новенький полушубок измазан кровью, изодран осколками.

- Погромского провожал, - угрюмо объяснил он. - При вас, помните, товарищ генерал, поручали ему вымпел ЦК комсомола водрузить на том берегу. Утром Карабанов эту роту на форсирование послал. Огнем накрыло на льду - свистело все вокруг. Только удивлялись про себя - неужто мы еще живы? Погромский вымпел достал, пошел вперед, рота за ним. Его свалило - сосед понес вымпел. Как эстафету, от мертвых к живым, от раненых к целым передавали. Четвертый воткнул вымпел над немецкой траншеей. Все полотнище перемазали в крови. Три человека все-таки полегли. Хорошие ребята были...

По быстро налаженному мосту поползли танки. Мелкий снежок мешал водителю видеть дорогу. Одна машина вдруг сползла левой гусеницей с прогона. Должно быть, водитель растерялся и рванул рычаги не в ту сторону: танк задрожал и вдруг, медленно перевалившись, кувыркнулся в воздухе и с грохотом рухнул, пробив лед.

Все, кто были на берегу, помчались к огромной проруби, где сквозь темную поверхность просвечивало стальное днище. Какой-то танкист сбросил фуфайку, сапоги и, не задумавшись, нырнул в ледяную воду. Сверху было видно, как он полез под танк, потом послышался звук удара. Наконец боец показался из воды. Губы посинели, ресницы и волосы смерзлись, покрывшись ледяной коркой. Он ухватился за кромку проруби и охнул: острый лед изрезал окоченевшие пальцы, красная пленка покрыла твердые грани льда. Сильные руки подхватили и вытащили его. "Дайте кувалду,- прохрипел он,- наверно, ушиблись, не отзываются. Передний люк закрыт". Его больше не пустили в воду, отвели в санитарную машину греться. С кувалдой нырнул другой солдат. Удар за ударом обрушился на броню: отзовитесь, отзовитесь, отзовитесь!

- Вода набирается, - тихо произнес комкор Бабаджанян. - Уж выше груди, наверно.

На смену второму нырнул третий - богатырь-самоходчик Сергей Амелечкин. Вдруг он радостно высунул голову на поверхность, крикнул: "Есть!" - и опять полез под танк. Молниеносно, по знаку Гусаковского, в прорубь бросились еще двое. Долго никто не показывался. Наконец над водой появились две головы: еле-еле, медленно, слабыми толчками к краю проруби подвигались спаситель и спасенный.

"Вот",- выдохнул боец, передавая из воды на руки товарищам безжизненно обмякшее тело, и вдруг сам пошел на дно. Мы не успели опомниться, как раздался громкий всплеск: один из танкистов, как был, в одежде, прыгнул в воду "солдатиком". Через секунду он показался снова, поддерживая рукой боевого друга. Обоих вытащили. Несколько энергичных движений добровольной откачивающей команды - и утопавший пришел в себя. "Простите, братцы,- виновато улыбнулся он сведенными от холода губами,- нахлебался очень". За это время на воде появился второй боец с обеспамятевшим механиком-водителем затонувшего танка. За ними струился кровавый след: непокрытая голова механика-водителя была рассечена при падении. "Никак не вытащить было, - объяснил задержку спасавший.- Амелечкин его сперва ногами из люка толкнул, он руки раскинул - не идет. Обратно в танк втянули и перевернули. Думал, что задохнусь там, еле вытерпел". Потом притащили третьего. Его положили рядом с товарищами. Последнего вынес Амелечкин, подававший из танка бесчувственные тела товарищей через узенький передний люк. На середине полыньи он вдруг остановился, крикнул: "Помогите, ноги свело!" - и скрылся под водой. Но, прежде чем кто-либо успел броситься на помощь, он снова вынырнул: из закушенной губы струилась кровь, глаза с безумным упрямством устремились по направлению края проруби, рука делала отчаянные гребки.

Их положили на снегу рядом: бессильно раскинувшегося спасателя и белого как полотно башнера. Врач щупал пульс, бойцы старательно, настойчиво, с неистребимым упорством, откачивали товарищей. Спасателей почти сразу унесли в санитарную машину. Члены экипажа еще долго лежали на снегу.

- Как, доктор, будут живы? - спросил Гусаковский.

- Будут. Вовремя успели. Еще бы чуточку - и конец.

Иосиф Ираклиевич расстегнул задубевшую фуфайку, широко, полной грудью вздохнул и пошел обратно к мосту.

- Товарищ командующий, - обратился Помазнев, улучив минуту, - скажите, пожалуйста, комбригу, чтоб не лез на бронетранспортере куда не положено... Танк же есть! Сегодня выскочил на поле боя, и, пока отдавал приказ Боридько, его бронетранспортер прямым попаданием разнесло. Нельзя же так! Бригада в рейде, а он без нужды рискует.

Мы посмотрели на мост, по которому Гусаковский переправлял свои последние танки. Сегодня его бригада снова стремительно уйдет вперед, как стальная игла пронизывая вражескую оборону, а за ней, как нить, опять потянется колонна главных сил.