Дэвид Бейкер - Путь слез

• Название: Путь слез
• Автор: Дэвид Бейкер
• Издательство: Християнське біблійне братство святого апостола Павла
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-7698-46-1

«Путь слез» перенесет вас в XIII век – мрачную эпоху Крестового похода детей, – когда более 50 000 подростков из Германии и Франции, подстрекаемых духовенством, отправились в Святой Город, чтобы отвоевать Гроб Господень. Автор, Дэвид Бейкер, мастерски соединив художественный вымысел и историческую правду, написал великолепный роман о жизни небольшого отряда крестоносцев во главе с отважным предводителем Вилом, его братом Карлом и сестрой Марией.

Реализм и захватывающий сюжет этой истории возвратит читателя в глубину веков, и расскажет о вере, устремленной в вечность и противостоящей натиску невероятных трудностей.

---

Один из крестоносцев воскликнул сбоку:

– А затем – в Иерусалим!

Все дружно закричали «ура»!

Петер вздохнул.

– Я не знаю, как Господь уготовил вам достигнуть пределов Палестины, но должен снова напомнить, что, подобно Моисею, я в Землю Обетованную с вами не проследую.

Поднялся целый шквал возражений. Гертруда вскочила на ноги и жалобно протянула:

– Прошу тебя, Петер, прошу, идем с нами! Мы так много уже прошли вместе!

Теперь все крестоносцы поднялись с земли и окружили усталого старика. Многие дергали его за рясу и просили остаться с ними.

– Нет, мои драгоценные агнцы, нет. Я и прежде уже говорил вам, что тело мое обветшало и поизносилось. Я отпускаю вас во время благодатное: служил вам, как мог, бывало, и подводил также, но настал черед иным ветрам нести вас дальше, а мне – остаться.

Большие соленые слезинки скатывались по щекам Карла, да и Вил не стеснялся и не прятал заплаканных глаз. Оба они вспомнили тот далекий день в Майнце.

– Как нам уговорить тебя? – сдавленно проговорил Вильгельм. – Может пообещать что-либо или дать обет, дабы ты изменил свое решение?

Петер покачал головой.

– Нет, мой добрый друг, я должен оставаться здесь и молиться о душах наших друзей. Думаю, я вернусь к брату Чиво, дабы совершать молитвы вместе с ним.

Старик замолчал и осмотрел тревожные глаза, уставленные на него. Он тщательно взвесил слова, которые собирался произнести, и неторопливо начал:

– Meine kinder, мне нужно сказать вам кое-что. Верно, каждый из нас надеялся и клятвенно обещал ступить на Святую Землю.

Дети согласно закивали.

– Наш путь был и печальным и радостным, порою – ужасным, порою – чудесным, разве нет? Каждый из нас страдал, но и получил благословение. Думается мне, пережитое нами в странствии принесет, – и уже принесло – добрый плод.

В наших невзгодах я вижу любящие усилия небесного Садовника, который Своими стараниями превратил наши черствые, бесплодные сердца в благодатную почву Господню. Он словно насадил в каждом из нас виноградные лозы с душистыми и сладкими ягодами. И… вам не надо идти за море, дабы ступить на Божью Землю, ибо она находится в вас самих.

Карл вскочил на ноги.

– Петер? Мы столько прошли, мы не повернем обратно.

– Верно, сынок, ты правильно сказал, и я говорю о том же: мы столько прошли, и именно наше странствие послужило Спасителю для Его благой цели. Его царство теперь упрочнено – в ваших сердцах.

– Я понимаю теперь смысл твоих слов, – медленно отозвался Вил. – Однако я хочу узнать: может Он позволит нам ступить и на землю Палестины? Мне так хочется взять горсть той благословенной земли и поднять ее к небесам.

Дети восторженно захлопали.

Петер сделал все что мог, и не собирался мешать им. Он доверился непостижимому провидению незримого Бога.

– Я не стану повелевать вам, что делать, возлюбленные мои. Только помните: я всегда буду вспоминать в молитве ваши имена.

* * *

Утром в их сон прокрался нежный птичий щебет. Петер заворочался под одеялом, кашлянул и потер сонные глаза. Все было как обычно. Дети потягивались и зевали, понимая, что впереди их ждет новый день и новый переход, но оттягивая его наступление. Костер превратился в кучу золы и тлеющих угольев. С их мерцающей поверхности вдруг отделилась стремительная искорка и легко вспорхнула вверх. Она мелькнула в густом сером тумане и исчезла меж деревьями.

Вдруг из лесу донесся чей-то смех, и пугливые птицы сорвались с насиженных веток. От трепета крыльев проснулся Вил и рывком поднялся с постели. Он прислушался: казалось, за пределами поляны кто-то сдержанно посмеивался. Юноша выбрался из одеяла, стал посреди росистых трав и прищурился навстречу слабому свету нового дня. Он расталкивал Карла и Петера со сна, как вдруг над туманом проревел раскатистый насмешливый голос.

– Эй вы, отважные крестоносцы Иисуса!

Голос был глубоким и сильным, бархатным и густым по звучанью, но у Вила от него по спине пробежал холодок ужаса. Все проснулись и поднялись на ноги.

– Кто это, Вил? – прошептала Фрида.

