Александр Пономарев - Покорители неба

• Название: Покорители неба
• Автор: Александр Пономарев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- И как,- спросил я,- не обиделся ваш учитель?

- Нет, только проворчал: "Ох этот Капица! Будто без этого не знаю, как меня за глаза величает". На что я ответил: я же не сержусь, когда меня Кентавром называют. А все тоже пошло с шаржа: кто-то из сотрудников изобразил меня мифической лошадью с торсом и головой человека. Обыграли, что лицо у меня длинное.

Позже остряки студенты физико-технического института, где Капица руководил кафедрой, переиначат библейскую притчу: "И был день, и была ночь. И была земля пуста и безлюдна. И не было на ней ни академии, ни институтов, ни научных работников, ни Большой Советской Энциклопедии. Архимед родил Птоломея, Птолемей родил Галилея, Галилей родил Фарадея, Фарадей родил Резерфорда, Резерфорд родил Капицу, и увидел Бор, что это хорошо".

Остроумно, но не совсем соответствует истине: Резерфорд только продолжил воспитание Капицы, а вышел он, как Н. Н. Семенов, И. В. Курчатов, А. П. Александров, Л. А. Арцимович, из "детского сада" А. Ф. Иоффе. Именно Иоффе послал Капицу в Англию, а после возвращения добился назначения его директором Института физических проблем Академии наук СССР. Тогда же было решено закупить в Англии и оборудование для лаборатории. Оно прибыло без задержек - на этом настоял Резерфорд, который сказал: "Эти машины не могут работать без Капицы, а Капица не может работать без них". Закупленное оборудование помогло Петру Леонидовичу в решении проблем сверхтекучести гелия - газа, который вначале был открыт на Солнце, а затем на Земле.

В явление сверхтекучести долго никто не верил. А сколько недоверия было к его затее с кислородом! Раньше этот газ получали с помощью поршневых машин, громоздких и малоэффективных. Но кислорода промышленности требовалось все больше и больше. Капица предложил применить турбину. Первая установка не получилась, вторая, четвертая... Десятая заработала. Да как - одна заменила несколько прежних заводов! Петр Леонидович получил Государственную премию и отдал ее в фонд обороны.

В Казани, где вместе с другими учреждениями Академии наук временно размещался Институт физических проблем, с которым Капица не расстался и будучи руководителем Главкислорода, Петр Леонидович затянул нас к себе домой. Жил он в крошечной квартирке вместе с семьей своего тестя академика А. Н. Крылова, выдающегося нашего кораблестроителя. Обе семьи, прямо скажем, бедствовали. Крылов ютился в холодном темном чуланчике, дети Капицы бегали в старых маминых туфлях. Это были подвижные смышленые мальчишки. Надо сказать, что выросли они достойными своего знаменитого отца. Один тоже стал академиком, другой профессором. Кстати, младшего, Сергея Петровича Капицу, знают многие - он ведет популярную телевизионную программу "Очевидное - невероятное".

Увидев, как живут семьи Крылова и Капицы, Кафтанов кинулся в горсовет. Руководители города сами огорчились: они и не знали, что в таких условиях живут известные ученые. Казань была переполнена эвакуированными - разве доглядишь за каждой семьей. После нашего вмешательства Крылов и Капица получили более благоустроенную квартиру.

Через некоторое время Петр Леонидович появился в Йошкар-Оле. Добрался он до нас на своей моторной лодке "Гелий". Вместе с ним был академик Н. Н. Семенов, директор Института химической физики Академии наук. Оба ученых обошли нашу академию, побывали почти во всех лабораториях. Конечно, мы их попросили выступить перед слушателями. Капица увлек всех описанием своей турбокислородной установки. Семенов очень интересно рассказал об исследованиях, связанных с детонацией топлива в авиационных двигателях (вредное явление, когда вместо горения в цилиндрах происходят взрывы, нередко разрушающие двигатель). Николай Николаевич заявил, что их институт разработал состав присадок к топливу, которые полностью покончат со случаями детонации. После лекции наши специалисты по двигателям во главе с И. И. Кулагиным долго не отпускали академика. Семенов обещал, что часто будет бывать у нас, так как и работа наших ученых его заинтересовала. Ученый с мировым именем стал регулярно читать нам лекции, а то и просто беседовать с преподавателями, слушателями.

А тогда мы еще отправились на охоту. Правда, охота на вечерней зорьке сорвалась. Семенов, пристроившись в камышах на каком-то бревне, при первом выстреле упал в воду и вымок до нитки. Пока сохла над костром одежда Семенова, мы увлеченно беседовали.

