Дмитрий Попандопуло - Христо-борец (Геленджикские рассказы)

• Название: Христо-борец (Геленджикские рассказы)
• Автор: Дмитрий Попандопуло
• Жанр: Русская классическая проза

---

Попандопуло Дмитрий Христо-борец (Геленджикские рассказы)

Дмитрий Попандопуло

Христо-борец

Геленджикские рассказы

Одесса 2000

Дмитрий Спиридонович Попандопуло

родился (1935) и вырос в городе Геленджик Краснодарского края.

Отец, грек по национальности, погиб на фронте в Великую Отечественную войну.

Мать, санитарка санатория, одна растила двоих сыновей.

Оба стали офицерами Советской Армии.

Дмитрий прослужил более тридцати лет, в отставку ушел в звании подполковника. В годы службы закончил Московский полиграфический институт, факультет графики, последние годы был военным редактором. В газетах и журналах печатались его очерки, заметки, рисунки.

Книга рассказов "Христо-борец" - первая писательская проба автора.

С 1977 года живет в городе Рязань.

Рисунки Автора

От автора

Наш город, конечно, не Одесса, здесь не было своих Бабелей и Жванецких. Но остропряный причерноморский говор наверняка, если прислушаться, можно услышать во всех приморских городах - от Одессы до Адлера, а может быть и дальше, где еще обитают русскоязычные. В нашем городе они тоже обитают: греки, армяне, грузины, татары. После русских больше всего греков, или, как теперь их принято называть, понтийских греков. У Понта Эвксинского, то есть у Черного моря, до сих пор есть села, большинство жителей которых греки. Разные они - хитрые и простодушные, смешливые и малоразговорчивые, хвастливые и скромные. Умение говорить просто, но вместе с тем иронично и смешно свойственно многим моим землякам, и не одним грекам. Слушать их не надоедает, особенно тех, кто постарше. И конечно, кто имеет желание поговорить, да если еще за стаканом вина и когда не слишком наседают болезни. Их, этих говорунов, по печальному закону природы все меньше остается. Те, кому по тридцать-сорок - уже другие. Они деловиты и сдержанны, они как бы размыты тем мощным потоком пришлых со всех концов огромной страны, которые в последнее время перебрались жить к теплому морю, но в большинстве своем не полюбили этого моря, этого города - не ощутили аромата здешнего воздуха, местных традиций, обычаев...

Русские, греки, армяне... Не все ли равно, что там означено в пятой графе. Как говорим - был бы человек хороший. В основе историй, печальных и смешных, подлинные люди, многих уже нет среди нас. По понятным соображениям я изменил имена и фамилии некоторых персонажей, я их всех люблю и не хочу ненароком обидеть. Они - часть местного фольклора, а фольклор - часть истории. Время неумолимо, многое и многие забываются. Но пока мы помним - мы живем...

ПОНТИЙСКИЕ ИСТОРИИ

Христо-борец

Было время, когда набережную, территории здравниц украшали итальянские балюстрады, ротонды, всевозможных форм и размеров чаши, в которых росли разные цветы. О чем говорить, цветов тогда было столько, что их можно было косить, но никто не только не косил, но даже не рвал и не топтал их, шагая напрямик с выпученными глазами, спрашивая каждого встречного про то, как пройти до рынка.

Так вот все те радующие глаз чистой белизной украшения делал из крепкого бетона Христо Кутаниди, который сам себя называл скульптором-каменщиком, что, наверное, давало ему особый вес при заключении договоров на изготовление всех этих украшений. Впрочем, конкурентов у него в этом деле не было, работал он классно, имея в помощниках младшего брата Тасико.

Из-за этого самого Тасико Христо еще с довоенного времени стали в городе звать "Христо-борец". Тогда у нас было несколько популярных мест, куда по вечерам собирался цвет тогдашнего мужского населения. Одно такое место - это пивная на мосту. Под мостом всегда шумела единственная речка, впадающая, как и сейчас, в бухту в черте города - речка Сераун, которую и тогда, конечно, все называли Серун. А в пивной шумели греки-рыбаки, грузчики, каменщики, сапожники. Они пили пиво, закусывали солеными и твердыми, как камень, бубликами и говорили за свои местные проблемы. Редкий вечер сюда не заходили братья Кутаниди. Христо обычно три свои кружки выпивал залпом, одну за другой, слегка поболтав с одним-другим, уходил, поскольку ему, как всякому полному до необъятности человеку, было жарко, а Тасико продолжал мусолить свою кружку и начинал задираться и вредничать, потому что был не такой как старший брат, а маленький и тощенький. Скоро ему удавалось кого-нибудь спровоцировать на скандал, пахло потасовкой, но только чей-то кулак появлялся у его нахальной морды, как тот применял запрещенный прием.