– Тсс, – шикнул на нее Вил и предупредительно поднял палец.

Из-за деревьев показались расплывчатые тени и, словно скопище призраков, стали стекаться к стану крестоносцев. Дети сбились в одну тесную, беспомощную кучку позади потухшего кострища, а неведомые тени все приближались и приближались, пока, разразившись диким и злобным смехом, не стали полукругом перед испуганными детьми.

Внезапно огонь ослепил их сполохом красных искр: нарушители покоя завалили тлеющий очаг охапками сушняка. Крестоносцы удивленно озирались в яркой вспышке, и когда их глаза постепенно привыкли к свету, они ужаснулись тому, что предстало их взорам.

Петер вышел из оцепенения, поднял посох и зычно окликнул незнакомцев.

– Кто здесь? – вопросил он.

От тумана отделилась огромная мужская фигура и стала впереди приспешников. Он широко расставил ноги и прошипел:

– Кто спрашивает?

Карл тревожно взглянул на Вила и заворожено уставился на мужчину, в коем безошибочно чувствовалась сила предводителя. «Он еще молод, – подумал Карл, – но уже не юн». И верно, мужчина находился в расцвете сил, как физических так и душевных. У него были сильные и выразительные черты лица, как у статуй во дворах Тортоны. Острый нос ровно делил квадратное лицо; над блестящими черными глазами темнели густые брови, а подстриженная борода обрамляла волевой подбородок и сильную челюсть.

Человек притягивал к себе восхищенные взоры и был вполне осведомлен о собственной обаятельности. Он надменно рассмеялся, блеснув ровными белыми зубами в зыбком свете огня. С широких плеч ниспадала черная с капюшоном накидка, которая доходила до голенища высоких черных сапог. Он выпятил грудь и уперся кулаками в узкие бедра.

Фрида прижала сестру к себе и взглянула на лица друзей, ища поддержки. Потом ее взгляд упал на ехидно ухмыляющегося громилу, и она затрепетала. «Такой высокий», – пронеслось у нее в голове. Таких внушительных размеров человека она никогда прежде не видела.

– Приветствую вас всех! – гулко произнес незнакомец. – Слышите, жалкие безвольные крестоносцы? Я вас приветствую!

Петер вышел вперед, не сводя глаз с предводителя и компании его приверженцев, собирающихся за его спиной.

– Тебе здесь не рады. Уходи.

Человек громко засмеялся и повернулся к товарищам:

– Слышали новость? Нам здесь не рады.

Последовал гвалт насмешек и оскорблений. Мужчина снова повернулся к Петеру и оскалился. Он чуть наклонился над костром и пригрозил Петеру указательным пальцем.

– Кто ты такой, бродяга, чтобы указывать мне? Петер сжал посох еще крепче.

– Твоя манера одеваться и держать себя свидетельствует о благородном происхождении. Мне кажется, тебе должно выказывать также некое приличие, как и полагается. Ты пробудил нас ото сна и даже не потрудился представиться.

Человек помолчал, затем широко улыбнулся.

– Ну и ну! Значит наш преподобный слаб телом, но силен духом? О, прошу прощенья за мое неподобающее и просто скверное поведение. – Он низко поклонился, подмигивая своим приспешникам. – Прошу вашего позволения представиться. В прошлом некоторые звали меня «сударь», другие – «граф», позже – «Pater». О той поре, когда меня звали «брат», мне до ужаса не хочется вспоминать. Спустя какое-то время сам архиепископ Магдебурга окрестил меня «магистром богословия».

Теперь же меня повсеместно знают как «Черного лорда», или «Колдуна», хотя также я ведом и под именами «Лесной чародей», и даже «Люцифер во плоти», – он откинул голову и поднял руки у небу: – Люцифер во плоти! Думаю, это мое любимое имя.

Петер призвал на помощь все свои силы, но от слов разбойника у него подкосились ноги. Человек взаправду был насквозь черен. Казалось, в его проницательных глазах сверкал нечистый огонь, от которого у священника задрожали руки и ноги. Человек прямо-таки испускал зло вокруг себя, и Петер нутром чуял присутствие чего-то нечестивого, потустороннего. Никогда раньше геенна так явственно не дышала ему в лицо зловещим пламенем смерти. Силы покинули священника.

Вильгельм смутился не менее своего наставника. От страха у него пересохло во рту. Он научился полагаться на седовласого друга, но сейчас расстановка сил была не в пользу крестоносцев. Однако на ум пришли столь многочисленные случаи, когда все, казалось, было потеряно, но стоило Петеру собраться с мыслями, как он всегда выходил победителем из передряг. Поэтому Вил с надеждой взглянул на старика, дабы убедиться в его способности и на сей раз противостоять злым силам. Но только его взгляд коснулся черт верного, но, увы, дряхлого проводника, его потрепанной рясы и дрожащих рук, судорожно сжимающих посох, юноша упал духом. «Нет, – подумал он, – бедному Петеру не справиться с вражеской мощью, подобной этой».

– Итак, – продолжал незваный гость, – дабы вполне искупить свою вину непочтительности перед тобою, хоть ты и весьма древний, что уж во гроб глядишь, представляю вам моих славных спутников… верных товарищей… моих братьев и сестер.