Николай Николаевич вспоминал, как однажды его вызвали в Смольный и объявили, что он назначен заместителем директора создающегося физико-технического института. Мебель и посуду для институтской столовой предложили взять тогда в Зимнем дворце.

Рассказал он и о своем первом научном открытии. Аргон считался инертным газом, не вступающим ни в какие реакции. И вдруг в сильном электрическом поле смесь аргона с кислородом вспыхнула ослепительным пламенем. Сообщению Семенова не поверили, сочли ошибкой. Но в 1928 году патриарх тогдашней кинетики Боденштейн на съезде немецких электрохимиков большую часть своего доклада посвятил эксперименту молодого советского ученого. А Жолио Кюри во вспышках аргона в кислороде усмотрел проявление цепной реакции. Опыт Семенова был перенесен на уран. Цепная разветвленная реакция урана стала исходным пунктом в борьбе за овладение атомной энергией. Вокруг Семенова развернулась шумиха. Журналисты не скупились на громкие титулы: "отец химической физики", "советский доктор Фауст". А студенты физтеха, продолжая традиции, сочинили новую притчу: "Иоффе родил Капицу и Семенова, Семенов родил химфизику, а она не имеет конца". За свое открытие Семенов впоследствии получил Нобелевскую премию.

Вообще-то обо всем этом рассказывал больше не Семенов, а Капица. Николай Николаевич только сдерживал его.

- Ну хватит, хватит меня рекламировать. Поговорим о Кулагине. Вы знаете, в последний раз я слышал о нем, когда они с Тихомировым основали ракетную лабораторию в Иоанновском равелине Петропавловской крепости. Там они получили первые образцы пироксилинового пороха, пригодного в качестве твердого топлива для ракет.

"Катюши" и эрэсы своим появлением во многом обязаны их трудам. Поработал Кулагин и в отделе ракет на жидком топливе, которым руководил Валентин Петрович Глушко. Вот увидите еще, как ракеты с такими двигателями полетят в космос. Только скорее бы закончить войну.- Семенов посмотрел на меня.- Большая ваша удача, что смогли заполучить в свою академию такого человека, как Кулагин. Чем он у вас занимается?

- Начальник кафедры двигателей. Создал комплекс лабораторий. Сплотил вокруг себя коллектив молодых ученых. Сейчас они выполняют очень важные исследования для конструкторских бюро Микулина и Климова.

- Я же говорю - золотой человек!..

Подошла моя очередь стажироваться на фронте. Выступал я в роли дублера главного инженера 1-й воздушной армии. Главный инженер в это время болел, его обязанности легли на мои плечи. А работы хватало. В армию поступали новые самолеты с новым вооружением. Нужно было в кратчайший срок - бои не прекращались - научить летчиков владеть боевыми машинами, инженеров и техников - правильно эксплуатировать их.

- Учить людей - твое призвание, вот и разворачивайся,- сказал мне командарм.

И я принялся за работу.

Дело облегчалось тем, что в числе моих новых подчиненных (да и начальников тоже) оказалось немало бывших слушателей Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н. Е. Жуковского и Ленинградской военно-воздушной академии (она так называлась и находясь в Йошкар-Оле). Быстро нашли мы общий язык с командующим воздушной армией генерал-лейтенантом авиации С. А. Худяковым. В немногие свободные минуты Сергей Александрович делился со мной своими мыслями о реорганизации фронтовой авиации, чтобы повысить ее мобильность и уменьшить зависимость от органов снабжения и обеспечения. Командарм думал и над тем, как улучшить связь с наземными войсками, учитывая значительное изменение боевых качеств авиационной техники. В этих беседах почти всегда участвовал заместитель командующего генерал-майор А. Н. Богородецкий, знакомый мне еще по Борисоглебской школе летчиков. Сообща мы пытались сформулировать рождавшиеся в ходе бесед мысли. Так сложился конкретный план перестройки органов тыла, эксплуатации и снабжения авиационных войск.

Худяков, человек неистощимой энергии и решительности, на свой страх и риск ввел эти перемены в армии, а когда стал начальником Главного штаба ВВС, постарался распространить их на все Военно-Воздушные Силы.

Однажды утром он вызвал меня к телефону.

- Срочно вылетай ко мне. Я в поселке Полотняный Завод.

С начальником службы эксплуатации воздушной армии полковником Гончаром садимся на У-2. Летим, прижимаясь к земле, чтобы "мессеры" не перехватили. Командарм ожидал нас на поляне, превращенной в полевой аэродром.

- Слушай, Богородецкий говорит, что ты знаешь французский.