- Ты знаешь, кто мой брат? - кричал он. - Мой брат - борец!

С Христо из-за его круглой, как бочка, конфигурации и квадратных кулаков никто иметь дела не хотел и все после этого говорили Тасико "да пошел ты" и отходили от него в сторону. Христо, правда, борьбой никогда не занимался, но ничего против такого почетного прозвания не имел и даже наоборот, стал ходить совершенно вразвалочку, косолапо, локти держал подальше, а живот так совсем вывалил из брюк.

Наши остряки утверждали, будто он и родился, уже имея такую крупную мозоль. Вполне возможно, сколько помню, конфигурацию он не менял. Но это совсем не мешало ему иметь твердую профессию, опять же твердые руки и, я вам скажу, упорный характер...

x x x

- Добавь пару лопат цемента. Так. И мищай люче. - Христо лежал под старым ясенем, прикрыв глаза кепкой, и казалось, что он дремал и не видел наших с Юркой, его сыном, кошмарных напряжений над тем сумасшедшим раствором. Нам стукнуло в то лето по пятнадцать лет и Христо взял нас к себе в подсобники вместо Тасико, у которого случился плеврит. Нам было обещано по два рубля в день за работу, не считая обеда в столовой. Ох и тяжело же было поначалу ворочать цемент да песок, размешивать крутой, как тесто, раствор, трамбовать его ручной бабой в гипсовые разъемные формы. Здоровенного жестяного корыта с раствором как раз хватает на то, чтоб сделать одну подставку - "тумбу", как называет ее Христо, под вазу. "Тумба" - это основная несущая часть, есть еще цоколь и верхняя шейка. Все три части изготавливаются в отдельных формах и соединяются между собой и вазой при помощи толстого прутика. Правда, вазу Христо нам не доверяет, трамбует сам, остальное делаем мы под его команду.

- Стоп. Лей типэр мало воды, чтоб на дне ведра, не больше, - и опять до потемнения в глазах мы с Юркой ворочаем огромными лопатами. Христо стоит над раствором, что полководец над картой, рассматривает, мнет тесто пальцами.

- Давай, трамбуй, - и он опять заваливается под дерево и надвигает на глаза кепку.

Самое ответственное - разборку формы - делает тоже сам. Пальцами раскручивает стяжную проволоку, которую нам с Юркой и пассатижами не раскрутить. Смотришь, будто совсем без усилий, это ж надо такие железные пальцы иметь. Четвертинки формы убирает, что тот сапер взрыватель из плавучей мины - так тихо и осторожно. И вот очередная тумба, как красивый торт, стоит на солнце, ни отколов, ни раковин не видно. Чистая работа. Теперь наше дело - опять же по команде Христо - несколько раз полить тумбу из лейки водой.

В первый день, когда только вылезли из кузова "полуторки", которая подбросила нас до пионерлагеря в Кабардинке, Христо сказал:

- В нашем деле ничего хитрого нэт. Надо виполнять только четыре правила. Первое - цемент иметь вищей марка; второе - песок мельки-мельки, сеянный; третье - правильный пропорция первый со второй, а все вместе с водой; четвертое - крэпка трамбовать, после будет хароши результат.

А потом перестали болеть плечи и спина, зажили ссадины на ладонях, а роскошные выбеленные вазы в виде распустившихся тюльпанов выросли у спортплощадки, у столовой, вдоль главной линейки. После были восхищенные и полные почтения глаза у тех пионеров, пионерок и даже вожатых, которые часто стояли около нас, хотя Христо слегка ворчал на них, чтобы не мешали работать. Впрочем, это он так, для порядка ворчал, не злился. На самом деле его, как и нас с Юркой, даже вдохновляли эти зрители. Он, когда они рядом крутились, не лежал, укрываясь кепочкой, а все топтался около раствора и говорил, чтобы не опрокинули корыто, хвастаясь перед "нивэстами". "Нивэсты" в красных галстуках робко хихикали...

x x x

В те два-три часа, когда жара гонит с пляжа всех, кроме разве ненормальных и пьяных, многие находят лучшим место у бочки с холодным пивом. Тут всегда немало найдется отдыхающих мужиков, которые, может, и не заливаются ежедневно марочным коньяком, но выпить да закусить могут себе позволить. На эту публику и рассчитывает Христо, когда организует среди лета "цирк" около бочки, то есть, номер делается для приезжей публики.

Вы же сами знаете, до чего же у нас на море любят разыграть нездешнего человека. Только чтоб посмеяться - ради такого идут очень далеко, используя вечную нашу тягу интересно жить. Секрет розыгрыша под названием "цирк" состоит в том, что приезжий народ не знает про то, что Христо под настроение может вмиг опорожнить ведро пива. При этом деле около Христо всегда есть два-три ассистента из наших "бичей", которые все разыгрывают, как по нотам.